Точка пересечения - Ирина Лемешева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот, – Лида виновато развела руками, – оставила вас на Новый год без торта.
– Ой, Лид, Бога побойся, ты посмотри, какой стол накрыла, – Рая разливала чай и резными мельхиоровыми щипчиками раскладывала по тарелочкам мазурку.
– Сядь, Рая, не суетись. У нас все свободно, каждый положит себе, что хочет и сколько хочет, – Семён присматривался к эклерам. – Ну, да ладно. Положи-ка мне вот этот, что сбоку.
Борис оказался таким же сладкоежкой, как Анатолий и Семён. Но ел по-другому: ножом и вилкой, аккуратно вытирая кончики губ салфеткой, тянулся за добавкой, с опаской поглядывая на Раю.
– Да, ешь ты уже, – смеялась она, подхватывая щипчиками мазурку и кладя ровный ромбик на его тарелку.
Ни эклеры, ни трубочки он даже не попробовал, а на предложение Семена отмахнулся:
– Перебор! Но мы можем взять сухим пайком, правда, Рохалэ?
Анатолий шутил, восхищался кондитерскими способностями Лиды, разливал чай. Жанна почти задремала – ей было так тепло, свободно и комфортно, как может быть только дома.
– А время-то уже почти четыре. Загуляли мы сегодня, Жанна, – он легко и коротко обнял её за плечи. – Оставайся, я вернусь домой, чтобы квартиру одну так надолго не оставлять. Да-да, – он поймал взгляд Раи. – Всяко бывает, случаев много слышно. Выспимся спокойно, а завтра за вами приеду. И Димка… вдруг проснется, заплачет, а так – ты рядом.
– А ведь дело мой зятек говорит, – Семён легко прихлопнул в ладоши. – Дело! Спишь уже, доча. Иди, диван раскладывай и ложись. Завтра с матерью тут все разберете-разгрузите. Пообедаем у нас, и я вас отвезу.
Анатолий попрощался коротко, пожелал всем самого-самого в новом году и ушел. Жанна пошла раскладывать диван в детской и переодевать сына на ночь.
– Рад, что мы, наконец, познакомились, – потянулся Борис. – А зять, я вижу, не из местных. Точно?
– Точно. И не из местных и не из наших. А ты как понял? – Семён налил себе остывший чай.
– Да тут психологом быть не надо. И как, ладите?
– А нам-то с ним что особо ладить? Видимся не часто, если честно. Жанна после работы забегает нас проведать. Что плохо – внука раньше часто видели, Лида его смотрела, а сейчас в садик пошел, так пореже.
– Живут отдельно, – вмешалась в разговор Лида. – Серьёзный, уважительный, взрослый. Работает не просто так, пост занимает какой-то. Квартиру с работы получил.
– И партийный, наверное? – задумчиво протянул Борис.
– Так мы не лезем в душу, оно нам надо? Может, и партийный. Кто его знает.
– Жанна не жалуется, – подвёл черту Семён. – Ну, а мы стараемся не вмешиваться.
– Да, не жалуется, – вполголоса заметила Рая. – Но и не хвалится.
– Ой, Рохалэ, да кто ж сегодня чем хвалится. Живы, здоровы – Барух а шем!
– Боря в Каунасе преподавал иврит, – объяснила Рая. – Вот не знаем, будут ли в Ташкенте желающие. А вообще- то он архитектор.
– Ну, вот, рассекретила ты меня, все тайны выдала, – засмеялся Борис.
– А вот, как мне кажется, и не все…– Семён замолчал. – Лидок, да забери ты уже трубочки в холодильник. Невозможно рядом сидеть, рука сама тянется. И чай завари покрепче, горячего захотелось.
Молчание нарушила Рая.
– Да, Сёмик, наверное, надо было вам давно рассказать. Просто к слову не приходилось как-то.
В общем, – она замялась, подбирая слова.
– В общем, Семён, двигать мы будем отсюда, – перебил её Боря. – Уезжать. Репатриироваться. На родину предков. Или, как модно говорить, – на нашу доисторическую родину. Да, запоздал, мои двоюродные уже давно там – двое в Израиле, а один в Америке. А я не мог уехать тогда, мама болела тяжело и не хотела трогаться с места. Уже четыре года, как нет ее, зихрона лэ браха, – Борис склонил голову и посидел молча, задумавшись.
– Чаек горячий, покрепче, как ты любишь, Сема, – Лида вышла из кухни и водрузила в центр стола огромный "гостевой" чайник. – Наливайте, Раечка, Боря.
– Да, – продолжил Борис, как будто не видя Лиды и не слыша ее. – А вот уехал бы тогда, в 74-м, и Рохалэ бы не встретил. Я знаю, как вы близки, понял это по ее рассказам. Всех вас заочно знал, даже Дмитрия вашего. А потому о своих планах сразу ей рассказал. Чтобы без обмана и чтобы не было потом: "Почему ты молчал?" – Он покрутил в руках пиалушку, видимо, снова удивляясь ее размерам.
– Дела, – неопределенно протянул Семён. – Неожиданно как-то.
– Да что ж неожиданного, у нас очень многие уехали, да, и у вас тоже, не сомневаюсь.
За столом повисла тишина.
– А когда планируете? – как-то жалобно спросила Лида.
– Хороший вопрос, – усмехнулся Борис. Да мы бы хоть завтра. Но! Ворота закрыты и, вроде, на пару замков. И на пару лет – это точно. Дай Бог, чтобы не дольше. Подождем. Столько ждали.
– Сёмик, Лида, а чтобы нам всем вместе не собраться? Вместе и веселее, и легче устраиваться, и вообще… как мы друг без друга? И родителей уговорим. Старикам там вообще курорт – теплынь, море. Еда вкусная. Медицина бесплатная.
– А ты им уже сообщила? О планах ваших? – голос Семена прозвучал как-то сурово.
– Нет, – поспешно ответила Рая. – Что заранее их дергать?
– Это дело будущего, – добавил Борис. – Мы ещё и чемоданы не купили. Но в Ташкент я переезжаю уже в конце января. В марте раписываемся. Устроюсь на работу. С этим проблем, я думаю, не будет. Рохалэ обещала задействовать свои связи, – он бережно погладил Раю по руке и по этому жесту, и по спокойному деловому тону было понятно, что все спланировано не вчера и обдумано не один раз. Это не прожекты, не мечты – это твердое решение, обдуманное, выстраданное, подписанное и заверенное печатями.
– Завтра к родителям пойдем, знакомиться, – неожиданно застенчиво произнесла Рая.
– Дай Бог, Раечка, чтобы все сложилось, как вы задумали, – с чувством произнесла Лида.
– Бэ эзрат ашем! – кивнул Борис и, поймав на себе удивлённые взгляды, поспешно перевел: с божьей помощью!
Рая что-то шепнула Лиде, и та поспешила на кухню и готовить "сухой паёк".
– Вот, сладкого немного – заварнушки, трубочки, – она передала Рае "шалохмундес". От Лиды-маленькой никто не выходил с пустыми руками. – Тарелку мою только не загуляйте там, – привычно проинструктировала Раю.
– Ой, Лида, а то я не знаю, – миролюбиво проворчала Рая. – Стой, а Жанна-то где? Попрощаться.
– Оставь ребенка, – Борис заботливо подал Рае пальто. – Спит, наверняка наша племянница, устала.
Семён и Лида многозначительно переглянулись, довольно отметив и поданное пальто и это "наша племянница".
22
Жанна проснулась поздно – так хорошо и уютно спалось ей в своей детской комнате. Утро нового года выдалось ясное, солнечное. Деревянные жалюзи знакомо отбрасывали тень на стену. По этой тени, по количеству перекладинок она когда-то безошибочно могла сказать который час. Это были ее, личные, солнечные часы. Жанна потянулась – как же это здорово: никуда не бежать, не спешить, точно
