Османы. История великой империи - Азиз Явуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Окружив Ат-мейдан, артиллеристы начали стрелять по янычарам из пушек. Те в панике бросились в казармы, но пушечные ядра настигали их и там. Казармы сгорели вместе со множеством находившихся рядом домов. Около трех тысяч янычар сгорело заживо, а остальных или убивали на месте, или же волокли на суд, который вершили великий визирь Мехмед Селим-паша и бывший ага янычар Хюсейн-паша, ставший одним из помощников султана. Все, кто задерживался при оружии, приговаривались к смерти, приговоры исполнялись на месте. Обычно янычары нагоняли на всех страх, но теперь страх поселился в их сердцах. Ни о каком сопротивлении не могло быть и речи, те, кому посчастливилось остаться в живых, думали только о том, как сохранить жизнь.
17 июня, когда янычарские казармы еще тлели, вышел султанский фирман, упразднявший янычарский корпус и грозивший наказанием тем, кто дерзнет поддерживать янычар. Фирман разослали по провинциям. Кое-где янычары пытались поднимать мятежи, но эти попытки на местах пресекались так же жестко, как и в столице. Казалось, что с янычарами покончено, но 17 октября восстали те из них, кто служил в корпусе ишкенджи. Непонятно, на что рассчитывали восставшие, ведь султан уже показал, как он приводит в разум непокорных. Не было осечки и на этот раз – восемьсот бунтовщиков расстались с головами, а около двух тысяч вышедших из доверия разослали по глухим уголкам Восточной Анатолии.
С ямаками поступили проще – их заставляли выйти из фортов, в которых они несли службу, якобы для получения жалования, и убивали. Тех, кому повезло выжить, отправляли на флот. Пример янычар и ямаков сильно подействовал на сипахов, которые безропотно приняли фирман об их роспуске. Так султан Махмуд II провел свою главную реформу, превратив османскую армию в регулярную, которая получила название Асакир-и Мансур-и Мухаммедие.[184] Теперь уже можно было массово приглашать французских офицеров, не опасаясь нападок консерваторов, которые в одночасье превратились в горячих сторонников реформ. Наряду с этим сто пятьдесят молодых турок отправились в Париж для того, чтобы обучиться военному и инженерному делу, а также медицине, развитию которой, наряду с развитием образования, султан придавал большое значение.
Административная реформа султана Махмуда была настолько масштабной, что можно говорить не о реорганизации, а о создании новой системы на месте старой. Новые чиновники, а также и новые офицеры, должны были думать, работать и одеваться по-новому – в обиход вошли фески и одежда европейского покроя, которые пока что были обязательными только для чиновников и военных, но преемник Махмуда султан Абдул-Меджид распространит эту моду на всех подданных, за исключением духовенства. Очень важным нововведением стало учреждение министерства иностранных дел и продолжение начатого Селимом III создания постоянных дипломатических представительств за рубежом, первым из которых, по понятным причинам, стало османское посольство в Париже. Внутри империи столь же важным новшеством стало создание единой почтовой службы.
Власть султанских наместников была существенно ограничена. Отныне паши уже не могли содержать собственные войска и выносить смертные приговоры по своему усмотрению – жизнями султанских подданных могли распоряжаться только судьи. Также была прекращена практика самовольного наложения поборов, широко распространенная среди османских чиновников. Подтянулась дисциплина – регулярное присутствие чиновников на службе стало обязательным, Махмуд подавал всем пример, посещая заседания дивана.
Короче говоря, было сделано очень много. Недаром же Махмуда II называют «Отцом Танзимата»,[185] ведь именно он заложил фундамент реформ, итогом которых стало принятие первой османской конституции. Не всегда дело шло гладко и быстро. Противники реформ уже не рисковали выступать против них открыто, но тихий саботаж нововведений получил широкое распространение. Но недаром же говорится, что хороший вол вытянет повозку из любой грязи – несмотря на скрытое сопротивление, султан продолжал начатое им великое дело до своей кончины, наступившей 1 июля 1839. Туберкулез стал причиной того, что Махмуд II прожил всего пятьдесят три года. Новым султаном стал шестнадцатилетний шехзаде Абдул-Меджид, старший из двух здравствовавших сыновей Махмуда.
Завершать рассказы принято чем-то хорошим, но сейчас придется нарушить эту традицию. В правление султана Махмуда II Османская империя существенно уменьшилась. Греческая война за независимость 1821–1829 годов закончилась отделением Греции. Египетский наместник Мухаммед Али мало того, что стал править самостоятельно, так еще и присоединил к своим владениям часть соседних земель. Планы у Мухаммеда Али были грандиозными – вторгнувшись в Анатолию в 1832 году, он собрался низложить Махмуда, усадить на трон девятилетнего шехзаде Абдул-Меджида и править всей империей от его имени. Действия египетского паши, поддерживаемого двуличными французами, могли нарушить баланс сил, сложившийся в Передней Азии и Северной Африке, поэтому в борьбе с Мухаммедом Али султана Махмуда поддержал такой заклятый враг Османской империи, как Россия. В начале 1833 года русский император Николай I прислал султану эскадру из девяти военных кораблей и около тридцати тысяч солдат, присутствие которых вынудило египтян уйти из Анатолии. Однако Сирия перешла под руку Мухаммеда Али. На этот раз Николай I помог султану, но четырьмя годами ранее он вынудил его признать автономию Сербии и Молдавии с Валахией, что стало первым шагом на пути отделения этих территорий от империи.[186] Образно говоря, при Махмуде II Османская империя выиграла в качестве, но потеряла в количестве.
Глава 16. Султан Абдул-Меджид I и Султан Абдул-Азиз – братья-реформаторы
Шехзаде Абдул-Меджид, сын первой жены Махмуда II Безмиалем-султан, то ли грузинки, то ли черкешенки, стал первым наследником султанского трона, получившим образование европейского образца. Шехзаде свободно говорил по-французски, придерживался передовых взглядов и понимал необходимость реформ, начатых его отцом. Можно было бы сказать, что у султана Махмуда был достойный преемник, если бы Абдул-Меджид унаследовал решительный характер своего отца. Но с характером Абдул-Меджиду не повезло, и этим беззастенчиво пользовалось его окружение. Чего только стоит случай с Коджа Хюсрев-пашой, произошедший во время похорон султана Махмуда…
Абазин Коджа Хюсрев-паша из султанского раба возвысился до сераскера новой армии, созданной Махмудом II. Но этого амбициозному паше было мало – он хотел стать великим визирем и добился желаемого весьма оригинальным, если не сказать – наглым способом, отобрав государственную печать у великого визиря Мехмеда Эмин Рауф-паши прямо на похоронах султана. Завладев печатью, Хюсрев-паша объявил себя великим визирем, а юному султану пришлось утвердить это «самоназначение». Инцидент был весьма показательным – он дал понять всем присутствующим, что Абдул-Меджид сильно отличается от своего отца, который бы не спустил Хюсреву-паше подобного самоуправства.
Но,
