Кутузов - Михаил Брагин

Рубеж реки Колочи на своем участке они удержали, но Бородино осталось у французов, на его высотах стала французская артиллерия.

Бои разгорелись на всей позиции русской армии, достигая небывалого ожесточения на левом фланге. На командный пункт Кутузова стали прибывать адъютанты. Тучков доносил об атаке левого фланга у деревни Утица корпусом Понятовского, Багратион сообщал об общей атаке французов на Семеновские флеши. Кутузов спокойно и внимательно выслушивал адъютантов. Временами окружавшие его видели, как он, вытягивая шею, наклоняет голову к земле, точно вслушиваясь в грохот сражения, стараясь уловить особые, ему нужные звуки, стараясь определить, куда перемещаются эти звуки, где они нарастают.

Он знал, что в первые минуты сражений часто решается их исход, наступающий много часов позднее. После тревожных ночных часов ожидания боя с еще большим внутренним напряжением ждет каждый полководец, когда прозвучат первые выстрелы, развернутся первые атаки. Он стремится ответить на важнейший для себя вопрос: правильно ли он в долгие ночные часы перед боем разгадал план противника? По десяткам самых порой противоречивых, ничтожных фактов уясняет он себе решающее в плане противника – где он наносит главный удар?

Донесения все прибывали. С каждой минутой картина боя становилась яснее.

Вначале обозначалась угроза правому крылу в районе Бородина, но здесь находились главные силы русской армии, расположена была центральная батарея, недалеко – главный резерв, а за правый фланг Кутузов был спокоен. Наступление Понятовского против левого фланга у деревни Утица было опасно, и хотя там стоял в засаде корпус Тучкова и большая часть ополчения, но оттуда Кутузов с наибольшим нетерпением ждал сведений.

Сообщения Багратиона с левого фланга спокойны. Но все чаще и чаще раздается стрельба у деревни Семеновской, орудийные выстрелы слились в непрерывный грозный гул. Силы, брошенные Наполеоном на флеши, велики, и с каждым часом они прибывали.

Все яснее становился замысел Наполеона, обозначался его главный удар – он решил прорвать центр левого крыла русской армии, обойти ее главные силы, прижать к реке и уничтожить.

И каждый адъютант, привозивший с Семеновских флешей все новые и новые вести, то грозные, тревожные, то радостные и бодрые, подтверждал, что там, на флешах, решается в эти часы участь сражения.

Французская дивизия Компана под прикрытием леса подошла к флешам и стала выстраиваться к атаке. Но русские артиллеристы открыли ураганный огонь. Компан был ранен, его дивизия хлынула обратно в лес. Тогда впереди головной бригады своего корпуса стал маршал Даву и сам повел его в атаку. Французы смяли гренадерскую дивизию и ворвались на флеши. Но уже устремились в контратаку брошенные Багратионом батальоны 27-й пехотной дивизии и выбили французов из флешей. Французские генералы Тест и Десе были тяжело ранены, под Даву убита лошадь, сам он контужен, его войска бежали. Их преследовали ахтырские и новороссийские гусары и драгунский полк. Русские гусары и драгуны гнали французов, пока не налетели под удар кавалерийских бригад противника и вынуждены были отступить.

Наполеону донесли об отбитых атаках, о ранении генералов и контузии Даву, которого он считал лучшим своим маршалом. Пораженный, он несколько минут не произнес ни слова. Затем приказал Мюрату стать вместо Даву и снова вести его корпус на флеши. Ему на поддержку он выдвинул 3-й корпус маршала Нея, а вскоре и 8-й корпус Жюно. Позади трех пехотных корпусов Наполеон выстроил три кавалерийских корпуса – Нансути, у Монбрюна и Латур-Мобура. Против километровой полосы он сосредоточивал все новые и новые войска, удвоил артиллерию, подготавливал тот страшный удар, который должен был протаранить левое крыло русской армии и положить начало ее разгрому.

Багратион видел, как у высот Шевардина сгущается эта грозная масса войск и опасность становится все более явной и близкой. На помощь сводной гренадерской дивизии Воронцова, оборонявшей флеши, Багратион вызвал 27-ю дивизию Неверовского, приказал Тучкову передать ему 3-ю дивизию Коновницына, выдвинув всю свою артиллерию. Он сообщил Барклаю-де-Толли и донес Кутузову о нависшей над флешами опасности.

Главный удар Наполеона, решающее направление его атак определилось, и сообразно его движениям Кутузов начал переводить силы с правого фланга к левому. К флешам были двинуты 2-й пехотный корпус, из резерва брошены полки Измайловский, Литовский, Финляндский, три полка кирасир, сводные гвардейские батальоны и роты гвардейской артиллерии. Барклай передвинул к флешам часть войск центра.

Но силы эти были еще на пути к флешам, когда, подготовленные сильнейшим огнем артиллерии, на флеши одна за другой обрушились атаки корпусов французской армии.

Удар опять приняла сводная гренадерская дивизия и почти вся «исчезла не с поля боя, а на поле боя», как писал ее командир. И опять 27-я дивизия Неверовского штыковой контратакой выбила части корпуса Нея, занявшие флеши.

Третья атака была отбита.

Но тут же дивизию Неверовского атаковали и начали теснить Мюрат и Даву, оставшийся в строю, несмотря на контузию. На помощь Неверовскому бросились кирасиры и драгуны и отчаянной атакой отбросили и погнали французов. Мюрат удерживал бегущих. Он остановил командира одной из бригад, тот указал на флеши, где полегла половина его бригады, и крикнул, что не может оставаться в этом аду.

– Я-то ведь здесь остаюсь, – ответил ему Мюрат. Он обнажил шпагу и, задержав бегущих, бросил их в четвертую атаку, и снова французы ворвались на флеши. Им ударила во фланг 3-я дивизия Коновницына, четвертая атака французов была отбита, и любимец Наполеона маршал Мюрат сам едва не попал в плен.

Уже не 100 орудий со стороны Наполеона и не 50 со стороны Багратиона, а 400 французских и 300 русских пушек открыли ураганный огонь у Семеновских флешей, и в жестокой схватке сошлись 35 тысяч французских и 18 тысяч русских солдат.

Одновременно войска Богарнэ начали атаку Курганной батареи. Но и здесь первая атака была отбита. Быстро восстановив порядок и подготовив вторую атаку, Богарнэ бросил бригаду Бонами опять на батарею. На этот раз атака удалась. Французы овладели центральной батареей, 1-я и 2-я русские армии были разобщены.

Проезжавший позади батареи начальник штаба 1-й армии Ермолов, посланный Кутузовым осмотреть поле сражения и ободрить войска, мгновенно оценил обстановку, понял опасность катастрофы и, собрав ближайшие батальоны Уфимского полка, скомандовав сопровождавшей его конной артиллерии открыть огонь, бросился в контратаку.

Увлеченные примером солдат Уфимского полка, на врага устремились егерские полки, гусары, даже раненые поднимались и шли в контратаку, охваченные общим порывом.