Галера для рабов - Кирилл Казанцев

– Почему это я? – съежилась женщина.

– Ну, смотрите, – начал на примитивном уровне объяснять мужчина. – Нас осталось двое, остальные бесследно пропали – то есть за ними явился ваш сообщник и куда-то уволок. Если я точно знаю, что это не я… А я это точно знаю, поскольку являюсь именно тем, кто я есть на самом деле – заместителем регионального губернатора, не связанным с преступниками подобного пошиба. А если это не я, и при этом нас осталось только двое… – мужчина как-то печально, меланхолично смотрел на женщину.

– То что? – сглотнула Маргарита Юрьевна. – Минуточку, постойте, Роман Сергеевич, – она сообразила, куда он клонит. – Я протестую. Я тоже точно знаю, кто я такая, и уверена, что не имею общих дел с преступниками, как вы выразились, подобного пошиба. И с моей точки зрения, было бы логично заподозрить вас. Что вы на это скажете? Будем разбираться в суде?

Несколько минут мужчина с женщиной неприязненно разглядывали друг друга. Оба напряглись, готовы были броситься: мужчина на женщину, женщина – наутек. Маргарита Юрьевна нащупала тот самый булыжник, приподняла его. Роман Сергеевич среагировал немедленно – соскочил с камня, носком ударил по руке. Женщина вскрикнула от боли, камень выпал. Блондинка попятилась, схватилась за обожженное запястье. Они стояли на дистанции удара, возбужденно дышали, вели безмолвную дуэль.

– Простите, – расслабился Вышинский. – Погорячился. Сами виноваты, чего вы потянулись к этому камню?

– А чем мне прикажете защищаться? – женщина тоже обмякла. – Вы уже готовы были съесть меня…

– Вы точно работаете в налоговом управлении города Барнаула?

– А то, – фыркнула она. – Отчасти даже руковожу… – она забавно сморщилась. – Имею я право, Роман Сергеевич, единственный раз в году, в такой короткий отпуск, почувствовать себя обыкновенной женщиной со светлыми волосами?

– Имеете, – он не сдержал улыбки.

– А вы, Роман Сергеевич, точно тот самый?

– Абсолютно, – он твердо кивнул. – Об этом я уже говорил. Вот дьявол… – он опустился обратно на камень, перевел дыхание, скользнул взглядом по расслабившейся женской фигуре. – Вы, кажется, поранились, Маргарита Юрьевна? – кивнул он на просочившиеся сквозь ткань бурые пятна в зоне бикини.

Женщина смутилась, машинально повернулась боком и прикрылась рукой.

– Критические дни, Роман Сергеевич, не обращайте внимания. Это все купание… Мне очень стыдно, но у женщин такое случается.

– Сочувствую, – усмехнулся Вышинский. – Не самое подходящее вы выбрали время. Прикройте, кстати, грудь, не уподобляйтесь Евгении Дмитриевне, у вас блузка на единственной пуговице держится, остальные оторвались, когда вы выползали из моря.

– О, господи… – женщина засмущалась еще больше, стала поправлять свою испачканную отсыревшую одежду. – Это, кстати, не пуговица, Роман Сергеевич.

– А что это? – не понял Вышинский.

– Видеокамера. Вернее, объектив видеокамеры, стилизованный под пуговицу.

– В смысле? – Вышинский по инерции продолжал усмехаться.

– Ну, штучка такая, – робко улыбнулась женщина. – С высокой емкостью, позволяющей вести съемку в течение многих часов. Хорошая прочность, водонепроницаемость, надежно приделана к ткани – чтобы не оторвалась. Работает в различных экстремальных условиях, хотя не рекомендуется, конечно, колотить по ней молотком. Надеюсь, она и сейчас вас снимает.

Усмешка на физиономии Вышинского стала тускнеть. Он облизнул распухающие губы.

– Один момент, Маргарита Юрьевна… Что вы несете?

– Да ладно, Роман Сергеевич, – блондинка прерывисто вздохнула. – Хватит уж темнить и запираться. Вы даже представить себе не можете, как меня тошнит от вашей компании.

Глаза Вышинского забегали. Он начал привставать, но не успел. Изогнулось гибкое тело, и изящная пяточка хлестнула по челюсти. Мужчина развернулся на сто восемьдесят градусов, перелетел через камень, на котором недавно сидел, и лишился чувств.

– Что несу, что несу… – проворчала женщина. – Что положено нести, то и несу, будут еще всякие попрекать…

И снова в окружающем пространстве ничего не менялось. Тот же воздух и та же вода… Женщина в изнеможении опустилась на камень. Обвисли плечи, поникла растрепанная голова. Слипались веки, ее тянуло в сон. Она насилу держалась, терла глаза, словно заспанный ребенок. Неподалеку что-то хрустнуло. Она вздохнула и повернула голову. Моргала, щурилась – круги плясали перед глазами, стелилась рябь, как на экране допотопного телевизора. Из-за бурой глыбы, осевшей в воду, неспешно выбиралась подтянутая мужская фигура. Данный персонаж был одет в короткий аквалангистский костюм из вспененной резины. За спиной висел ребризер – компактный акваланг. Под мышкой он сжимал ласты и маску с трубкой для дыхания. В другой руке мужчина держал плоскую штуковину с объективом – видимо, несложный фотоаппарат с функцией видеокамеры, позволяющий вести съемку не только на суше, но и под водой. Мужчина торжественно приближался, хрустели камни под ногами. Женщина поднялась, ее губы брезгливо поджались, она была хмура и сосредоточенна. Словно из тумана вырастал плечистый силуэт, темные, коротко стриженные волосы, безвкусная челка, перекрывшая высокий лоб. Мужчина тоже выглядел мрачным и напряженным. Злобные глазки придирчиво проницали из-под насупленных бровей.

– Надо же, какие высокие гости, – язвительно произнесла женщина. – Вот он, наш без вести пропавший – малосимпатичный, прагматичный, самоуверенный майор Желтухин… Милости просим, Олег Михайлович, давненько вас что-то не было, совсем вы про нас забыли.

– Забудешь про вас, Маргарита Юрьевна, – процедил мужчина, поедая глазами стоящую перед ним женщину. – Вы мне повсюду мерещитесь – то во сне, то наяву, то в полузабытьи… Ладно, снято, – проворчал он. – Я так понимаю, съемка произведена с двух ракурсов, двумя видеокамерами, и впоследствии нам не придется ничего доснимать в павильонах?

Мужчина расслабился, выронил маску и ласты. Взлохматил дурацкую челку, лицо осветилось радостной лучезарной улыбкой. Это было другое лицо, другие глаза – они приветливо щурились. Он словно превращался в другого мужчину. Исчезли злость, настороженность, подозрительность к окружающим. И женщина под этим взглядом размягчалась, рождалась заново – заблестели умные глаза, ослепительная улыбка осветила хорошенькую чумазую мордашку.

– Ты просто бог, Никита, – похвалила она. – Христос воскресе, что ли? Трудно, наверное?

– В натуре, воскресе, – рассмеялся мужчина. – А что в этом трудного – быть богом? Обычное дело. Боюсь только, – он опасливо покосился на небо, – что папаша нашу деятельность подвергнет конструктивной критике.

– Да, я тоже сомневаюсь, что он по-прежнему нас любит, – согласилась Ксюша. – Господи, Никита… – она сорвалась с места и погрузилась в объятия любимого человека. Они смеялись, тискали друг друга, осыпали измученные лица поцелуями.

– Фу, дай передохнуть… – Никита отстранился. – Неплохо ты его забубенила, – покосился он на бесчувственного Вышинского. – Есть еще силушка богатырская в хрупких женских мощах. На этом персонаже, думаю, наши веерные отключения закончатся. Будем разгребать содеянное.

– Ты отвез тех двоих? – поинтересовалась Ксюша.

– Ага, – согласился Никита. – Мечусь тут, как пчелка: туда-обратно, туда-обратно. А на «Ковчеге» этот карнавал, сама понимаешь, нравится далеко не всем. Да и эти двое… – он снова засмеялся. – Буксировать Зуева было приятно – разобрался мужик, что к чему, не сопротивлялся, размеренно дышал в легочный аппарат. А вот Евгения Дмитриевна решила почудить – брыкалась, сорвала с себя маску – на полпути, заметь, ну, точно дамочка свихнулась. Возился с ней, как с младенцем. Пока наставил на истинный путь, пока объяснил на рыбьем языке… Боже, еще этого трутня тащить, – он с ужасом уставился на Вышинского. – Слушай, а ты уверена, что сможешь доплыть? Может, подождешь, пока я его доставлю, и вместе вернемся?

– Справлюсь, Никита, – улыбнулась Ксюша. – Мое состояние не настолько тяжелое, как кажется.

– Сомневаюсь, – проворчал Никита. – И зачем ты решила его отяготить? Мы плыли, никого не трогали. Объясни, авантюрная моя, зачем ты прыгнула в воду и поплыла к острову? Это делать было не обязательно, ты проявила самодеятельность. А вдруг они не потянулись бы за тобой? Представляешь, какой конфуз. Все ушли, а ты осталась. И живи на этом камне, как знаешь. Я бы понял, если бы инициатором этого сумасшествия выступила не ты…

– Увлеклась я, Никитушка, – вздохнула Ксюша. – Ну, ты понимаешь – острое желание сменить обстановку, дефицит идей. Я была уверена, что они, как горох, посыплются за мной. Это психология, дружок.

– Тебе еще повезло, что у нас имелся запасной комплект подводного снаряжения, – усмехнулся Никита. – Психологичная ты наша. Ты уверена, – он опять нахмурился, – что сверзилась со скалы без риска для жизни? Со стороны это смотрелось как смертельный номер. Я страшно волновался за тебя. Тебе в этом деле постоянно достается. Перед этим ты огребла по полной программе полковника Кострового…