Тот, кто не спит - Ингмар Миваки

– Опаньки, – довольно улыбнулся он. – И вот мы снова в старом добром мире с кучей презренного бабла в мусорном мешке.

– И что мне теперь с ним делать? – улыбнулась Симона.

– Попробуй сама организовать выставку. Вызывай меня, если что. И не забывай пользоваться инструкциями.

– Что, в любое время вызывать можно?

– Ну, в экстренных случаях я могу бросить свои дела и явиться сразу, но все же лучше заранее предупредить.

– Имей в виду, я буду дергать тебя постоянно.

– Моя идея, я и в ответе. Ничего, скоро сама научишься справляться.

Алекс плеснул в крышку термоса остатки чая и протянул ее Симоне. Та отказалась.

– Быть видящим не означает быть честным, так что инструкции – наше все.

Алекс пил чай, изящно оттопырив мизинец, и смотрел в сторону леса.

– Слушай, док.

– М-м?

– А ваш шеф знает о том, что мы сейчас с тобой сделали?

– Конечно, знает. Особенно зорко следит за моими передвижениями, поскольку я капсулу повредил, когда не по распорядку влез в нее. Ему, кстати, самую маленькую зарплату выписывают. И за нее он нам всем душу мотает в полную силу. А за каждого попавшего в силки ему вычет из зарплаты, весьма ощутимый.

– Так он задаром пашет? – искренне удивилась Симона. – Какой смысл тогда всем душу мотать в полную силу?

– С моей точки зрения, никакого. Но к Самуилу в голову не влезешь. У него внутри красный свет горит в отличие от нас.

– Хм, странненько. Выходит, Люка от шефа вашего ничем не отличается. Он ведь бесплатно ассенизатором работает.

Симона призадумалась.

– Видящие, но поправшие кодекс корпоративщики таких тонкостей духовной жизни не понимают. Они и говорят друг другу: «А давайте добровольно сдадимся Самуилу. Нахапаем, кто сколько может, всех поимеем. Тогда Самуилу нашему совсем плохо станет, и Центр нам зачеты автоматом проставит». Но все не так просто, ребята. Самуил обожает получать маленькую зарплату. Посуди сама: не ест, не спит, свободно передвигается в пространстве без каких бы то ни было затрат, одежду получает в отделе социальной поддержки отсталых областей галактики МП, вполне приличную, даже позволяющую обнаружить свой неповторимый стиль. Женщины андрил по щелчку к его ногам падают. Корпоративщикам, погрязшим в низменном материальном болоте, никогда не понять.

Помолчав с минуту, Алекс добавил неожиданно мрачно:

– Речь идет о постоянной работе без сна и отдыха. Человек не в состоянии без внешних стимулов или тщательно дозированных специальных препаратов и веществ работать в таком режиме без ущерба для здоровья. Помимо того, что наша оболочка грубовата для постоянной пашни, нет нормальных условий для работы. Работать на такой волне можно, только сообща с другими мирами.

– А Люка умудрился вляпаться в это дело по уши, – перебила Симона.

– Сам-то он не считает, что вляпался. Дело тут вот в чем, – сказал Алекс и завинтил крышку термоса, после чего смерил Симону созерцательным взглядом и заявил: – Диски Люка все же спер.

– Как то есть спер? Ему же Самуил их дал на время.

– Вот как это было на самом деле. Взял он их в том, другом мире без разрешения вышестоящих инстанций. Просочился же малый. Не ожидал от него такой прыти, если честно. Сидел ведь все эти годы скромно над микроскопом. Кожу изучал. Воздействия на нее разных веществ. А вон, оказывается, какие способности в нем дремали. Смог же. Втерся в доверие. Самуил Самойлович дал посмотреть по его просьбе, а он их – раз – и сюда притащил. Прыть ученого не подвела.

Симона захлопала ресницами.

– Чтобы здесь навести порядок, – объяснил Алекс, предвосхищая вопрос, и зеркально захлопал ресницами в ответ. – Так что теперь он вынужден бродить туда-сюда между мирами. До тех пор, пока диски не вернутся домой, в соседний мир. Понятно?

– Господи! – воскликнула Симона, схватившись за крестик на груди. – Значит, это правда.

– Послушай, Сим, – устало вздохнул Алекс. – Оставь Господа в покое, сколько можно доставать его, дергая по любому поводу. У тебя сейчас другие задачи. Люка ведь объяснил тебе, какие именно?

– Да. Я должна организовать выставку, на которой в одном из залов будет устроена инсталляция с дисками. Но ведь Люка диски не спер. Это было предусмотрено. Глобальный, так сказать, план по приведению миров к единому знаменателю.

– Правильно. Но вернуть их все равно придется. Максимальное количество посетителей должно иметь возможность посмотреть, а потом Люка возьмет эти три диска и положит их туда, откуда взял, – продолжил Алекс.

– Я лучше выставкой займусь, – сказала Симона, и в голосе ее прозвучала решимость.

– Это будет лучшей помощью мужу, – кротко улыбнулся Алекс. – Он в Таферате и на уровнях 7 и 8 работу ведет, ты здесь, Ника в Центре телерадиовещания пошалила, а теперь с дружком своим новообретенным, с горы спустившимся по миру летает, людям возноситься помогает.

– Он там, а я здесь. – Голос Симоны дрогнул.

– Когда на твоей половине тень, где-то светит солнце, – философски заметил Алекс. – Оно всего лишь спряталось от тебя на время, но оно есть, и скоро ты увидишь его снова. Так почему же люди неизменно забывают о том, что светит внутри них самих, когда погружаются в эти условные сумерки?

– Когда испытываешь физическую боль, ты можешь принять обезболивающие таблетки. С душевной все обстоит значительно хуже, – сказала Симона.

– А ты вспомни свои картинки да запусти их. Давай, запусти. В чем проблема?

– Тренажер, – усмехнулась Симона.

– Я только что был там, где находится хранилище самых прекрасных картинок в истории человечества. Они непреходящи. К ним часто и подолгу перекрывали канал, но теперь он будет открыт. Никаких посредников на мосту и никаких помех, как и было заявлено в самом начале времен. Обтюратор заработает в обоих направлениях. Очень скоро заработает, уверяю тебя! И ты примешь в этом самое непосредственное участие.

– Хм. Зато ты скрыт от глаз, – заметила Симона. – И кто же ты в таком случае?

– Рабочая пчела. Отремонтирую отражатель в черепных коробках. Ты будешь за сохранностью дисков следить, а я дух поднимать, как положено, то есть без подмены понятий. Кундалини будет нам мороженное с шоколадом на сервировочном столике катать.

Алекс смущенно опустил глаза и стал подробно рассматривать собственные руки, изучая каждую косточку, сухожилие и заусенец с жадным интересом ученика на уроке анатомии.

– Кстати, с чего ты взял, что ищейки и твоя жена могут видеть меня без твоего участия? – вернулась к сопротивлению Симона. – Может, я стала для них такой же невидимой, как ты? Нику уже многие не видят. Это не значит, что ты…

– Нет, в нее я не входил, мамой клянусь, – поднял руки Алекс. – Ей помогать не надо.

– В чем помогать?

– Понимаешь ли, в чем дело, – кротко взглянув на Симону, сказал Алекс, повернувшись к ней всем туловищем. – Если ты решила быть с Люкой, то должна быть готова к переходу и к работе. Это не так сложно на самом деле. Если это настоящее чувство. Что будет потом? Имеющие массу частицы света соединятся и посетят оставшихся в нижнем мире людей, Это оружие посильнее будет, чем мои действия в одиночку. Кем бы я себя не возомнил.

– Это ждет всех людей?

– Не знаю. Я не Всевышний. Повоевать придется.

– А если среди вашего светящегося стада одна паршивая овца по традиции заведется, что тогда?

– Э, нет. Самуила Самойловича, нашего главного по испытанию незрячих андрил, мы со счетов не сбрасываем. Он у нас на передовой достаточно отпахал, проверяя нас на прочность с согласия Центра. Просто в момент соединения мы его на время вырубаем. – Алекс прищелкнул пару раз пальцами.

Перед глазами Симоны возникла ослепительно яркая вспышка света. Молния ударила в дерево, на несколько мгновений высветив стоявшего под ним Люку. Алекс переключил внимание на грозу за окном, но, кажется, не обращал ни малейшего внимания на стоявшего под деревом сослуживца. Люка, впрочем, исчез так же быстро, как и возник. И тут Симона заметила, что с ее стороны за окном «Фиата» тишь да гладь и никакой грозы в помине нет, а вспышка возникла, по всей вероятности, не иначе как в ее собственной голове. Со стороны Алекса напротив – дождь лил, как из ведра.

– Обтюратор с обратной перспективой, – констатировала Симона.

– Ага, – улыбнулся Алекс в окно.

И вот тогда-то Симона, наконец, увидела все и сразу: Она вышла из машины и, обогнув ее, зашла на территорию ливня. Подставив под струи воды лицо, открыла рот и обнаружила, что горечь из воды ушла. Она была чистой и вкусной.

Глава 26,

в которой Ника делает предсказание и оно сбывается

-Мы теперь в театре, а не в кино, – доверительно сообщила Ионе Ника, когда он вернулся вслед за ней с ночной работы.

Они встретились в ее квартире, возникнув один за другим на диванчике-подоконнике в стеклянной галерее второго этажа. Снаружи светало. Ника сидела с раскрытым на коленях ноутбуком. Иона плюхнулся рядом и заглянул в монитор.