Перевозбуждение примитивной личности - Екатерина Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вы по-прежнему в нашей школе…
– Да, уже тридцать пять лет, хотя теперь ее называют гимназией.
– И литературный кружок ведете?
– Подымай выше! Теперь у нас литературная студия!
– И много писателей вышло из вашей студии?
– Писателей – шесть! Но хороший только один, Дмитрий Лунин! Читала?
– Нет. А что он пишет?
– Детские книжки.
– А как вообще вам живется, Сусанна Лазаревна? Говорят, учителям тяжело приходится?
– Учителям у нас всегда тяжело приходится, – улыбнулась Суса. – Думаешь, в прежние времена мне легко жилось с двумя детьми? Но зато сейчас никто не мешает мне совмещать, я преподаю еще в колледже. И никто не лезет в работу студии. Мы обсуждаем тех писателей, которые нам интересны, читаем что захотим. А знаешь, как я радуюсь осенью, после каникул, когда ребята пишут сочинения «Как я провел лето»! Где только они не бывают… Одна девочка была даже на Сейшельских островах! И написала просто поразительное сочинение! Необыкновенно талантливое! А когда-то один мальчик, Коля Стрепет, сын дипломата, провел каникулы у родителей на Цейлоне…
– И что?
– Меня вызвал директор, еще до сочинения.
– Бобсон?
– Нет, еще до Бобсона! Кстати, ты знаешь, он умер?
– Да, знаю. И теперь директор Керосинка…
– Ты помнишь все школьные прозвища?
– Многие! Так что было с тем сочинением?
– А… Директор вызвал меня и заявил: «Скажите Стрепету, чтобы он не писал о Цейлоне». Я страшно удивилась: это ведь такая интересная экзотическая страна. Но он мне с серьезнейшим видом ответил: «Цейлон – страна капиталистическая, и нечего разжигать интерес подростков… Нездоровый интерес! Вот если бы родители Стрепета работали на Кубе, дело другое». Я пыталась возражать, но быстро поняла, что это бессмысленно.
– И что было дальше? – заинтересовалась я.
– Я на перемене отозвала Колю в сторонку и, краснея и запинаясь, попросила его написать что-то другое… Парню было уже лет четырнадцать, умный был и, как теперь говорят, продвинутый, он посмотрел на меня с жалостью и сказал: «Ладно, Сусанна Лазаревна, напишу что-нибудь глубоко посконное…» Я чуть со стыда не сгорела! А он опять усмехнулся и говорит: «Правда, весь класс знает, что я был на Цейлоне, так уж лучше я вообще на это сочинение не приду! Заболею, все лучше, чем врать! Ведь наша школа и родная партия учат нас всегда говорить правду!» Кстати, из этого парня получился замечательный журналист, честный, бескомпромиссный…
– Как я рада, что встретила вас вот так, отдельно от всех!
– Я тоже, Диночка! Ты стала такая… Иностранка!
– Боже мой, да что ж во мне иностранного! Мне все это твердят в один голос…
– А ты себя тут иностранкой не чувствуешь?
– Нет! Я чувствую себя тем, что я есть, – женщиной, которая двадцать с лишним лет не была в родном городе, только и всего.
– Ну и как тебе Москва?
– Я в полном восторге!
– Мне приятно это слышать… Я горжусь Москвой!
– Сусанна Лазаревна, вот вы где! – раздался знакомый голос. – А я вас ищу! О, Динка, кого я вижу!
К нам подбежала Тося Бах.
– Хорошо, что я тебя встретила, надо поговорить. Я вам, Сусанна Лазаревна, материальчики для стенгазеты привезла! Вот тут, посмотрите!
Она передала Сусе папочку с какими-то вырезками. И пока та просматривала их, села рядом со мной.
– Динка, не сердись на меня… Я, наверное, вела себя как последняя идиотка, но… Я не хотела, чтобы ты опять…
– Господи, Тося, что это? – испуганно воскликнула Суса, указывая на большой и яркий снимок – Костя держит на руках Оську, а на втором снимке Оська стоит посреди бассейна, вода ему по грудь, а с головы свисают водные растения. На третьем снимке Вовка Марков с несчастным лицом разводит руками.
– Тося, что это значит?
– Вчера было у Маркова в ресторане!
– Но зачем ты это привезла?
– Люди повеселятся! Только и всего!
– А кто этот мужчина в воде?
– Оська Левин, не узнали?
– Левин? Ну, значит, Костя не зря его побил! Удивительно бестактный парень, всегда был и, видимо, таким и остался!
– Кстати, прекрасная подпись для этих снимков: «Каким ты был, таким ты и остался!» – воскликнула Тоська.
– Костя уже взрослый, солидный мужчина, отец и постоянно дерется! – сокрушенно сказала Суса. Видно было, что он ее любимчик. – А Левин… всегда был малосимпатичным… Меня никто не сможет обвинить в антисемитизме, – засмеялась она. – Но факт есть факт.
– Обрати внимание, что тебя нигде не видно, я постаралась, – шепнула Тоська, дружески сжимая мою руку.
– Спасибо, – искренне шепнула я в ответ.
– Ну что, девочки, мне пора! Не уверена, что использую эти снимки для нашей газеты…
– Ну и зря! Народ бы проперся!
– Тося, ну что за выражения!
– Простите, Сусанна Лазаревна, я сегодня не в себе, давление скачет, ночь бессонная… Я на машине, давайте подброшу вас!
– Меня никуда подбрасывать не надо, за мной уже приехали! Вон машина моего зятя! Ну, значит, через несколько дней увидимся!
– Золотая тетка! – вздохнула Тоська. – Ну, а тебя куда подбросить?
– На Сретенку, я вдруг устала, все утро тут бродила…
– Слушай, Костя разозлился на меня?
– Да нет, Тоська!
– Понимаешь, я вчера открытку от сына получила… с видом какого-то ламаистского монастыря, ну и расстроилась, раздергалась…
– Что он пишет?
– Ничего! Привет, мама, я жив-здоров, чего и тебе желаю! И все, ни слова больше. Лучше б и не писал, не бередил душу…
– Да нет, лучше знать, что хотя бы жив-здоров. Значит, все-таки помнит о тебе, любит… И я думаю, Тоська, что он скоро вернется.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что ты сама мне говорила: он присылает открытки только ко дню рождения, а день рождения у тебя в ноябре, насколько я помню.
– Динка, мне это в голову не пришло! – всплеснула руками Тося. – Действительно, только ко дню рождения… Может, и вправду ему там надоело? Только бы он без этой сучонки приехал…
– Ох, Тоська, тебе дай палец, ты всю руку откусишь.
– Это да! – рассмеялась она. – Смотри-ка, оказывается, иногда мечты все-таки сбываются. У Иванишина уж такая безнадежная мечта сбылась! – Она весело мне подмигнула. – Вы теперь что, поженитесь?
– С ума сошла?
– А что? Конечно, такого мужа иметь не приведи господь, но и отказаться добровольно невозможно. Он тебе предложение сделал уже?
– Даже и не думал.
– Ну да, привык быть вольным стрелком, – вздохнула Тося. – Слушай, – она как-то интимно понизила голос, – как с таким мужиком, а?
– Ты о чем?
– О том! Интересно просто… Он как… ну, в этом смысле?
– Нормально! – Мне не хотелось развивать эту тему.
– Но ничего особенного?
– Тоська!
