Нежные юноши (сборник) - Френсис Фицджеральд

– Ты не поедешь завтра ни на каких пони, даже если мне придется взять тебя с собой в Нью-Йорк и запереть в конторе, пока я не закончу работу!

Она посмотрела на него. В глазах ее была настоящая ярость.

– Я ненавижу тебя, – медленно проговорила она. – И все, чего я хочу, – это взять все твои рисунки, разорвать их на мелкие клочки и бросить в огонь. И чтобы у тебя было о чем подумать завтра, знай, что меня не будет дома, когда ты вернешься с работы!

Она встала с дивана и стала обеспокоенно рассматривать в зеркале свое покрасневшее, заплаканное лицо. Затем побежала наверх и, громко хлопнув дверью, скрылась в спальне.

По привычке Роджер разложил работу на столе в гостиной. Рисунки были яркими, живописные дамы – для одной из них позировала Гретхен – пили оранжевый эль, демонстрируя блестящие шелковые чулки… Все это погрузило его в некое подобие комы. Его неутомимые карандаши быстро перемещались по бумаге, то чуть-чуть меняя высоту букв, то добавляя новые оттенки синего к нарисованным платьям, то выделяя слово, делавшее слоган анемичным и бледным. Прошло полчаса – и он полностью погрузился в работу; в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь бархатным скрипом карандаша по бумаге.

О времени он вспомнил лишь около трех утра. Снаружи в дом проник ветер, носившийся по углам дома и бившийся о стены с громкими тревожными ударами, напоминавшими звуки падения тяжелого тела. Роджер прервал работу и прислушался. Он вовсе не чувствовал себя уставшим – лишь его голова, казалось, была полностью покрыта разбухшими венами, как на тех картинках, что висят в медицинских кабинетах и изображают лишенные кожи мускулы человеческих тел. Он обхватил голову руками и почувствовал, что все прошло. Ему показалось, что вены на висках превратились в узлы коросты вокруг старых шрамов.

Неожиданно в душу закрался страх. Сотни слышанных им предостережений вновь всплыли в памяти. Люди разрушали себя непосильным трудом – и он тоже был создан из уязвимой и бренной плоти. Впервые он позавидовал крепким нервам и здравомыслию Джорджа Томпкинса. Он встал и в панике стал мерить шагами комнату.

– Мне нужно выспаться, – с напряжением шептал он себе под нос. – Иначе я сойду с ума.

Он потер руками глаза и вернулся к столу, чтобы продолжить работу, но руки дрожали, и он никак не мог ухватить лист бумаги. Покачивание черного сука за окном испугало его, он закричал. Затем сел на диван и постарался сконцентрироваться.

«Остановись! Остановись! Остановись! – кричали часы. – Остановись! Остановись! Остановись!»

– Я не могу остановиться, – вслух ответил он. – Я не могу позволить себе остановиться!

Чу! Кажется, на крыльце стоит волк! Он слышал, как острые когти царапают лакированные ступеньки крыльца. Он быстро встал, подбежал к входной двери и распахнул ее; затем со страшным криком отступил внутрь дома. На крыльце действительно стоял громадный волк и свирепо глядел на него зловеще-красными глазами. Они смотрели друг на друга; волк ощетинился и, издав низкое ворчание, исчез в темноте. Чуть позже Роджер понял, что это была собака полисмена из дома напротив; он тихо и невесело рассмеялся.

Он устало потащился на кухню, взял будильник, поставил его на семь утра и принес в гостиную. Затем, накрывшись пальто, прилег на диван и тут же погрузился в тяжкую дремоту без снов.

Когда он проснулся, светильник все еще горел, но комната уже окрасилась в серые цвета зимнего утра. Он поднялся и с тревогой посмотрел на свои руки – к своему облегчению, он обнаружил, что они больше не дрожат. Он чувствовал себя много лучше. Затем в деталях припомнил все, что случилось вчерашним вечером, и его лоб прорезало несколько неглубоких морщин. Впереди он видел лишь работу, двадцать четыре часа работы; а Гретхен, хочет она этого или нет, придется проспать еще один день.

– Мистер Кингсли уже на месте?

Из ординаторской показалась голова аптекаря.

– Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.

Вернувшись домой в половине восьмого, Роджер сразу прошел на кухню. Домработница только пришла и снимала свою шляпку.

– Биби, – он никогда с ней не фамильярничал, просто у нее было такое имя, – я сам приготовлю завтрак для миссис Хэлси.

Это поразило Биби – такой занятой муж, и вдруг решил поухаживать за женой! – но если бы она увидела, что он сделал, неся поднос из кухни, она бы удивилась еще больше. Потому что он поставил поднос на стол в столовой и всыпал в кофе половину чайной ложки какого-то белого порошка, совсем не похожего на сахар. Только после этого он поднялся по лестнице и открыл дверь спальни.

Гретхен проснулась; вздрогнула, посмотрев на большую двуспальную кровать, в которой сегодня ночью явно никто не спал. Бросила изумленный взгляд на Роджера, но изумление тут же сменилось презрительной усмешкой, как только она заметила поднос с завтраком в его руках. Она подумала, что завтрак был чем-то вроде капитуляции и извинения.

– Я не хочу есть, – холодно сказала она, и его сердце ухнуло вниз, – но, может быть, выпью чашечку кофе.

– Не хочешь есть? – разочарованно переспросил Роджер.

– Я же сказала, что буду только кофе!

Роджер молча поставил поднос на столик у кровати, повернулся и быстро ушел на кухню.

– Сегодня мы уезжаем и приедем только завтра вечером, – сказал он Биби, – поэтому я запру дом прямо сейчас. А вы на сегодня свободны и можете идти домой.

Он посмотрел на часы. Было десять минут восьмого, а ему надо было успеть на поезд, который отходил в 8:10. Он подождал пять минут, затем на цыпочках поднялся наверх и вошел в комнату Гретхен. Она крепко спала. Кофейная чашка была пуста – на дне осталась лишь коричневая гуща. Он с тревогой посмотрел на жену, но ее дыхание было ровным и чистым.

Из шкафа он вынул чемодан и начал быстро заполнять его ее обувью – туфли, лодочки, калоши, – он и не знал, что у нее так много обуви. Чемодан закрылся с трудом.

Он помедлил еще минуту, вытащил ножницы из ящика стола и отыскал телефонный провод. В том месте, где провод скрывался за буфетом, он резким движением его перерезал – и тут же вздрогнул, потому что услышал осторожный стук в дверь. Это была няня. Он напрочь забыл о ее существовании!

– Мисс Хэлси и я уезжаем в город и приедем только завтра, – спокойно сказал он. – Отвезите Макси погулять в зоопарк и позавтракайте там же. Можете там остаться на весь день.

Когда он вернулся в комнату, на него нахлынула волна жалости. Спящая Гретхен была, как никогда, прекрасна и беспомощна. То, что он сделал, вдруг показалось ужасным – ведь он украл у нее целый день жизни! Он прикоснулся к ее волосам, и она что-то пробормотала во сне; он потянулся и поцеловал ее в щеку. Затем взял набитый обувью чемодан, запер дверь спальни и проворно побежал вниз по ступенькам.

К пяти часам вечера последние рисунки для магазинов Гаррода были отправлены с курьером Х. Г. Гарроду в отель «Билтмор». О решении должно было стать известно следующим утром. В половине шестого стенографистка Роджера похлопала его по плечу:

– Мистер Голден, управляющий здания, хочет вас видеть.

Роджер в изумлении обернулся:

– А что такое?

В этот момент вошел сам мистер Голден. Если мистер Хэлси хочет сохранить контору за собой, маленькое недоразумение с выплатой арендной платы должно быть урегулировано как можно скорее.

– Мистер Голден, – устало ответил Роджер, – завтра все будет в полном порядке. И если сейчас вы будете продолжать трепать мне нервы, то весьма вероятно, что вы никогда не получите от меня никаких денег. Послезавтра все будет улажено.

Мистер Голден с беспокойством посмотрел на арендатора. Молодые люди иногда решаются на крайне неразумные поступки, когда дела у них идут из рук вон плохо. Его неприятно удивленный взгляд упал на прислоненный к столу чемодан с инициалами владельца.

– Собираетесь в командировку? – с подозрением спросил он.

– Что? Ах это… Нет. Это просто вещи.

– Вещи? Ну, что ж… Мистер Хэлси! Чтобы мне было спокойней, позвольте попросить вас об одолжении: прошу вас, отдайте мне этот чемодан на хранение! А завтра я вам его верну.

– Как вам будет угодно.

Мистер Голден с умоляющим жестом взялся за ручку чемодана.

– Это всего лишь формальность, – заметил он.

– Я вас понимаю, – сказал Роджер и снова повернулся к столу. – Всего доброго.

Мистер Голден счел необходимым завершить разговор в более мягком ключе:

– И не работайте так много, мистер Хэлси! Вам ведь не хочется заработать нервный срыв, не…

– Нет, – закричал Роджер, – не хочется! Но я его заработаю, если вы сейчас же не оставите меня в покое!

Когда дверь за мистером Голденом закрылась, стенографистка сочувственно обратилась к Роджеру.

– Не нужно было разрешать ему уносить ваш чемодан, – сказала она. – Что там было? Одежда?

– Нет, – рассеянно произнес Роджер. – Там обувь моей жены.