Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ - Дмитрий Светлов

Олег смотрел на авторучки, а продавщицы вышли на улицу и разглядывали его «ЗиС-101»[53], который считался самым престижным автомобилем СССР.

– Девушки! – позвал Олег. – Какая из золотых перьев пишет лучше всех?

– Подарок начальнику? – поинтересовалась самая бойкая.

– Вот именно, за плохую могут турнуть с работы.

– Тогда берите комплект «Москва», перо пишет тонко, и чернила не протекают, – посоветовала заведующая.

Под предлогом проверки покупки Олег получил мастер-класс по устройству и правилам эксплуатации давно забытой канцелярской принадлежности. В комплект входил автоматический карандаш с золотым колпачком и толстющим грифелем. Обилие золота смущало, но перо легко бежало по бумаге, оставляя за собой тонкую и ровную линию.

В поисках дороги в гостиницу Олег заплутал и неожиданно выехал к магазину «Автомобили». Ради интереса заглянул и не поверил своим глазам – война, а здесь свободный выбор легковушек. Хоть сейчас бери сверкающий лаком бордовый «ЗиС-101» с кожаными сиденьями. Правда, ценник запредельный, сорок тысяч рублей, но в двадцать первом веке далеко не каждый выбирает в автосалоне навороченную машину.

В номере Олег первым делом поставил на стол фотографию в простенькой картонной рамке. Чужие люди, ставшие волею судеб его родственниками. На фоне рисованного морского пейзажа майор в летной форме и женщина с гладко расчесанными волосами. По краям смеющаяся девчушка и насупившийся пацан. Перед семейством стоит на стуле маленький мальчик в матросской форме, это якобы он.

Итак, первым делом необходимо заполнить анкету и сдать в отдел кадров. Титульный лист велено не трогать, Олег развернул страницы и понял – он влип по самое некуда. Девичья фамилия бабушки и ее социальное происхождение! Он без понятия о подобных нюансах реальной, родной, а тут что прикажете писать? Вся первая страница требует детальную информацию обо всех близких родственниках. Проще застрелиться, чем написать.

Впрочем, Олег достал из чемоданчика личное дело «отца». Ой, умен генерал, умен! Знал ведь, что нынешняя молодежь ничего не сможет сделать без помощи родителей, и подарил чемоданчик со всеми необходимыми датами и местами рождения. Из творчества осталось лишь написать автобиографию. Родился, учился, вступил и призван уместились на четверти листа.

– Пишешь? – Моряк положил на стол пачку денег. – Держи свою долю за мотоцикл.

Олег пододвинул заполненные листочки с подсыхающими чернилами.

– Что такое статья, – запинаясь, он прочитал номер с «бисами» и «примами», – особого совещания?

– Ты о сестре? Ее пожалели ради маленьких детей, попытка застрелить парторга могла стоить жизни, а так всего лишь бессрочная ссылка.

– Она в эвакуации!

– Научись четко выражать мысли, иначе запутаешь людей. Ссыльнопоселенцев вывезли из Карелии, но не уравняли в правах с эвакуированными.

Олег еще раз прочитал соответствующую строку в анкете «отца», затем у себя и понял суть. Особое совещание никак не связано назначениями или продвижениями по должности. Это так называемые «тройки», а «сестра» умудрилась броситься с оружием на партийного начальника.

– Она слишком эмоциональна, – чтобы снять неловкость, сказал он.

– Сходи к начфину, – Моряк взял семейный портрет, – участковый вернул твои переводы. Пьет она, запоем, детей увезли в красноярский детдом.

– Я могу как-то помочь племянникам?

– Только после войны. – Командир вернул фотографию на место и посоветовал: – Внизу киоск «Союзпечати», докупи отдельно такую же ручку и подари комплект Спире. Он любитель канцелярских изысков.

– Почему его зовут Спиря?

– Не знаю, – пожал плечами Моряк, – вероятнее всего, прежняя кличка или производная от «Спиридонович».

Олег прислушался к полезному совету и сбегал за авторучкой, попутно прикупив еще дешевенькую. Он решил сменить у себя золотой колпачок и промежуточное кольцо на простенькие из хромированной жести. Так, на всякий случай, не хотел привлекать к себе внимание в этих кабинетах со странными генералами и непонятными Спирями. Обрядив рублевую авторучку в золотую мишуру, убрал ее в чемоданчик и сел за описание своего похода по вражеским тылам.

– Какие признаки навели на мысль, что крестьянина обирают беглые заключенные?

Куратор разложил отчет на эпизоды и вторую неделю мурыжил дотошными вопросами. Олег опасался недоверия, а реально получил разбор собственных поступков с выявлением слабых решений. Вдвоем находили более выгодные варианты действий и переходили к следующему эпизоду. Попутно куратор рассказывал о правилах поисково-розыскных действий, принятых в германской полевой жандармерии. Эпизод с козлом в лодке разбирали вместе с преподавателем из погранучилища.

– Идея интересная, но неправильная, ты вступил в контакт с населением, не зная местного диалекта, – сделал вывод знаток.

– Не согласен! – возмутился Олег. – Мы прикинулись барыгами с городского рынка и договорились привезти керосин в обмен на картошку.

Разбор заячьих подвигов с запутыванием следов и новыми выходами в эфир продолжался целый месяц. За это время он узнал много хитростей. Профессионалы должны не только скрываться от преследователей, они обязаны уводить врага в районы, из которых ему трудно выбраться. Как ни смешно, но Олегу это удалось, пусть случайно, с помощью половодья, но удалось.

Кроме теоретической подготовки у куратора продолжалась практика стрельбы с двух рук. Ежедневно он спускался в тир и полчаса танцевал вокруг мишеней. Порой задание усложняли и выключали свет. Стрелять на звук совсем не сложно, результат сразу подскажет прикрывающая динамики чугунная плита. Трудность заключалась в распознании, стрелок обязан мгновенно отличить угрозу от обычного бытового шума.

Самым нелюбимым днем стала суббота. В этот день молодые офицеры собирались в Ленинской комнате на политподготовку. Старший политрук растолковывал комсомольцам прописные истины и требовал вести конспект, дословно записывая. При этом он ходил между столами и заглядывал в тетради. Вот тут-то выяснилась еще одна странность – лектор не терпел авторучки с золотым пером. «Виновника» выставляли напоказ, и начинался занудливый монолог на тему буржуазных пережитков.

Индивидуальные занятия немецким начались по предсказуемому сценарию, в первый же вечер девушка осталась с ним. Порой Олегу казалось, что Катя сделала это исключительно из прагматизма бесплатных завтраков и ужинов. Москвичи терпеливо стояли в длинных очередях за хлебом. Он уже привык к словам о «выброшенном в гастрономе маргарине» или «в бакалее дают макароны». Лозунг «Все для фронта, все для победы!» имел прямой смысл. Люди действительно отдавали все, прекрасно осознавая мужество бойцов, грудью идущих на пули врага.

Как-то неожиданно куратор завершил теоретическую подготовку и посоветовал плотнее заняться изучением немецкого языка. Олег решил отметить конец занятий и сводить свою подругу и учительницу в «Метрополь». Собираясь, остановил свой выбор на пошитом по индивидуальным меркам костюме. Раскладывая по карманам деньги и документы, неожиданно обнаружил потайные клапана, которые при детальном осмотре оказались подмышечными кобурами. Бросив пиджак на диван, снял с вешалки сшитый тем же мастером китель и тщательно осмотрел. Нет, здесь нет никаких подвохов. Размышления о секретах полученной одежды прервал стук в дверь.

– Решили напоследок гульнуть? – многозначительно подмигнул Моряк, затем повернулся к Кате и попросил: – Проследи за ним, завтра предстоит важная встреча при полном параде, но без шпаги.

– Во сколько его поставить в тапочки? – шутливо спросила девушка.

– Отъезд от гостиницы сразу после обеда, причем на его машине.

Утром служебные отношения закончились служебным расставанием. Куда девушка отнесла чемодан, так и осталось тайной, в троллейбус она садилась со своим рабочим портфелем. Олег начал одеваться, качественное сукно и шелк приятно прилегали к телу, а «ковровые» сапоги скрадывали звук шагов. К назначенному времени он спустился в вестибюль.

– В Кремль! Четырнадцатый административный корпус, – устраиваясь на заднем сиденье, приказал Моряк.

– Айн момент! – ответил Олег и через пять минут подъехал к Боровицким воротам.

Офицер охраны проверил документы и взял под козырек. Еще две минуты, и машина остановилась у высокого дома из красного кирпича.

– Здесь? – спросил Олег.

– Теперь понятно, за что тебе подарили часы, – покачал головой Моряк. – Мало кто сможет приехать в Кремль, как в собственный двор.

Для советского человека это священное место, где живут и работают любимые до обожания вожди. Для Олега Кремль всего лишь общедоступный музейный комплекс, где продают мороженое и фотографируются на фоне пушки с колоколом.