Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ - Дмитрий Светлов

– Papiere![50] – потребовал подошедший полицейский.

Форма отличается от установленной в Рейхе, значит, перед ними эрзац-немец, не сумевший подтвердить свою родословную. Разведчики проигнорировали полицая и продолжили разговор.

– Papiere! – повторил полицай и положил руку на кобуру.

Осип не остался в долгу, схватился за кнут и выдал длинную тираду на тарабарском языке с включением нескольких немецких слов из солдатского жаргона. Полицай позеленел: если отбросить шелуху, его обозвали нехорошим словом и отправили в еще более нехорошее место. Назревал скандал, и Олег миролюбиво залопотал:

– Тюринги, тюринги. Лейтенант Люфтваффе фон Аверт, – затем добавил солдатского мата и указал на управу.

К коляске подошел второй полицай. Блюстители беззакония оккупированных территорий немного поговорили и вальяжно встали с двух сторон. Разведчики невозмутимо продолжили обсуждение дамской темы. Лейтенант вышел только через час, причем в сопровождении местного бургомистра. Полицай получил болезненный тычок в зад, а Олег услужливо помог господину устроиться на кожаном сиденье. С этого дня местная полиция в упор не замечала коляску, как и прибывших из неведомой Тюрингии людей.

– С чего это местная власть стелилась перед тобой? – тихо спросил Олег.

– Я предложил хороший гешефт, а староста уезда обещал отдать земли бывшего колхоза вместе с тремя деревнями.

– Поедем смотреть?

– Обязательно, – подтвердил Лейтенант. – За нами присматривают, поэтому до визита в комендатуру необходимо создавать видимость заинтересованных переселенцев.

– Зачем тебе комендатура? – удивился Олег.

– Прагматика жизни. На инвалидной пенсии и проданном ячмене не проживешь, а комендант обязан трудоустроить.

Вопрос трудоустройства предсказать не сложно, единственно возможным и хорошо оплачиваемым местом была школа Абвера. Инвалиду войны предложили должность начальника организационно-строевого отдела с восстановлением воинского звания. Отличная вакансия, эрзац-немца не назначишь, а кадровые офицеры тысячами гибнут в окопах Восточного фронта.

– Собирайте монатки! Сегодня последний день отдыха! Уходим завтра утром! – объявил Моряк.

Разведчики ответили тихим «ура» – отсюда можно уйти только домой. Одну телегу загрузили ящиками, на другой уложили различный сельхозинструмент, третья пара лошадей пойдет в коляске. Вечером Лейтенант отправился в ресторан, закон товарищества требует обмыть с начальством новое назначение. Как обычно в подобных случаях, дружной компании потребовались дополнительные приключения. Предложение продлить вечеринку на мызе в обществе крестьянских красавиц приняли единогласно. Ну а дальше… Москва запрашивала только офицера Абвера, начальника школы с заместителем по воспитательной работе засыпали в яме за стеной.

Утром маленький караван пересек город, переехал мост и направился осваивать новые земли. Хозяин мызы еще накануне сел в поезд и вместе с семьей уехал в Рейх навестить родственников. Разведчики недолго тряслись на дороге, съезд на вырубку вывел на довоенную просеку. Лишний груз сбросили в ближайшее болото, ящики сожгли на оставшемся после лесорубов кострище, а пленному к наручникам добавили кандалы.

Очередной привал совместили с варварским нападением на телеги: раскрошили в щепки, которые тщательно сожгли, а металлические детали разбросали по округе. Лошадей тоже распустили, оставив лишь одну в коляске. Отдыхали долго и двинулись дальше с наступлением вечерних сумерек. Короткий марш-бросок закончился у прибрежных дюн. Радист коротенько пиликнул и показал всем большой палец. Последняя лошадка тут же получила свободу.

Моряк вышел к берегу и начал подавать сигналы красным фонарем. Через полчаса море ответило красными и зелеными проблесками, а песок зашипел под днищем ялика. Отряд перевезли в три рейса, Олега снова поставили замыкающим, причем к ялику привязали коляску. Морское путешествие сухопутного транспорта продолжилось на буксире у двенадцатиметрового катера и закончилось лишь на рассвете.

– Вставай, соня! Вкусный завтрак проспишь! – В ноздри ударил забытый запах шпрот.

Спросонья Олег вывалился из узенькой койки и больно ударился о неожиданно близкую палубу. Потер ушибленные локоть с коленом и недовольно спросил:

– Предупредить не мог? Так и мозги отшибить недолго.

– Должно быть по-честному, упали все, некоторые летели с третьего яруса, – хохотнул Николай.

Катер стоял у причальчика в две доски, вернее, двух отесанных с одной стороны бревен. Отряд вместе с экипажем сидел у костра рядом с местными рыбаками, чуть в сторонке позвякивал оковами пленный. Ели крупную копченую салаку, тепленькую, прямо из коптильни. Запах шпрот, а вкус отличается, на шпроты пускают полугодовалую молодь салаки.

– Дожидаемся темноты? – выбирая рыбину, поинтересовался Олег.

– Здесь подводных камней больше, чем рыбы, – выковыривая икру, ответил командир катера.

– Вы пришли за проводником, а следом явился надзиратель. – Рыбак указал кривым пальцем на горизонт.

Вдали маячил крошечный катерок, прозванный «надзирателем» за наглый грабеж рыбацких лайб. Рыбаки начали рассказывать о царящем в море беспределе. Их обирают в море, патрулирующие побережье солдаты обирают у причала. На дороге шакалят обычные солдаты или военные грузовики. Мародерство продолжается до прилавков городского рынка. Дань собирает полиция, городская управа, денщики, даже офицеры комендатуры не стесняются засунуть руку в корзину.

– Жаловаться опасно, в лучшем случае набьют морду, в худшем отведут в лес и пристрелят, – уныло сказал один из рыбаков.

– Уходит! – глядя в море, воскликнул Костя.

– Отход через час, давай деньги, сегодня я поведу, – заявил рыбак с пегой бородой.

Командир катера достал из реглана перевязанную бинтом пачку и переспросил:

– Точно через час? Прошлый раз загулял до темноты.

– Я тебе сто раз говорил – с маяка заметили катер на той стороне мыса, поэтому не шел! – обиженно ответил рыбак.

– Более весомого стимула, чем регулярный и значительный доход, человечество еще не придумало, – заметил Моряк.

– В тот раз он пришел с запахом перегара, – ответил командир катера.

– Переведу двигатели в получасовую готовность, – вставая, пояснил один из матросов.

– Клапана проверь, иначе снова вода будет горячей, а масло холодным.

Олег развернулся к катеру: на корме длинноствольная 25-мм автоматическая пушка Логинова, на баке спаренный крупнокалиберный пулемет Владимирова. Серьезное вооружение для столь малых размеров! Катер явно создавался для диверсионных рейдов, на палубе лишь два люка и давешний ялик под кран-балкой. Ни патрулировать, ни тралить, ни атаковать он не способен.

Рыбак пришел точно в обещанное время, катер без промедления отошел от причала и не спеша пошел под прикрытием берега. Командир явно опасался противника с моря и жался к мелководью. На входе в Моонзунд выписали змейку слалома между камней и мелких островков, затем вышли на плес и нырнули в камыши. До вечерних сумерек по бортам терлись и шелестели сухие стебли. В сумерках увеличили ход, и Таллин промелькнул размазанным пятном.

В кромешной темноте катер неожиданно сбросил ход, отработал назад и осторожно приткнулся к обросшим тиной сваям. Рыбак обнял и расцеловал командира, перекрестил и легко перепрыгнул на еле угадываемый причал. Катер снова заскользил по черной воде, но вот палуба вздрогнула от пуска еще двух двигателей. Встречный ветер начал выбивать из глаз слезы, а брызги жалили кожу пчелиными укусами. Олег на ощупь полез вниз, пора ложиться спать.

Глава 9

Штурм крепости

Где-то в стороне привычно зазвенело, в ответ над головой гулко отразилось эхо. Олег поправил одеяло и хотел повернуться на другой бок, но неосознанный порыв потянул наверх. Он нащупал рукой коврик, перекатился с койки на палубу и направился к серому проему открытого люка. За кормой удалялись знакомые очертания Тучкова моста! Здравствуй, Питер! Родной и такой незнакомый! Биржа и Зимний в кляксах маскировочной окраски, а Петропавловский собор почти растворился на фоне серых туч.

– Ребята! Нева! Мы в Ленинграде!

Кутаясь в одеяла, разведчики высыпали на палубу, прекрасный город продолжал очаровывать теперь уже суровой красотой военного времени.

– Простудитесь, всем вниз, сейчас принесут завтрак! – с толикой насмешки крикнул командир катера. Для него это привычная реакция возвращающихся с задания отрядов.

Пока завтракали и приводили себя в порядок, катер проскользнул мимо комплекса древних укреплений из Шлиссельбурга, Орешка и Петрокрепости. Затем стремительный бросок через Ладогу и швартовка к причалу в Лодейном поле. Фанерный автобус уже поджидал, а «воронок»[51] припозднился, поэтому акт передачи пленного составляли, как говорится, на коленке. В качестве приложения Лейтенант протянул увесистый чемодан с описью содержимого. Офицер НКВД попытался отмахнуться, но встретил суровую отповедь. Обреченно вздохнув, не глядя подписал каждый листок с перечнем документов, фотографий и прочих хитростей.