Любовь и слава - Патриция Хэган

Глубоко в сердце у него вскипела таинственная, всепоглощающая потребность как можно скорее вернуться к жене и сынишке. Он чувствовал: с ними происходит что-то неладное. Черт побери! Слишком часто он испытывал подобные ощущения в прошлом. И они редко его обманывали. Да, он должен торопиться!

Когда они прибыли в Вашингтон, Сэм стал уговаривать Тревиса поехать с ним в столицу.

– Нам надо представить отчеты, а заодно можно узнать о новых назначениях. Наверняка где-нибудь да должны быть вакансии на должность федерального шерифа. Ты сам знаешь, вам с Китти захочется уехать из Северной Каролины.

Тревис от предложения Сэма отказался.

– О работе я смогу побеспокоиться потом. А сейчас я хочу поскорее вернуться к Китти.

Сэм сказал, что догонит его попозже. Тревис направился прямо на вокзал, купил билет и несколько часов нервно бродил взад-вперед в ожидании поезда.

Приехав в Голдсборо, Колтрейн сразу же пошел на постоялый двор, чтобы взять напрокат лошадь.

– И смотрите, не подсуньте мне какую-нибудь дохлую клячу, – нетерпеливо предупредил Колтрейн старика, который смотрел на него с явным любопытством. – Я спешу и хочу такую лошадь, которая могла бы выдержать галоп не меньше десяти миль.

Старик все шире таращил на него глаза. Тревис раздраженно вздохнул, еле сдерживая нарастающую злость.

– Вы меня слышали? Мне нужна лошадь. Я очень спешу.

Старик дотронулся до рукава Тревиса скрюченным от старости пальцем:

– Ведь вы Колтрейн, да?

– Да-да, я Тревис Колтрейн, – поспешно ответил он. – Так дадите вы мне эту проклятую лошадь или я должен ее взять сам?

– И вы прямо сейчас возвращаетесь домой? Я слышал, вы были далеко.

– Да. Я только что с поезда. – Тревис глубоко вздохнул, посмотрел себе под ноги, а потом снова взглянул на старика. Сдерживать злость становилось все труднее. – Приведите мне лошадь, прошу, – сквозь стиснутые зубы проговорил Тревис.

Он облегченно вздохнул, когда конюх заковылял к одному из стойл. Старик вернулся, ведя оседланного мерина. Тревис быстро проверил коня и заметил:

– На вид крепкий. Сколько с меня? Завтра вечером я его верну.

– M-м… два доллара, – почему-то занервничал конюх. – Вы сейчас домой? В свою хижину?

Тревис отдал ему деньги и подозрительно окинул взглядом старика.

– Что это вы себя так странно ведете? – со свойственной ему прямотой спросил он. – Что случилось?

– Ничего… совершенно ничего… – Старик засунул деньги в карман и попятился, чуть приподняв свою соломенную шляпу. Потом повернулся и скрылся в темноте конюшни.

Тревис недоуменно смотрел ему вслед. Вскочив в седло, он направил коня на главную улицу. Сначала он ехал рысью, а достигнув окраины города, перешел на галоп.

В лунном свете Тревис едва различал знакомые ему места. Вечер был дивный. Над головой сверкали звезды. Тревис с удовольствием предвкушал радость встречи, которую ему предстояло пережить. В первую очередь он все выяснит с Китти – и ее обман, и ее выдумки. А потом, когда малыш заснет, они помирятся, прибегнув к тем же средствам, которые помогали им всегда. И будет эта их ночь одной из самых лучших ночей любви, которая когда-либо выпадала на их с Китти долю.

Сердце у Тревиса бешено стучало, когда он приблизился к последнему повороту на дороге, за которым вот-вот должна появиться их хижина. В окнах будут гореть огоньки. Он войдет и увидит Китти с малышом Джоном на руках…

Тревис взнуздал коня и остановил его столь резко, что бедный мерин встал на задние ноги и стал яростно бить передними копытами.

В хижине, ярко освещенной лунным светом, было совершенно темно, более того, в ней чувствовалось какое-то запустение.

Тревис проехал вперед, понукая коня, свернул на узкую тропку и галопом въехал на двор. Остановив коня, Колтрейн резко спрыгнул с седла, перескочил одним духом через четыре ступеньки крыльца и, распахнув толчком дверь, громко позвал Китти.

В темноте ответом ему была лишь тишина. Шагнув в дом, Тревис чиркнул спичкой. В тусклом свете он оглянулся по сторонам и заметил слой пыли на мебели. Где же Китти?

Спичка, обжигая пальцы, погасла. Тревис выругался, бросил ее на пол, зажег другую и направился во вторую комнату, которая служила им и спальней, и гостиной. Висевшая на стенах паутина и запах затхлости свидетельствовали о том, что здесь уже давно никто не живет.

Тревис глубоко вздохнул и так же медленно выдохнул. Он понимал, что тому, что он видит, можно найти разные объяснения, но чувство тревоги, которое преследовало его до этого, теперь стало просто невыносимым. Пожалуй, остается одно – вернуться в город и поискать Китти там. Наверняка в больнице знают, где она. Тревис снова оседлал коня и направил его к дороге. Лишь на миг он остановился, чтобы оглянуться на заброшенную ферму. Китти говорила, что на их земле собираются работать издольщиками какие-то негры. Однако в серебряном свете луны он увидел поле, сплошь заросшее сорняками. Что же тут произошло, черт побери?

И Тревис вдруг вспомнил, что Китти договаривалась с вдовой Мэтти Гласс, что та будет присматривать за малышом Джоном во время ее отсутствия. Дом вдовы всего в паре миль отсюда. Колтрейн повернул коня на юг и пустил его в галоп.

В окошке небольшого коттеджа Мэтти все еще горел свет. Въехав во двор, Тревис громко позвал хозяйку. Он еще помнил неписаный закон сельских жителей – после наступления темноты никогда не обходи чужой дом сзади, не сообщив о своем присутствии, если не хочешь, чтобы тебе снесли голову с плеч.

Мэтти почему-то не откликнулась. Тревис соскользнул с коня и подошел к крыльцу.

– Миссис Гласс? Это я, Тревис Колтрейн. Я бы хотел с вами поговорить, если можно.

Дверь со скрипом открылась, и из-за нее выглянула Мэтти Гласс. Одной рукой она придерживала у горла ночную рубашку, а в другой у нее был фонарь. Из-за слабого света Мэтти щурилась, стараясь разглядеть незваного гостя. Внезапно, узнав Тревиса, она ахнула и бросилась к нему навстречу, громко рыдая.

Тревис оторопел.

– Миссис Гласс, что случилось? – спросил он. – Если я приехал в дурное время, прошу прощения. Дело в том, что я не могу найти Китти.

Мэтти истерически рыдала, а Тревис еще больше растерялся. Слегка встряхнув миссис Гласс, он стал умолять ее рассказать, что же случилось, но бедная женщина лишь безутешно плакала.

Внезапно на пороге появилась маленькая фигурка. Это был мальчик, одетый в пижаму. Он сосал большой палец и во все глаза испуганно смотрел на взрослых. О Боже, Джон!

Тревис мягко отстранил Мэтти и взбежал на крыльцо. Схватив сынишку в объятия, он прижал его к себе. Мэтти наблюдала за ними с выражением страдания на лице.