Марш обреченных - Владимир Свержин

Глава 18

Вряд ли можно сегодня найти человека, не представляющего себе, что такое танк. И ныне все ещё дикий тунгус, и друг степей калмык охотно расскажет, как из себя выглядит этот прямой потомок боевых слонов. Всякий же, кому хоть раз доводилось сидеть в окопе минут за пятнадцать перед атакой и лихорадочно вспоминать слова хоть какой-то молитвы, ожидая условных зеленых свистков в северо-западном направлении, знает, как полезно иметь на своей стороне достаточное количество этих бронированных махин. Впрочем, редко, когда их бывает достаточно. При всей его грозной мощи, жизнь танка на поле боя исчисляется минутами. Значит, для ведения войны понадобятся все новые и новые машины, которые надо где-то брать. А раз таковы её суровые реалии, то всегда есть люди, которые знают о танках много больше, чем любой танкист, будь то конструктор, механик-водитель или командир танкового полка. Этим людям известна цена его и не только на поле боя, но и в мирной жизни. А поскольку, несмотря на военную форму, сидение сих господ в окопах представляется более чем сомнительным, то грозная боевая машина видится им своеобразным зачарованным монстром, который сам Бог велел превратить в пригорок свободно конвертируемой валюты соответствующих размеров. Что ж, у каждого свои воззрения – разница в возможностях. И в умении создавать такие возможности. Наши противники в этом преуспели, но ведь и мы на кое-что сгодимся, не так ли? А раз так, значит, придется доказать, что мы умеем это лучше. Другого варианта нет.

Впрочем, ничем иным мы и не занимаемся. Завтра наши новые союзники отправятся к месту расквартирования части, в следствии чего, я очень надеюсь, в нашем распоряжении окажутся факты, подтверждающие правильность нашей версии. Если даже не удастся определить по номерам, что танки, брошенные на верное уничтожение в грозненскую мясорубку, стояли на вооружении немецкой армии, то разницы в составе краски скрыть практически невозможно. Разве что ободрать весь танк напрочь. А кто этим будет заниматься, если весь этот металлолом планируется уничтожить вдребезги за несколько дней? Тем более, если речь идет не об одной машине, а о сотнях. Скорее всего, никто. Значит и закрашенные эмблемы могут найтись, если поискать. Надо только знать, где?

Мы знаем. Искать надо на самых ветхих, самых изношенных машинах, шансы на выживание которых в бою исчисляются в отрицательных величинах. И если следы пребывания техники за бугром есть, то ребята их наверняка отыщут. А это козырь не из малых.

Ладно, сейчас пора выезжать на подмогу к Валере. Поскольку очень уж мне не нравится та простота, с которой вроде бы открывается искомый ларчик. Машина с наружкой – это понятно. Они пасут Варвару Кондратьевну, стараясь, видимо, установить её контакты. Не совсем понятно, зачем, но допускаю, что тем, кто планировал эту операцию, такая информация действительно нужна. Тогда приходится признать, что наших конкурентов интересует именно Варвара Кондратьевна, её разговоры и перемещения, а не что-либо другое. Допустить такое, конечно, можно, но понять затруднительно. Если, несмотря ни на что, наблюдение до сих пор не снимают, значит Банников и компания чего-то ждут. Скажем, появления некоего, одним им ведомого визитера. Наше хулиганство с топтунами, накаченными водкой и наркотой до состояния полной невменяемости целиком, играет на эту версию. Возможно, что ждут именно нас. Интересно, надолго ли их хватит?

В любом случае, обжегшись один раз, комитетчики должны были сделать надлежащие выводы. Не сделали? Вряд ли! Считать противника идиотом – самое худшее, что может позволить себе оперативник. Яркое проявление того самого качества. Значит, есть все основания полагать, что наши подопечные выводы сделали, тогда квартира тоже должна быть под контролем. На случай, если кто-нибудь вздумает явиться в отсутствии хозяйки. Логично? Вполне. В таком случае остается установить, где бы, например, я установил наблюдательный пункт. Возьмем, скажем, дом напротив. Вероятно. Подъезд под наблюдением, и окна тоже. Чердак на замке, а выход из подвала контролируется постовым на входе. Впрочем, ни первое, ни второе, ни третье достаточной гарантии не дает.

Окна перекрываются плотными шторами, чердак можно открыть по предварительному договору, не выходя из подъезда, постового нетрудно отвлечь или просто выждать, пока он, скажем, отлучится по нужде. Нет, такое размещение малоэффективно. Даже то, что, скорее всего, в самой квартире имеется прослушка, проблему не снимает. Что такое «клопы» для человека, прожившего бок о бок с ними долгие годы? Вариант для ведения шпиля[37], например, для загрузки дезинформации. Зная о наличии этих паразитов, минимизировать вред, ими приносимый, не составляет особого труда. Что же тогда?

Остается одно – держать под контролем входную дверь. Мимо неё действительно пройти затруднительно. Конечно, пост на лестничной клетке на установишь, но этого и не надо. Достаточно засесть в соседней квартире. Благо, дом ведомственный и народ в нем живет понимающий. Объяснить соседям, что это необходимо для блага самой Варвары Кондратьевны труда не составит. Полагаю, слух о том, что смерть генерала Рыбакова на самом деле не была самоубийством, по подъезду уже пополз. Иначе и быть не могло. Все остальное – дело техники. Значит, похоже, так оно и есть. Остается уточнить, где? Вряд ли кто-то согласится торчать у дверного глазка целый день, даже из чувства долга, даже за своевременно выданную зарплату. Тем более, что научно-технический прогресс в области спецтехники доковылял-таки до московского офиса ФСБ и вставить в дверь вместо глазка камеру панорамного обзора не составляет особого труда.

Таким образом, учитывая, что на площадке всего три квартиры, нас интересует та из них, в которой новый глазок. Исключаем одну дверь. Получаем искомые две двери. Определить нужную – задача для третьего класса церковно-приходской школы. Вот и славно, вот и чудесно! Пора ехать. Только домой надо позвонить, предупредить, что задерживаюсь. Я ловлю себя на мысли, что совершаю какое-то странное действие. Ну, конечно же! До этого дня мне как-то никогда не доводилось набирать номер собственного телефона. А уж предупреждать кого-то, что задерживаюсь на работе, и подавно. Длинные гудки в трубке.

– Алло.

– Наташенька, привет, это я.

– Саша! Хорошо, что ты позвонил. Я уже волноваться начала. Ты скоро?

– Нет. Извини, работа.

– У-у-у-у!!!

– Солнышко, как только смогу, сразу же примчусь. Веришь?

– Верю, – печально вздыхает Натали, – все равно обидно. Время-то уходит.

– Любимая, не трави душу. Вариантов нет.

– Ладно жду, приезжай скорее! Да, кстати, Аня звонила. Ей нужно с тобой встретиться. Она будет ждать твоего звонка завтра до полдевятого утра.

– Спасибо, солнышко. Выше нос. Не скучай.

– Это легче сказать, чем сделать. Ладно, пока. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя очень люблю. Все. Бай-бай. Целую нежно.

Пора ехать. Начинает темнеть, соответственно до начала операции остался где-то час, от силы полтора. Успеваю. Даже если заеду по дороге куда-нибудь перекусить.

Звонила Птаха. Это хорошо. Видимо есть какая-то информация от отца. Живем! Останавливаю машину за углом, возле дома Рыбакова, пора выходить на связь.

– Мангуст первый вызывает Мангуста второго. Прием.

– Мангуст первый, слышу тебя хорошо. У меня все в порядке. Жду сигнала, – тоном охотника на боевой тропе отвечает Валера.

– Отлично. Слушай меня внимательно. Вероятнее всего, в одной из квартир на лестничной клетке Рыбаковых – наблюдательный пункт.

– Понял, командир. Какие будут распоряжения?

– У тебя подход отработан?

– Само собой.

– Значит, так, идешь первым, убираешь охранника внизу. Дальше ждешь меня. Я тихо подымаюсь наверх и занимаю позицию на лестнице. Потом работаешь ты. У тебя есть чем потушить лампочку?

– Найдется, – обнадеживает меня Мангуст второй.

– Передашь мне. Насколько я понимаю, дверь не закрыта?

– Закрыта, но у меня с собой универсальная отмычка. Хотя, признаться, я не собирался туда входить.

– Придется войти. Иначе нам будет сложно объяснить, каким образом из сейфа в квартире, в которую никто не входил, пропали бумаги. А это, как ты сам понимаешь, нас никак не устраивает. Сейф – наша страховка. Гарантия того, что здесь завтра вся королевская рать носом землю рыть будет. Не каждый день из сейфов одного из бывших руководителей нелегальной разведки бумаги пропадают. Так что будь готов к веселью.

– Хорошо, первый, так и сделаем.

Время тянулось неестественно долго. Дожидаясь условного знака, я занимал позицию на загаженной голубями крыше дома напротив. Не скажу, что это было идеальное место для наблюдения, но времени подыскивать что-либо более подходящее у меня просто не было. Рассмотреть что либо с высоты семиэтажного дома, да ещё в темноте крайне проблематично, приходилось рассчитывать только на работу связи.