Наследие. Трилогия (ЛП) - Нора Кейта Джемисин

*

Так, нужно вернуться в Небо.

Я взяла себя в руки. И отправилась на поиски апартаментов Симины уверенная в себе и спокойная. Они располагались не так уж далеко от моих — все чистокровные живут на верхнем дворцовом уровне. Но Симине даже такой верхотуры оказалось недостаточно: она решила возвыситься надо всеми и расположилась в одном из самых больших шпилей. Туда лифты не ходили, увы. С помощью случайно пробегавшего мимо слуги я обнаружила покрытую коврами лестницу, ведущую наверх. В принципе, мне пришлось подниматься не так уж высоко — всего-то на три уровня, не больше, но когда я добралась до лестничной площадки, ноги у меня гудели. Спрашивается, зачем она влезла на эдакий насест? Нет, конечно, здоровые и сильные чистокровные гости дошли бы без проблем, слуг вообще никто ни о чем не спрашивал, а вот, скажем, старый и больной Декарта как сюда поднимается? Или он сюда не поднимается? Впрочем, возможно, именно с этой целью Симина и залезла на такую верхотуру…

Я постучала, и дверь отворилась. Передо мной простерся коридор — длинный, с высокими арками. Вдоль стен выстроились статуи и вазы с цветущими растениями. Вазы стояли в оконных простенках, статуи я не опознала — сплошь юные обнаженные тела в изящных позах. В дальнем конце коридора виднелась круглая комната, заставленная низкими столиками. На полу лежали подушки, стульев я не заметила. Должно быть, гости Симины либо стояли навытяжку, либо сидели на полу.

А в центре круглой комнаты на приличном возвышении красовалась кушетка. Интересно, Симина намеренно придала этой гостиной сходство с тронным залом?

Впрочем, самой хозяйки что-то было не видно. За возвышением начинался другой коридор — судя по всему, он вел в личные покои. Что ж, похоже, Симина намерена заставить меня ждать ее выхода. Я вздохнула и опустилась на подушки. И принялась оглядываться. Тут-то я его и заметила.

Мужчину.

Он сидел на полу, прислонившись спиной к широкому окну. Причем сидел не просто в расслабленной, а в вызывающей позе, задрав одну ногу к подбородку и положив голову на колено.

Еще через мгновение я поняла, что он полностью голый. Его длинные волосы падали на плечи и закрывали тело, подобно плащу. И тут я сообразила, что это Нахадот. И похолодела.

Это ведь он? Или не он? Нет, он, он. Красивое лицо — впрочем, оно у него всегда красивое. Но сейчас оно выглядело странно. В первый раз в жизни я видела его черты неподвижными — просто лицо, а не бесконечно меняющийся, текучий облик, к которому привыкла. Глаза карие — а вовсе не бездонные провалы во тьму. И кожа — бледная, но вполне человеческого оттенка бледности, а не подсвеченная звездным или лунным сиянием белизна. Он лениво разглядывал меня: во всем лице жили только глаза — они изредка моргали. Губы — тонковатые, на мой вкус, — кривила слабая улыбка.

— Ну здравствуй, — проговорил он. — Давно не виделись.

Вообще-то, мы виделись накануне вечером.

— Доброе утро, лорд Нахадот, — ответила я, изо всех сил пытаясь не показать, что мне не по себе, и потому излишне чопорно. — Как… м-гм… поживаете?

Он пошевелился — и я увидела это. Тонкий серебряный ошейник. И свисающую с него цепочку. И тут же все поняла. Как там Нахадот говорил? Днем я человек. Ночью только власть Самого Итемпаса могла бы сковать Ночного хозяина, но днем он слаб. И выглядит… иначе. Я всмотрелась в лицо — в нем не осталось ни следа безумия, которому я впервые заглянула в глаза той ночью в Небе. Вместо него я увидела холодный расчет.

— Я поживаю прекрасно, — процедил он.

И быстро облизнул губы — словно змея показала жало.

— Вечерами мы с Симиной прекрасно проводим время. Хотя мне быстро все наскучивает. Я бы не отказался от чего-нибудь новенького.

По глазам — и их наглому, раздевающему взгляду — было ясно, что он имеет в виду. Он, наверное, хотел вывести меня из себя — но, как ни странно, его слова помогли мне взять себя в руки.

— Зачем она сажает вас на цепь, милорд? — спросила я. — Чтобы напомнить о вашей слабости?

Брови чуть приподнялись — но не в изумлении. Просто ему стало интереснее вести беседу.

— Вам это неприятно?

— Нет.

Зло прищурился — значит, понял, что я лгу.

Он наклонился, и цепь легонько зазвенела, тоненько, как далекие колокольчики.

Он снова оглядел меня с ног до головы — и я снова почувствовала себя голой. Хотя на этот раз во вполне человеческих, голодных и очень, очень злых глазах не было желания.

— Ты его не любишь, — задумчиво проговорил он. — Ты же не дурочка. Но ты его хочешь.

Вот это мне не понравилось, но показывать свои чувства я не собиралась. Этот, дневной Нахадот пытался меня запугать. Или разозлить. А на такое нельзя поддаваться.

Пока я обдумывала ответ, он опять смерил меня взглядом и расплылся в улыбке:

— Ложись со мной. Хочешь?

Сначала я испугалась — вдруг захочу. Но нет, мне не хотелось. Более того, при одной мысли об этом тошнило.

— Спасибо, нет.

Он опустил глаза, притворяясь смущенным.

— Ах, ну да, конечно. Я же просто человеческая оболочка, а тебе нужно больше, чем это. Я не виню тебя. Но…

И тут он посмотрел на меня сквозь ресницы. Запугать? Разозлить? О нет. За маской лица скрывалось зло. Чистое. Беспримесное. А губы кривились в садистской усмешке — с такой он упивался моим ужасом в тот первый вечер. И что самое страшное, сейчас в глазах не стояло безумие. Он упивался страхом и страданием, будучи в здравом уме и твердой памяти. Теперь я понимала, что имели в виду жрецы. И почему Нахадотом пугали детей.

А еще мне совсем, совсем не нравилось, что мы одни в комнате. Эта версия Нахадота как-то не располагала к свиданиям наедине.

— Ну ты же понимаешь, — протянул он, — что никогда не сможешь быть с ним? Как женщина с мужчиной? Твои слабые смертные тело и разум разлетятся на куски, как яичные скорлупки. Его сила разнесет тебя в клочья, дурочка. От тебя малой кучки не наскребут — в гробик положить и обратно в Дарр отправить.

Я скрестила руки на груди и многозначительно поглядела в сторону коридора за тронной кушеткой на возвышении. С меня хватит, дольше я Симину ждать не стану.

— А вот со мной…

Он вдруг поднялся на ноги — и оказался на другом конце комнаты. Прямо рядом со мной. От изумления я вздрогнула и отшатнулась. Слишком поздно — он поймал меня за руки. До сих пор я не сознавала, какой он огромный — выше меня на голову. И очень мускулистый. Когда он являлся в ночном облике, я не особо обращала внимание на тело. А тут вот обратила — и поняла, что он может быть очень, очень опасен.

Опасен — не то слово. Он крутанул меня и прижал к себе спиной. Я забилась, его пальцы когтями вцепились мне в плечи. Не выдержав, я вскрикнула от боли, глаза заволокло слезами. Но стоило мне перестать вырываться, как хватка ослабла.