По расчету - Злата Романова

* * *

Она не могла больше откладывать разговор с мужем. Яра решила поговорить с Матвеем вечером, ведь уже завтра, они с папой улетят на полное обследование, и, объяснять свою поездку как-то придется.

Вечером, когда Матвей вернулся с работы, они поужинали и устроились на большом диване в гостиной, включив телевизор. Яра позволила себе несколько минут понежиться в его объятиях, прежде чем начать разговор.

– Что с тобой? – спросил он, видимо, заметив ее нервное состояние.

– Надо поговорить, – вздохнула она, отстраняясь, чтобы видеть его лицо. – Матвей, у меня обнаружили рак желудка.

Мужчина побледнел, как полотно, и судорожно втянул в себя воздух, отводя взгляд. Повисло тяжелое молчание. Яра видела, как сжимаются его кулаки, как пульсирует жилка на шее и не знала, что сказать. Она понимала, что для Матвея это будет нелегко, ведь его брат тоже умер от рака, и, ему пришлось наблюдать, как он медленно угасает в течение года. Не зная, как утешить его, она погладила мужа по напряженному кулаку и прошептала:

– Все будет хорошо. Прогнозы хорошие.

Внезапно он повернулся и так стремительно обнял ее,  крепко прижав к своей груди, что у нее затрещали все косточки.

– Прости, – просипел муж, севшим голосом. – Ты не должна утешать меня, совсем наоборот.

Девушка погладила его по затылку, запуская пальцы в короткие волосы и облегченно улыбаясь в его шею. Она не знала, какой реакции ждала от него, но эта ей понравилась.

– Что же теперь делать? – спросил Матвей, отстраняясь. – У какого онколога ты была? Что он сказал?

– Я еще не была у онколога, – призналась она. – Гастроэнтеролог во время гастроскопии взял образец для биопсии и показал его штатному онкологу. Убедившись, что это рак, он сообщил мне. Так как он хорошо знает моего отца, то сам сообщил ему сегодня утром, прежде чем я с ним поговорила.  Папа говорит, что врач не знал, что я еще не сообщила семье, и просто хотел посоветовать ему хорошего специалиста. Он и мне его советовал, но я забыла захватить визитку. В общем, папа позвонил и через своих знакомых договорился, чтобы меня приняли в ближайшее время. Завтра вечером мы с ним летим в Германию.

Она не сразу заметила, как неестественно застыл Матвей.

– Значит, ты хотела сообщить обо всем своему отцу и решить все вместе с ним, – проговорил он тоном, от которого Яра похолодела.

– Матвей… – растерялась она. – Нет, конечно, нет! Папа сам все решил, даже прежде, чем я узнала, что он знает. И какая разница, ему я сказала бы первой, или тебе, если это должно было случиться сегодня? Почему ты всегда зацикливаешься на таких мелочах?

– Потому что ты всегда дистанцируешься от меня! – взорвался он. – Скажи честно, кто я для тебя? Человек, с которым можно хорошо провести время, когда все прекрасно, и от которого ты отмахиваешься, стоит возникнуть проблеме? Допустим, твой отец узнал сам и, как любой родитель, сразу же начал искать решение. Но почему тогда, найдя этого долбанного врача, ты летишь к нему с отцом? Ты, как всегда, принимаешь решение и сообщаешь мне о нем. Как о свершившимся факте!

Яра не понимала, почему он нападает на нее.

– Но ты же работаешь, – слабо возразила она. – Я не хотела тебя отрывать, ты же нужен в офисе. Я же знаю, что у тебя проблемы и не хотела беспокоить.

– Беспокоить!? – взвился он. – Яра, блядь, ты говоришь о своем здоровье! Моя работа важнее тебя!? Я сосед тебе или муж? Ты должна беспокоить меня по любому поводу. Наша семья всегда на первом месте, но ты, видимо, все еще воспринимаешь нас, как отдельных друг от друга, людей, раз считаешь, что можешь решить свои проблемы в одиночку и вернуться ко мне, когда все будет в порядке. И как, по-твоему, я должен себя чувствовать?

* * *

Где-то на краю сознания билась мысль, что он слишком остро реагирует, но Матвей не мог остановиться. Признание Яры выбило почву у него из-под ног, заставив всплыть все затаенные страхи. Он был в таком ужасе, что его била дрожь, и, после ее слов, этот ужас вылился в неконтролируемую ярость. Он злился на нее. Так сильно злился. Почему эта  женщина так поступает с ним? Только ему кажется, что Яра у него в руках, как она ускользает. Почему она просто не может быть его женой? Почему не может положиться на него?

Матвея просто колотило от злости, но неожиданно, Яра громко разрыдалась, и это привело его в чувства. Он никогда не видел, чтобы она так сильно плакала, даже в тот день, когда нашел ее, забившуюся в угол и истерящую в своей квартире. Чувствуя себя последним подонком, он упал на колени перед диваном и крепко прижал рыжую к себе. Матвею и самому хотелось плакать, но мужчина не мог позволить себе этого. Кто-то из них должен быть сильным. Хватит! С истериками покончено. Отныне, чтобы она не сделала или не сказала, он не будет на ней больше срываться.

– Прости меня, рыжая, – шептал он, гладя ее по содрогающейся от плача, спине. – Я идиот. Не плачь, Яра, пожалуйста, только не плачь! Мне так жаль! Я просто испугался. Я так тебя люблю!

А она все плакала и плакала, вцепившись в его футболку с силой, которой он не ожидал от этой хрупкой женщины. Он поднял ее, усаживая на колени, и баюкал, как маленького ребенка, пока она не успокоилась и не уснула. Мужчина  продержал ее так всю ночь, не в силах перестать смотреть на ее лицо, боясь отпустить хоть на минуту. Матвею казалось, что стоит им расстаться хоть на день – и она может больше никогда не вернуться. Он ни за что не собирался отпускать ее без него. Куда бы она не пошла. И к черту бизнес!

* * *

В Германию они полетели втроем. Яра выглядела удивительно спокойной, как и ее отец, чего Матвей не мог сказать о себе. Он нервничал и дергался, едва вытерпев до конца полета в ограниченном пространстве самолета. Ему не терпелось пройти все необходимые обследования и процедуры, чтобы выйти к конечной цели – лечению. Бездействие просто убивало мужчину. Ему казалось, что важна каждая минута, что чем быстрее Яру начнут лечить – тем быстрее она поправится.

Конечно же, врачам было пофиг на его нетерпение. Они обследовали, планировали, но проходили дни, а к немедленному лечению никто не приступал. Апофеозом всего стало