Депрессия и тело - Александр Лоуэн

Как для одного человека в отдельности, так и для всего сообщества вера является той силой, которая поддерживает жизнь и заставляет ее двигаться вперед и вверх. Таким образом, это та сила, которая связывает человека с его будущим. Если у него есть вера, то он может в чем-то довериться будущему, даже несмотря на то, что временами кажется, что оно обманет и не выполнит своих обещаний осуществить его стремления, надежды или мечты. Однако для веры не так существенна связь с личным будущим человека. История изобилует примерами, когда люди жертвовали своим индивидуальным будущим, чтобы поддерживать свою веру. Многие люди шли на смерть, но не отказывались от своей веры. Это может говорить лишь о том, что для них жизнь без веры ничего не стоила.

Как может вера иметь большую ценность, чем сама жизнь? Такое явное противоречие можно разрешить, только если мы примем точку зрения, что дело все не в жизни отдельного человека. Он может пожертвовать своей жизнью ради других жизней или в целях гуманизма. Если у нас есть вера, то тогда для нас вся жизнь в целом представляет собой ценность. Из-за такого бережного и почтительного отношения к жизни мы будем стремиться сделать все возможное, чтобы спасти чью-то отдельную жизнь, включая в эту категорию и жизнь животного. Потеряв чувство, что вся жизнь в целом является ценной, мы отказываемся от нашего гуманизма, и это неизбежно приводит к тому, что наша собственная жизнь становится пустой и лишенной смысла.

Однако во имя веры (религиозной, национальной или политической) люди воевали друг с другом, убивали, разрушали природу. Такое странное поведение требует объяснения, которое мы должны искать в сущности самой веры. Дело в том, что вера имеет двойной аспект: один сознательный, другой — бессознательный. Сознательный аспект представляет собой набор верований или догм. Бессознательный аспект — это ощущение доверия или веры в жизнь, которые кроются за догмой, наполняя идола жизнью и смыслом. Не осознавая этой стороны, люди рассматривают догму как источник своей веры. Они чувствуют себя вынужденными защищать ее от любой проверки на действенность и обоснованность.

Все догмы имеют узкий, ограниченный характер, то есть они развились на основе исторического опыта определенного народа. Они представляют попытку исследовательского ума человека придать какой-то смысл своему опыту и заодно в этом процессе структурировать будущий опыт людей в соответствии с этим смыслом. Поскольку историческое развитие всех людей в их эволюции от животного состояния и до состояния человеческой культуры, независимо от ее уровня, прошло примерно одинаковые стадии, а именно: развитие речи, применение огня для приготовления пищи, использование инструментов, оружия и т. д., — мы обнаруживаем, что их догмы, мифы и верования имеют много общего. Конечно, в них также присутствует много различий, отражающих самобытность определенного народа и его стадию культурного развития. К сожалению, каждый народ отождествляет свою веру с ее какой-то специфической догмой, часто заостряющей слишком большое внимание на различиях. Те, кто придерживается другой догмы, считаются людьми без веры, и поэтому на них взирают как на низших, второсортных людей. Такое отношение, кажется, оправдывает уничтожение одних людей другими.

Хотя различия в вере можно использовать как оправдание и объяснение для войн и завоеваний, я не думаю, что это является настоящей мотивацией. Реальную мотивацию нужно искать в борьбе за власть. Мало кто из людей всецело полагается на веру, как, например, это делает животное. Каждое дикое животное верит, что завтрашний день принесет все необходимое для его выживания. Каждую ночь оно засыпает, нисколько не тревожась о своем будущем. Конечно, животное не знает, что будущее может принести несчастье. Оно живет главным образом в настоящем. Его сознание не может охватить прошлого или будущего, за исключением очень ограниченного отрезка времени. Поэтому вера животного также не сознательна, она является выражением его жизненной силы. Мы, люди, с нашим осознанием времени, смерти, болезней и опасности, не можем полностью положиться только на одну веру, которая обеспечит наше выживание.

Нам нужна уверенность в безопасности, которую мы рассчитываем найти во власти. Чем больше у нас будет власти, тем в большей безопасности мы будем себя чувствовать.

Людям, которые доверяют только силе власти, кажется, что они никогда не смогут обеспечить себе полную безопасность, какие бы меры ни принимались для этого. Причина в том, что не существует полной безопасности. И наша власть над природой или над нашими собственными телами жестко ограничена. Гитлер при помощи власти стремился к господству над всем миром, хотел создать Третий рейх, который бы продолжался тысячу лет. Через двенадцать лет от его мечты остались лишь развалины того, что некогда называлось Великой Германией. Доверие власти как к гаранту безопасности является иллюзией, которая подрывает подлинную веру в жизнь и неизбежно приводит к разрушению. Кроме того, власти никогда не бывает достаточно, и всегда существует возможность ее потери. В отличие от веры, власть — это безличная сила, которая не является частью человеческого существования. Ее может захватить другой человек или другая нация. Поскольку люди жаждут добиться власти, человек, обладающий ею, становится объектом зависти. Он не может спокойно спать, так как знает, что его завистники вечно что-то замышляют или подстраивают, чтобы вырвать у него власть. Таким образом, власть создает странное противоречие: хотя и кажется, что она обеспечивает некую степень внешней безопасности, она также создает состояние тревоги и опасности как внутри самого человека, так и в его отношениях с другими людьми.

Исследуя человеческую историю, можно, на примере развития народа или нации, проследить очевидную тенденцию — от веры во власть до упадка и гибели. Взять хотя бы древних иудеев. Покинув Египет, они были слабыми, бедными людьми, единственным богатством которых была вера. Эта вера дала им силу, поддерживавшую их в скитаниях и битвах с племенами, которых они встречали в пустыне. Они хотели стать государством могущественным и великим, и их вера дала им возможность добиться этой цели. Но после того, как они поселились в Палестине, их стали разъедать конфликты между призывами к вере и жаждой власти. По мере того, как увеличивалось их могущество, их вера медленно разрушалась. Они стали ссориться между собой и со своими более или менее сильными соседями. Те соседи также жаждали власти. Поэтому было неизбежно, что рано или поздно их (иудеев) победит восходящая держава, основанная на молодой и более крепкой вере. Удивительно заканчивается история древних иудеев. Когда они снова обессилели и были разбросаны по всей земле, их вера вновь ожила и помогла им еще раз выстоять перед лицом всех несчастий и бедствий на протяжении следующих двух тысячелетий.

История древних греков ничем не отличается от иудейской. Города-государства выросли на вере греков в себя и в свою судьбу; эта вера четко отражена в их мифологии и в легендах Гомера. По мере того как они росли, они обретали могущество, которое давало им возможность расти еще больше. Но там, где вера объединяет, власть разделяет. Борьба за власть между великими городами Афинами и Спартой, ознаменовавшая начало более чем сорокалетней Пелопоннесской войны, уничтожила веру, которая до этого связывала греков в их взаимопомощи друг другу. Их участь была схожей с участью тех империй, которые были свергнуты молодым и здоровым народом, здоровым в том смысле, что их вера была не испорчена длительной борьбой за власть.

Арнольд Тойнби всесторонне исследовал взлеты и падения цивилизаций, уделив должное внимание всем сложным силам, задействованным в этих сильнейших переживаниях человеческого духа.

Читая Тойнби, не перестаешь поражаться тому огромному значению, которое он отводит роли духовных факторов в росте и упадке цивилизаций. В сокращенном издании Д. С. Сомервелла можно найти следующее высказывание: «Они потеряли веру в традиции своей собственной цивилизации». И, говоря о нашей цивилизации, он замечает: «Упадок не в техническом отношении, а в духовном». В то же время Тойнби дает ясно понять, что стремление к власти ведет к потере народом своего творческого потенциала. Такой вывод можно сделать из следующей цитаты: «Фактически мы уже имели возможность убедиться на примере истории любого общества, что когда творческое меньшинство дегенерирует в господствующее меньшинство, пытающееся с помощью силы удержать свое положение, которое оно перестало заслуживать, то такая перемена в характере правления вызывает, с другой стороны, раскол правящей верхушки с пролетариатом, не желающим больше восхищаться и подражать своим правителям и стремящимся освободиться из рабства».