Королевства Магии - Джефф Грабб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Олень резко повернул и бросился влево. Срезая угол, ведущая пара волков сократила расстояние. Скоро самец бежал сразу позади с левого бока добычи, а сильная самка приблизилась с противоположной стороны. Пара охотников обложила оленя с обеих сторон, чтобы пресечь любую попытку изменить направление.
Но олень продолжал свой бег с непреклонной решимостью, словно обнаружил цель. Он бежал вниз по склону широкого хребта, ныряя в заросли, перепрыгивая большие валуны, которые были бы препятствием для более мелких существ. Лес раздался в стороны еще больше, и за просекой показалась полоса голубой воды, бухта, разделившая неровную землю.
Наконец олень вырвался из леса и поскакал через широкую пустошь. Мягкая земля гасила удары широких копыт, и, хотя язык оленя свисал из широкой пасти, а ноздри бешено раздувались с каждым вздохом, животное даже ускорило свой отчаянный бег.
Но то же сделали и волки. Больше и больше их вырывались из леса, прокладывая путь через болотистый луг, мчась в мрачном и целеустремленном молчании. Если бы большой вожак оглянулся назад, он обратил бы внимание на неожиданное количество клыкастых хищников, куда большее, чем было в его стае, когда они собирались в логове для зимнего отдыха. И все еще больше волков следовало вдоль берега, собиралось с севера и юга, плоскогорья и побережья, привлеченные охотой, сотни серых силуэтов, стекающихся к одной точке.
Олень наконец пошатнулся, но не из-за усталости. Животное замедлилось до величественной рыси, высоко задрав гордые рога. Море было близко, но самец не стремился к побережью. Вместо этого лесной король свернул вдоль скалистого берега в направлении озерца, лежавшего в совершенном укрытии каменистой чаши.
Водоем располагался слишком высоко, чтобы быть результатом прилива, и не был похож на скопление дождевой воды или стоков. Вода в нем была бледной, почти молочно-белой, и кружилась в гипнотическом водовороте. Берег был крут, но в одном месте скалы образовали подобие ступеней, позволяя оленю осторожно спуститься вниз.
Волки собрались на скалах, окружив оленя и озеро, зная, что добыча в ловушке. И все же некоторое безмолвное принуждение держало голодных хищников на расстоянии. Блестящие умные глаза наблюдали, как морда оленя коснулась поверхности воды; свесив длинные языки, хищники ждали, пока их добыча напьется.
Большой олень долго лакал воду Лунного Озера и, наконец напившись, повернулся и пошел прочь в направлении вожака стаи. Олень поднял голову к облакам, обнажая косматое горло, и издал последний, победоносный рев.
Когда волк укусил выставленную шею, он сделал это почти нежно. Убийство было быстрым и чистым, и хищник не обратил внимания на красную кровь, которая согрела его челюсти и должна была разжечь голод и желание своим свежим манящим запахом. Вместо этого волк поднял голову и сосредоточил взгляд ярких глаз на тех же облаках, которые были последним зрелищем в жизни могучего оленя.
Долгий вой разнесся по пустоши, и к вожаку присоединилась остальная часть стаи в песне радости и поклонения, в музыке, которая славила их мать и создательницу.
Когда стая наконец приступила к пище, кровь оленя бежала алыми ручьями по каменным ступеням. Хотя волков было без счета, сейчас, мяса хватало для всех. С чувством абсолютной сытости каждый хищник, съев свою долю, пил молочную воду озера.
Пир длился больше, чем весь день, и, наконец, яркая полная луна поднялась над мерцающей водой. Щенки родились под этим светом, и детеныши резвились рядом с могучими взрослыми.
Красная кровь смешалась с водой Лунного Озера, и богиня видела и праздновала со своими детьми. Ей виделась прекрасной смелая жертва оленя, а кровь могучего животного освятила воды ее Лунного Озера.
И поддержала равновесие жизни ее детей.
УДАЧА ЛУЭЛЛИНА БОЛТЛИВОГО
Аллен Купфер
– Этот мерзавец соврал нам!
Луэллин Болтливый почувствовал, как холодные воды реки Галагар просачиваются сквозь его одежду, волосы, и узкое, совершенно человеческое тело.
– Утопи его, как крысу!
Пятка хафлинга придавила его шею. В лицо, глаза и рот летели брызги воды.
– Будешь нам врать, да? Подержи его под водой. Пусть рыбы поплавают в его легких!
Он подумал, что это, наверное, конец. Он боялся, что в этот раз ему не видать спасения. Уж точно не с этой бандой хафлингов, готовых на все и жаждущих мести. Только не с ними!
К волосатой ноге на его шее вскоре присоединилась другая нога, взгромоздившаяся на голову. Под тяжестью ноги его голова зарылась в песок дна реки. Еще несколько хафлингов всем своим весом прижимали остальную часть его тела ко дну. Когда вода хлынула в уши, он уже не мог слышать вызывающие голоса. И хотя он боролся, общий вес полуросликов был слишком большим для него.
Он больше не мог задерживать дыхание, и пузырьки, полные жизненным кислородом спасались из его легких, вырывались из его рта и ноздрей, поднимались в воде и лопались на поверхности реки. Он смотрел на их восхождение с широко открытыми от ужаса глазами.
«Возможно, – думал он, – я не должен был посылать эту банду авантюристов искать серебряный ключ. Возможно, я смог бы получить амулет Залаторна и сам, без необходимости отвлекать этих хафлингов. В конце концов, Залаторн, великий и добрый король-колдун, сказал, что я могу хранить амулет у себя, если захочу. Возможно, послать их в болота Ахлаура, чтобы я смог обыскать их лагерь, не было хорошей идеей – нет, это была вовсе не здравая идея – даже если бы я и вправду нашел амулет, который сейчас лежит в кармане моего очень мокрого одеяния...»
Вода наполняла его легкие, казалось, что тяжесть веса на его теле немного уменьшилась. Он подумал, что это должно быть облегчение смерти.
Но сильные пальцы вцепились в его длинные волосы и выдернули из воды. Он выкашлял воду из легких, и холодный вечерний воздух вернул его в полное сознание. Это произошло, когда он заметил, что крики хафлинга прекратились. На самом деле, когда вода капала из его ушей, он мог слышать только один голос – голос лидера шайки, Черного Индио.
– ...слышишь меня, друг мой? – Черный Индио, хоть и был мнимым мерзавцем, наводил ужас не хуже любого хафлинга: волосатые ноги, на которые отбрасывало тень тучное пузо, одетое в зеленую домотканную материю, редкая бородка, обрамлявшая его лицо придавала ему
