Где пламя драконов правит - Николь Соловьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чего же хотела она? В ее комнате в Скотрейн не было ни блеска золотых стеклышек, выстроенных в мозаику, ни широкой, раскидистой, белой ванны, ни кровати со, струящимся к паркету, балдахином. Желала ли она роскоши? Достатка, чтобы демонстрировать его гостям не только в гостиной, по всему дому? Хотела ли она выбиться из скромных, побеленных четырех стен и воссиять? Она не знала. Но могла сказать, что ее восхищало окружение. И что она в нем нашла? На этот вопрос она знала ответ. Оно напоминало тронный зал или местами, бальные залы, но она точно знала, это откуда-то из ее представлений о комнатах в замках. До этого она могла только любоваться шпилями еле виднеющихся башен в черно-белых книжках, одергивая себя: «Эрс, ты девочка, живущая в деревне. Какие замки?», — но что-то внутри снова и снова вырывалось, редко, но явно, каждый раз восхищаясь лепниной и искусно вырезанными дверцами шкафов, словно крича: «Тебе не кажется, что это, по праву, должно быть твоим?»
— Что за глупости? — отмахнувшись, под шорох пола, она подбежала к зеркалу, всмотревшись в темные, растрепанные волосы, сплетенные в косу. — так не пойдет, — расчески не было и она аккуратно расплела косу, перезаплетая густые волосы вновь.
«И все же, мозаика красива», — пел голос где-то внутри. — «и камешки блестят. Бирюзовая рама, ты не заметила? А ведь когда-то искусные мастера вырезали на дереве эти виноградные лозы, накрывающие зеркало. Согласись же, это место идеально для нас, для воплощения твоих желаний! Здесь тебе и мастера своего дела и ткачи, что незамедлительно сделают для тебя лучший ковер и раскрасят пиалы, подадут гранат на чеканном, латунном подносе! Это место…»
— Навещу Шарафа!
Дверь скрипнула. Приглушенно подсвечивали в полумраке витиеватые светильники, отбрасывая лучики на пушистый, зеленый, в цвет хвои, ковер, заботливо накрытый синим балдахином. Большую кровать окружали зеленные, в цвет вечернего леса, гладкие стены, редко осыпанные фотографиями. У стены пристроился деревянный, утонченный столик, на завивающихся ножках и рядом стул в темно-зеленом бархате. Шкаф с резными дверцами, по дальше коричневая дверь с золотистой ручкой. В далеке, комната уходила к машраби, накрытым эркетными окнами, где еле слышно, пели, позвякивающие на ветру, камешки.
В середине смявшейся постели, клубком лежал Сертан. Еле слышно, Эрс подошла к кровати, вытянувшись, пытаясь понять, спит ли он и в миг, послышался скрип паркета, и она свалилась на одеяло, встряхнув матрас. Коря себя за неосторожность, она аккуратно поднялась и поняв, что он спит, решила уйти.
— Эрс.
Она обернулась, вслушавшись. Шараф все еще лежал на кровати. Подумав, что ей показалось, девушка схватилась за ручку двери.
— Скаши, что когда мы получим настоящую историю, то уйдем.
Она отошла от двери, отпустив теплую ручку. Одеяло смялось.
— Конечно мы покинем Подземелье, как только получим ее. Запасемся едой и вновь в горы.
С шорохом одеяла, Шараф выгнул хвост, перевернувшись к Эрс.
— И больше сюда не вернемся? — с надеждой спросил он, устремив зеленые, расширенные глаза на нее.
— Нет конечно, нас ждут иные свершения! — «Вот и глупая», — прошипел голос. Рука обвела простор потолка. — Мы оставим жителей Подземелья в Подземелье и двинемся дальше. У нас разные пути и разные желания, — «У Шарафа и Фоси может, но не у тебя», — колко заметила совесть. — Каждый из нас преследует свои цели в путешествии, но нас скрепляет одно желание раскрытия тайны и это то, перед чем мы не остановимся!
— Свучит вдохновляюще! — кровать сотрясалась от постукивания по ней хвостом. — Я ше говорил, у тебя в крови вдохновлять людей на великие поступки.
— Нет, Фося нас вдохновляет, — Эрс опустила руку, всмотревшись в, тянущийся на цепи, выключенный светильник.
— И пинки расдает она ше. И командует войском она. Ей нушна помощь. Она не справляется, и ты это снаешь.
— Не справляется здесь только твой дядя. Ему теперь придется все объяснять Скайр и Айкре. Ты их сильно задел. Где твои извинения?
— Они саслушили.
— Разве их вина в смерти первой супруги? Ты и сам говорил: «У дяди давняя дыра в душе кровоточит». Не ты ли хотел, чтобы он ее заполнил? Он нашел свое счастье, которое теперь придется восстанавливать, чтобы не дать ему рухнуть.
— Не надо было врать.
— Ты прав, но он уже посеял ложь…
— Так пусть пошинает плоды, — хвост вновь пошуршал по одеялу и Шараф отвернулся.
— Ты должен был извинится, хотя, это самое меньшее, что мы можем сделать для заглаживания вины.
— А он не долшен был исвенится передо мной и Сайкрой? — Сертан рывком поднялся. — Он уше сделал выбор, схоронив ее просто по тому, что она была для него чушой. Подумаешь, супруга брата. Сачем тратится на кого-то там, умирающего на кровати?
Эрс бросила на него виноватый взгляд. Шараф вновь, болезненно лег на кровать.
— Уше посдно, я буду готовится ко сну.
Одеяло прошуршало. Под шорох паркета, она повернула ручку и скрылась за дверью. Новая дверь открылась и сохранила белую, сияющую комнату во тьме, закрывшись. Шорох бирюзового одеяла, пахнущего ополаскивателем. Щелчок и свет погас. Лишь с улицы слышалась тихая флейта полуночного музыканта.
Потолок. Деревянный потолок, от которого тянулся темно-терракотовый балдахин. «Почему ты не посетила Шарафа?», — в голове всколыхнулась последняя, перед сном, мысль. А чем она могла помочь? Совесть с новым наплывом укоризненно покачивая головой, читала нотации: «Ты могла спросить!», «Так поступают друзья?», «Разве Шараф, на твоем месте, так поступил бы?»
— Хватит! — она отмахнулась, рывком поднявшись на огромной постели, укрытой смятым, переливающимся оттенками синего, одеялом.
Не большой охровый столик с приставленным стулом. Светильник на столе так и отбрасывал лучики на паркет и красный, пушистый коврик у кровати. Дальше от стола выжидал синий шкаф, следом окна с деревянной, мелкой решеткой, у которой позвякивали привязанные камни. В синей стене вырезалась желтая дверца с золотой ручкой. С потолка стекали витражные люстры. В комнате все еще царил полумрак.
Казалось, она проснулась во сне. Действительно ли это все происходит и можем быть, все что она видела вчера тоже лишь сон? Она всегда держала у себя в голове мысль, о том, что все происходящее не реально. И она поселила эти мысли с момента прочтения ее сестры одной единственной истории о великом приключении, где в далекие времена юноша отправился в путешествие, решив повидать земли. Он встречал и кентавров, и странных существ, напоминающих и богов, и драконов, и болтал он
