Над пропастью во лжи - Светлана Успенская

– Ну что, белобрысая, нравится тебе у меня работать?

Маринка отмалчивалась, зло посверкивая глазами.

Ленка, сестренка пятнадцатилетняя, в кои веки письмо удосужилась прислать. Письмо пришло на почтамт, до востребования. Писала сестра следующее: «С бабкой жить сил моих больше нет. В город сбегу, хоть куда, только бы отсюдова подальше. Может, мне к тебе рвануть, будем вместе работать? И вот еще что. Пришли денег, а то мне надо новую куртку на зиму и сапожки. Я оборванкой хожу, уже весь Мурмыш надо мной смеется. Вышлешь, ладно? У Ваньки твоего уже два зуба во рту. А так – все. Ленка». Маринка свернула письмо и засунула его подальше, так, чтобы не скоро найти.

На очередной выдаче товара Чалый предупредил ее сухо:

– Уезжаю на два дня, бери впрок.

– Не дотащу! – подняла девушка тяжелую сумку.

– Ничего, ты у нас молодая, справишься, – осклабился хозяин. – Красивая к тому же, любой за радость сочтет помочь.

– Накладную на товар давай, – напомнила Маринка, не отвечая на заигрывания. Пустого зубоскальства она не любила.

Без накладной на работу не выйдешь. Без накладной, если милиция привяжется, сотней не отделаешься, по-крупному загремишь…

– Да я тебе ее в верхнюю коробку сунул.

– Точно? – Маринка одной рукой приоткрыла крышку коробки с шоколадом. Там смутно белел сложенный вдвое листок. – Ладно…

– Заглядывай почаще! – Хозяин сально блеснул ей вслед хитрыми глазками.

Ответом ему были удаляющиеся шаги…

Маринка тащилась по проходу вагона с тяжелой ношей. Предпраздничные дни, народу полно, а еще сумка, которая всем мешает пройти… Пассажиры ругаются, Маринка только бледнеет от их брани и беззвучно шевелит губами в ответ, отводя душу.

Вот сучий черт этот Чалый! Привязался, леший: бери да бери. Когда она без фирмы работала, со своим товаром, куда как легче было. Возьмешь на один раз, чтоб не тяжело было, и ходишь как кум королю…

Озабоченная затяжной борьбой с пудовой поклажей, Маринка не заметила, как в конце вагона появились ее извечные враги: мутноглазый и напарник.

– А, Мариночка! – Напарник расплылся в приветственной улыбке. – Давно не виделись – соскучился.

– Ну, пойдем-ка с нами! – Мутноглазый обрадовался не менее своего приятеля. – Ты сегодня никак с полным багажом?

– Ребята, я… Я ведь платила вам недавно, – пыталась было протестовать Маринка. – Давайте, ребята, по-хорошему разойдемся, а?

– Может, и разойдемся, – туманно пообещал мутноглазый и приглашающим жестом распахнул дверь в тамбур: – Прошу, мадам!

Маринка со слезами на глазах вышла, волоча за собой тяжеленную сумку.

В линейном отделе события сначала развивались по обычному сценарию. Маринка уже надеялась отделаться небольшим вспомоществованием (после недавнего избиения она была готова выложить и больше, только чтобы ее не трогали).

– А почему это у вас, гражданка Жалейко Марина Леонидовна, столько шоколада? – развернул разрешение на торговлю мутноглазый, точно видел его в первый раз.

– Взяла сразу на несколько дней, чтобы потом не бегать.

– Да? Очень странно, – улыбнулся милиционер. – А может, вы его украли, а?

– На фирме я его взяла, у хозяина, – оправдывалась девушка, чуя, что здесь что-то не то. Обычно разговор в отделении быстро заканчивался сакраментальной фразой «Нужно делиться», а теперь… И все так вежливо, с мерзкой щенячьей улыбочкой. – Накладная у меня есть, не сомневайтесь.

– Покажите!

Сердце тревожно тукнуло: официально обращаются, на «вы» да по имени-отчеству… Что-то здесь не так! Девушка сунула руку в коробку, вытащила сложенную пополам бумагу. И застыла изумленно.

Это была не накладная! Это был плохо отпечатанный листок с рекламой дешевой косметики. Накладной не было.

– Должна быть! – в отчаянии выкрикнула Маринка.

Она перерыла коробку, но напрасно. Милиционеры хладнокровно ждали конца поисков.

Когда девушка безнадежно опустила руки, мутноглазый величественно заметил:

– Итак, гражданка Жалейко, накладной у вас нет, товарного чека из магазина, подтверждающего покупку, тоже нет. Значит, можно сделать вывод, что товар добыт вами нечестным, а возможно даже, и преступным путем.

– Я… Я… – залепетала Маринка. – Но вы же знаете…

Ее не слушали.

Дальнейшее напоминало кошмарный сон. У нее отобрали товар и разрешение на торговлю, заперли в клетку.

– Будем оформлять дело в суд, – буднично предупредил мутноглазый, доставая толстую кипу бланков.

– Ребята, я… Я заплачу! Сколько скажете! – напрасно взывала Маринка из клетки, но мутноглазый хозяин положения деловито водил пером по бумаге, не слыша ее призывов и обещаний.

Через несколько часов ей еле-еле удалось умолить своих мучителей позволить ей один звонок, но телефон лишь заученно талдычил в ухо: «Абонент не отвечает или недоступен». Уехав из города, Чалый, видно, отключил свой мобильный телефон…

Ее отпустили только через сутки, без товара, без денег, без документов…

Вскоре вернулся Чалый из поездки. Маринка прибежала к нему в слезах, поведала, что случилось.

– Растяпа! – хмуро отозвался хозяин. – Сама накладную посеяла – сама и отвечай. Я-то здесь при чем?

– Не сеяла я! – убеждала его Маринка. – Ты мне вместо накладной рекламу в коробку сунул!

Хозяин выразительно хмыкнул на нее и заметил холодно:

– Вот что, подруга, сама вляпалась – сама и выкручивайся. Товар конфисковали, а он, между прочим, денег стоит. Тысячу долларов! Эту сумму ты теперь будешь отрабатывать. Пока не отработаешь сполна, я тебе паспорт не отдам, будешь вкалывать на меня. Ясно?

Яснее некуда… С низко опущенной головой Маринка вышла из хозяйского контейнера и при выходе наткнулась на пьяненького дядю Славу-отверточника, который колобродил среди бела дня непонятно с какой радости.

– Эй, Маринка! – задорно крикнул он. – Как жизнь молодая?

Он, покачиваясь, пританцовывал на месте, а из кармана у него торчала сильно початая бутылка белоголовки.

– Смотри-ка, что я прибомбил! – Отверточник принялся непослушными руками расстегивать сумку, вытащил оттуда что-то черное. – Рясу мне свою Феофилакт продал. Ухожу, говорит, с железки на вольные хлеба. А то народ нынче богохульный пошел, подают мало, неохотно. Я и разрешение церковное выторговал у него по дешевке…

Покачиваясь, дядя Слава напялил на себя рясу и задребезжал противным, ерническим голоском:

– Преобразился еси на горе, Христе Боже… Черт! – Он длинно и замысловато выругался. – В рукавах запутался… Ну что, похож?

Не ответив, девушка побрела восвояси.

Она ехала в Перово, где располагался линейный отдел милиции. В голове ее зрел решительный план. Она вернет товар Чалому, заберет у него документы и уйдет от него навсегда. Пойдет на «Белку», там, говорят, лучше. Во что бы то ни стало, даже если для этого ей прикажут расплачиваться натурой, она заберет товар и…