Корсар - Геннадий Борчанинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 34
До самого вечера я мотался по разным конторам и лавкам, закупая всё необходимое для «Поцелуя Фортуны», до хрипоты спорил и торговался, поражаясь жадности местных купцов, и решал различные бытовые вопросики, мечтая поскорее уплыть отсюда. Например, за починку бригантины мне выкатили такой ценник, что я развернулся и молча ушёл, справедливо рассудив, что проще будет починиться самостоятельно, просто закупив необходимые материалы. И мне пришлось мотаться ещё по нескольким местам, договариваясь о покупке досок, пеньки и прочего. С ограниченным бюджетом как-то не очень приятно ходить на шопинг.
Ну а к вечеру, окончательно устав от торговых дел, я поспешил присоединиться к своей команде, всё это время отдыхавшей в таверне. Ей богу, лучше два раза сходить на абордаж, чем ещё хоть раз заняться торгашеством. Вот уж точно не моё. Я знал многих людей, испытывающих искреннее удовольствие от хорошего торга и кипятком писающих от запаха прибыли, но лично мне всегда это претило. Не настолько, чтобы вообще избегать подобных дел, но достаточно сильно, чтобы заниматься этим пореже, как какой-нибудь неприятной обязанностью вроде выноса мусора.
Таверна с нехитрым названием «Пьяный гусь», встретила меня привычным смрадом перегара, табачного дыма и немытого моряцкого тела. Вот не могли же выбрать место поприличнее. Несколько шумных компаний галдели за длинными столами, в углу какой-то бедолага-музыкант насиловал скрипку, жалобные завывания которой были слышны даже на улице. Мои флибустьеры сегодня гуляли скромно, почти даже уныло, поглядывая на веселящихся соседей с какой-то хмурой завистью. Меня заметили, вяло поприветствовали, подвинулись, уступая мне место на лавке, и я уселся за грязный выщербленный стол.
— Чего такие хмурые? — спросил я.
— А сам как думаешь? — буркнул Клешня, здоровой рукой вращая пустую кружку на столе.
— Эй, мадмуазель! Принеси-ка нам выпить! — я взмахом руки привлёк внимание усталой помятой девки в сальном переднике.
Таверна и в самом деле была настоящей дырой. Девка, шаркая ногами, швырнула на стол пустую кружку и кувшин, забрала грязную посуду, заковыляла на кухню. Жорж не упустил возможности ущипнуть её за тощий зад, та шлёпнула его по руке, даже не обернувшись.
— Ну и дыра, — произнёс я.
— Зато дёшево, — сказал Шон.
Налили, выпили. Местный ром оказался разбавленным и слабым.
— От попутчиков я избавился, насчёт припасов договорился, — сообщил я.
— Завтра идём обратно? — поспешили узнать флибустьеры, радостно переглядываясь.
— Завтра грузим всё на корабль, потом уходим чиниться, — сказал я. — В таком состоянии нам пока лучше никуда не встревать. Местные слишком дорого берут за ремонт, так что сделаем всё сами.
Пираты разом погрустнели, понимая, что вместо долгожданного золота и последующего кутежа их ждёт только тяжёлая работа, скудная кормёжка и никакого веселья.
— Как отремонтируемся — пойдём на дело, — я немного подсластил пилюлю, но без особого успеха.
— А когда… Ну, ты понял, — спросил Жорж.
— Ещё рано, — пожал плечами я. — «Дофин» пока у всех на слуху.
Флибустьеры поникли, молча выпили ещё. Спорить со мной было бесполезно, это все понимали.
Музыкант в углу снова начал пилить на скрипке какую-то жалобную незатейливую мелодию, и я поморщился от резкого звука. Хотя остальным вроде даже нравилось. Но я всё-таки не стерпел, поднялся из-за стола и пошёл к скрипачу.
— Друг, не мог бы ты помолчать? — вполне себе дружелюбно спросил я, уставившись на музыканта тяжёлым взглядом.
Мой слух, больше привычный к ритмичным мелодиям конца девяностых и начала нулевых, отказывался воспринимать это скрипичное мяуканье. Классическую музыку я, конечно, тоже уважал, но здесь играла не классика, а какое-то дерьмо. Скрипач не обратил на меня внимания, продолжая елозить смычком по струнам.
— Эй, земляк, прекращай, говорю, — повторил я чуть громче.
Не удивлюсь, если этот оборванец оглох от собственной игры. Я бы точно оглох, если бы мне пришлось слушать это изо дня в день, а тем более, играть самому.
— Слышь, моряк, отвали, — буркнул музыкант, не отрываясь от игры.
— Отстань от него, мы слушаем! — раздался вскукарек от соседнего стола.
— Я тебе смычок в гузно запихаю сейчас, — предупредил я, и только после этого музыкант затих, вскинув подбородок с потешным видом оскорблённой невинности.
Таверну наполнил возмущённый гул, на который я не обращал никакого внимания. Пусть ворчат, лишь бы не слышать этих отвратительных звуков.
— Так-то лучше, — произнёс я, строго посмотрел на скрипача и вернулся за стол.
За столом парни встретили меня удивлёнными взглядами. Я выпил с ними, наслаждаясь благословенной тишиной. Пожалуй, по уровню отвратности этот скрипач превосходил даже хиты мамбл-рэпа и детские песенки из китайских плюшевых игрушек. Вместе взятые.
— Ты чего так взъелся на него? — спросил меня Шон. — Музыка как музыка.
— Лучше уж пьяные песни слушать, чем такую музыку, — сказал я.
Я, честно говоря, ждал, что кто-нибудь из посетителей возмутится, потребует у скрипача продолжать во что бы то ни стало, начнётся конфликт, мордобой, поножовщина и смертоубийство, но музыкант просто собрал пожитки и с гордым видом удалился, погасив конфликт в зародыше. Пусть лучше выводит свои рулады в другой таверне.
— Вот взял и обидел музыканта, — посетовал Клешня.
— Художника обидеть может каждый… — тихо вздохнул я. — Ну в самом же деле, невозможно это слушать.
— Ты просто дикарь, московит, — хохотнул Шон. — У вас там небось такого не видали никогда.
Знал бы ты, друг мой, сколько всего можно повидать через интернет, ты бы наверняка взял свои слова назад. На меня вдруг накатил приступ ностальгии и информационного голода, каких у меня давно не случалось. Всё же человеку из цифровой эпохи трудновато находиться в обществе, где новость полугодовой давности считается ещё свежей. Тем более в Новом Свете, куда всё доходит с запозданием.
— Что нового на островах? Успели уже разузнать чего, или просто пьянствовали? — спросил я.
— Да особо ничего, всякая чушь, — пожал плечами Шон. — Про Тринидад болтали, да про войну. Война так и идёт, кончится чёрт знает когда, англичашки и не думают сдаваться пока.
— Как получат хорошенько по носу, так и сдадутся, — буркнул я.
— Дай то Бог, — хмыкнул Шон.
— Будь уверен, — сказал я.
—
