От имени науки. О суевериях XX века - Олег Мороз

Алексей Борисович пожимает плечами.

— Но ведь он стопроцентно все определяет, этот Толя!

— Во-первых, насчет ста процентов я сильно сомневаюсь… Тут сложная психологическая игра: стоит угадать у человека какую-то «болячку», он тут же размягчается, становится как воск. Во-вторых…

Как всегда, Алексей Борисович тут же набросал теорию, объясняющую увиденное. В основе всего — великолепная Толина интуиция. И наблюдательность. Природа стремится компенсировать человеку, если она ему что-нибудь недодала. Этот Толя наверняка какой-нибудь увечный. Все эти люди не вполне… того… Начиная с Распутина. Зато многие из них — чемпионы по интуиции, по умению примечать то, что ускользает от нашего взора.

Среди участников нашей редакционной беседы не было невропатолога. Долго обещал мне изложить на бумаге свою точку зрения профессор Константин Григорьевич Уманский, но все, видно, недосуг было. Однажды вечером он позвонил мне домой:

— Написал. Как просили, полторы странички.

— Присылайте.

И тут — словно удар грома:

— Я в реанимации…

После этого сообщения я теряю дар речи. Константин Григорьевич объясняет, что у него инфаркт, что он лежит в Боткинской больнице…

Как это похоже на современного человека! Надо случиться инфаркту, чтобы у него выдалась минута набросать полторы странички, не относящиеся к его непосредственным делам.

Перед тем как случиться инфаркту, Константин Григорьевич недели две был на бюллетене: стенокардия. Надо бы поберечься, дело нешуточное, но Уманский продолжал работать дома, да и в институт наезжал. Неугомонный человек.

На следующий день я взял у супруги Константина Григорьевича написанное им. К тексту была приложена записка:

«Дорогой Олег Павлович!

Как со мной поступила диалектика жизни, Вы уже знаете. Но знаете и мой характер. Рассчитываю, что через месяц буду на ногах и колесах. Но не стоит загадывать. Доступ к телу открыт: я уже не в реанимации. С сердечным приветом…»

В этой записке весь человек.

Теперь что касается экстрасенсов.

«В конечном счете, — писал Константин Григорьевич, — речь идет о банальном, известном издревле феномене, который испокон века использовался при лечении, а теперь возводится некоторыми в культ. Профессор А. И. Нечушкин правильно говорит, что лечение руками упоминается в Библии. Могу уточнить: упоминание это содержится в «Песне Песней», которую Куприн, как известно, положил в основу своей изумительной повести о любви «Суламифь». Во все времена лечение руками сочеталось с психологическим воздействием. Библейский царь Соломон воздействовал на своих пациентов не только кистями рук, которые были нежны, белы и излучали силу необычную, но и взглядом, вызывавшим трепет. Он был, как известно, царем — наместником бога на земле, а это ко многому обязывало.

Весь этот комплекс работает и у современных экстрасенсов. В конечном счете каждый сам себе экстрасенс. Что он делает, если у него появляются боли в области сердца, печени, живота? Да просто прикладывает к этому месту ладонь. И почти всегда облегчает свое состояние.

С моей точки зрения, огромная заслуга физиков в том, что они наконец показали именно банальность явления, которое некоторые пытаются возвести в культ. Но не только в этом. Давно известно, что малые дозы тепла лечат, а большие калечат. Теперь это продемонстрировано строго экспериментально.

И диагностическое, и лечебное значение зон Захарьина — Геда известно давно, в первую очередь в невропатологии. Они используются и сейчас весьма широко: возьмите те же горчичники, сухие повязки, компрессы, облучение «синим светом»… Все это применяется ежедневно и с неизменным успехом. Другое дело, что при этом многие склонны действовать по принципу «кашу маслом не испортишь»: грелки — так погорячей и подольше, компресс — пообширнее, горчичники — позлее, так, чтобы после их сдирать вместе с кожей…

Эффективность малых воздействий и дальше необходимо изучать и уточнять, но главное — магистральный путь ясен. И это прекрасно, ибо некоторым — и не только легковерным обывателям, но и вполне серьезным людям — еще недавно казалось, что «экстрасенсификация» медицины и ее совершенствование суть одно и то же…

Однажды я решил посмотреть, насколько распространилась эта «экстрасенсификация», и во время одного из обходов в клинике поинтересовался у больных, длительное время страдающих заболеваниями нервной системы, не обращались ли они к экстрасенсам. Результат был потрясающим: обращался каждый второй. О результатах этого обращения (разумеется, не бесплатного) говорить не стоит — безграмотное «лечение» для нервной системы не проходит бесследно…»

Говорят, всякое новшество на пути к признанию проходит три ступеньки: сначала говорят, что этого не может быть, потом — в этом что-то есть, и наконец — кто же этого не знает? Воспользовавшись тем, что «доступ к телу открыт», я навестил Константина Григорьевича в больнице и просил его назвать мне литературные источники, где бы говорилось об использовании зон Захарьина — Геда для диагностики и лечения. Он сказал, что назовет мне десяток книг, как только выйдет из больницы, но вообще это всем известно.

Потом, разумеется, и он, и я забыли об этом обещании, так что точных ссылок у меня нет до сих пор.

Я охотно допускаю, что медицине это известно, ибо трудно найти такое, что было бы ей неизвестно (другое дело, что многое забывается). Но то, что известно про эти зоны, — это, как говорится, знание эмпирическое (опять-таки — как многое в медицине). Знание же, добываемое ныне физиками, — строгое научное знание.

…Наконец дождался я отклика на посланную стенограмму и от Натальи Петровны Бехтеревой. Ее помощница продиктовала мне по телефону (а я записал на магнитофон) такой текст:

«Милая «Литературная газета»! Спасибо вам за присланные материалы. Прочла я их сейчас глазами человека, уже попавшего в ситуацию, когда пришлось поручить одной из лабораторий руководимого мной отдела строго и корректно, невзирая на советы и замечания, проверку еще одного «чуда» — лечения алкоголизма так называемым методом дозированных центропитальных воздействий Столбуна — Стрельцовой (множественное воздействие хлорэтилом на зоны Захарьина—Геда в области и чуть выше заднего прохода). «Чудо», к сожалению, не подтвердилось, о чем мы и сообщили в Минздрав СССР в форме серьезного отчета, содержавшего клинические наблюдения и данные объективных физиологических методов исследования.

Но боже мой, что произошло дальше! Сколько защитников нашлось у «чуда»! Что они себе позволили в словах и в печати! Нет уж, на мою жизнь каких бы то ни было проверок, а также каких бы то ни было «чудес» хватит. Сама не буду и «детям» (сотрудникам) закажу.

Но это так, печально-веселая преамбула. А по существу… Могут ли отдельные люди обладать повышенной чувствительностью или, говоря более близким мне языком, более низкими порогами органов чувств? Конечно, могут! Могут ли отдельные люди (или даже многие) научиться по заданной ими самими программе (или с помощью обучения) делать свои ладони более теплыми, научиться лучше, чем другие, воздействовать на точки акупунктуры и зоны Захарьина — Геда и т. д. и т. п., лучше, чем другие, овладевать всеми приемами психотерапии? Конечно да. Возможна отсюда и диагностика, иногда очень удачная, особенно если человек с повышенной чувствительностью знает хоть приблизительно анатомию человека. Возможно и лечение, причем особенно с помощью различных вариантов древней акупунктуры оно получило и распространение, и признание. А слабым теплом рук, да еще с ореолом славы чудотворца у владельца этих рук, в организме отдельных больных можно вызвать к жизни и резервы, и защитные силы. Возможно, что делу помогают и слабые магнитные излучения «целителя» и другие вполне реальные факторы. Но вот в чем, мне кажется, главный вопрос: может ли все это хоть как-то конкурировать с возможностями современной медицины? Акупунктура вошла в ее арсенал. Психотерапию нужно гораздо шире и, главное, грамотнее вводить во все клиники. А собственно «чудеса»? Пусть живут. Это занятно. Но, дорогие товарищи журналисты, не берите греха на душу — не пробуждайте напрасных надежд у тяжелых больных, не затягивайте их порой срочное лечение. Представьте себе, как страшно врачам видеть больного, которого еще год, еще полгода назад можно было спасти… И кстати о чудесах — это уже к больным, — обращайтесь к врачам своевременно! Мы очень, очень стараемся, но далеко не всегда можем делать чудеса.

Академик Н. Бехтерева».

Самый верный способ развеять все предрассудки — с помощью строгих научных методов выяснить, как все обстоит на самом деле. Лучшего способа не придумано. Уверен: физики стоят на верной дороге. Важно, чтобы им оказали помощь ученые других специальностей. Многое зависит, например, от ученого медицинского совета Минздрава. Его председатель Олег Константинович Гаврилов тоже побывал у нас на «круглом столе».