Люди ветра - Пол Андерсон

Она сделала круг. С той высоты, на которую она поднялась, ей был виден не один остров. «Я еще не хочу возвращаться. Аринниан может ждать меня до. Сумерек? — В ней ожил голод. Она потратила слишком много энергии.

— Будь благословенна боль, будь благословенен голод. Будь благословенна удача!»

Далеко внизу стая птероплеуронов покинула свои гнезда и устремилась на поиски пискоидов над поверхностью воды. Айат выбрала цель, и устремилась вниз. Когда она закрыла глаза пленками, чтобы защитить их, мир сделался пятнистым и немного потускнел. Но она еще острее ощутила присутствие неба, струящего потоки света, свист ветра вокруг нее. Каждая клеточка ее тела ощущала готовность, знание нужного угла, скорости, силу падения.

Ее тело знало, когда расправить крылья, когда сложить их, как и когда должны вступить в действие руки. Кинжал был ей не нужен. Шея рептилоида сломалась под вихревым натиском этой встречи.

— Водан, ты был бы рад!

Ноша мешала ей. Не будучи тяжелой, она в то же время была неудобной.

Айат опустилась на отдаленную скалу, нарезала мясо и поела. Сырое, оно было простым на вкус, даже пресноватым. Прибой под ней кричал и брызгался.

Потом она полетела вглубь острова, теперь уже медленнее. Нужно было найти высокую растительность и отдохнуть среди деревьев и цветов, в нагретой солнцем тени. Потом можно будет вновь подняться в небо. И все время она будет вспоминать Водана! Поскольку они не совершили брачного обряда, она не сможет вести его похоронный танец. Поэтому сегодня она должна исполнить его одна, наедине с собой.

Она спустилась к фруктовому саду. Вода, испаряющаяся с листьев, создавала над землей дымку легкого тумана, и эта завеса слегка колыхалась среди зелени под солнцем. Сгустившиеся запахи накрыли ее своим опахалом.

Она пила сильные ароматы живущей земли, и антибраторы ее справлялись с этим не хуже легких, пока у нее не закружилась голова, а кровь не забурлила и не запела.

«Водан, — грезила она, — если бы ты был здесь, возле меня, мы улетели бы вместе, и ничто бы уже не помешало нам. Мы нашли бы место, где ты смог бы укрыть меня своими крыльями».

Казалось, что он был и впрямь здесь.

Шелест крыльев, воздух, внезапно наполнившийся мужским запахом. Все поплыло перед ней. «Теряю ли я сознание? Мне лучше сесть». Она неуверенно опустилась вниз и приземлилась.

Ее окружали апельсиновые деревья, не слишком высокие и не слишком часто растущие, чьи оранжевые шары казались таинственными в глубине листвы. Земля была недавно обработана, засеяна и лежала, открытая небу.

Коричневая и мягкая, она прильнула к ней. Почва была сырой, но нагретой солнцем.

Послышался шум крыльев. Чья-то тень на мгновение закрыла Лауру.

Летящий опустился, Айат узнала Драуна.

Его гребешок был напряжен. Каждое перышко вокруг усмехающегося рта говорило: «Я надеялся, что смогу вот так и найти тебя, после того что случилось».

— Нет! — Жалобно бросила она и расправила крылья, намереваясь улететь.

Драун уверенно двинулся вперед, широко расставив руки и изогнув пальцы.

— Прекрасная, прекрасная, — произнес он. — Хкр-р-р!

Ее крылья качнулись. Поток воздуха принес силу, но не ее силу. То была иная энергия, потрясающая ее до основания.

— Водан! — Взмолилась она и вдруг оказалась на крутящейся земле.

Подъем был медленным и неуклюжим. Драун настиг ее и сомкнул когти вокруг ее алатана. Они упали вместе.

Она царапнула его по лицу и потянулась за ножом. Он поймал ее за обе кисти и притянул к себе.

— Ты ведь не хочешь этого на самом деле! — Его дыхание ударило в ее ухо.

— А теперь? — Он обвил руками ее шею и крепко сжал ее в объятиях.

Распростершись, его крылья снова скрыли собой солнце, и перышки опустились ей на глаза.

Ее крылья скрылись под его оперением.

Она так плотно смежила веки, что темнота под ними заполнилась пляшущими бесформенными огнями.

«Водан, — пронеслось где-то среди гула, — я делаю вид, будто это ты».

Но Водан ни за что не ушел бы сразу после случившегося, оставив ее в горечи царапающей землю, дрожащей. Такой и нашел Айат Аринниан.

Тэбби еще спала. Холм еще искал свою несчастную подругу. Драун недавно улетел, обронив замечание, что хочет, если сможет, помочь в поисках. Все остальные разошлись по делам. Земля покоилась в лучах утреннего солнца.

Рошфор потихоньку пробрался в спальню. Табита принадлежала к тем немногим женщинам, которые хорошо выглядят в этот час. Крупное тело, коричневая кожа слишком упруга, чтобы запасть или опухнуть. Короткие белокурые волосы так разбросали свои завитки, что его пальцы так и тянулись поиграть с ними. Она дышала глубоко, уверенно, не сопела, хотя губы ее чуть-чуть разошлись, обнажив белую полоску зубов.

Когда он склонился над ней, то не ощутил никакого кислого запаха, только нежный, девичий. И увидел следы засохших слез.

Рот его искривился, но боль в прикушенной губе не была такой уж сильной, не то, что в сердце. Она плакала из-за него, когда они вернулись домой.

— Сегодня тебе, конечно же, нельзя, — прошептала она, согнув руку в локте и склонившись над ним, в то время как пальцы другой ее руки бегали по его щеке и груди. — А со всеми этими беспокойствами и несогласием — и подавно. Ты же так измучился! Не расстраивайся! Ты сам не знаешь, какая для тебя это травма. Подожди до завтра или до следующей ночи, Фил! Перед нами целая жизнь!

«Самая мучительная часть кошмара в моей душе — это то, что я не могу сказать тебе, почему я так тяжело это перенес, — подумал он. — Если я поцелую тебя. Но ты можешь проснуться. О, святой Джоан, сожженный за ее народ, помоги мне!»

Он понял, что если помедлит еще, она действительно может проснуться.

Он медленно досчитал до ста, прежде чем выскользнул из комнаты.

Крыши строений, возвышающихся за ним, казались невозможно четкими на фоне неба, в котором властвовали только солнце и свежий ветерок. Мягкие зеленые и голубые краски сверкали так, как будто были ярко-алыми. Воздух был напоен запахами зелени и моря, чьи волны перекатывались вдали. «Нет, эта дивная красота непрочна». Рошфор быстро пошел прочь. По тропинке он направился через фруктовый сад. Скоро она должна была слиться с главной дорогой, ведущей к посадочному полю.

«Это не может окончиться удачей. Кто-то должен быть на страже, или же я не смогу проникнуть внутрь. Или же еще что-нибудь случится и окажется, что я просто вышел на прогулку. Ведь нет никакого вреда в том, чтобы посмотреть, не так ли?

Просто посмотреть и вернуться к завтраку. И никакого зла в этом нет, только вот ее авалонянам будет позволено убить себя; может быть, и она окажется в их числе. Еще мои товарищи по флоту тоже могут умереть — без пользы, без всякой на то причины, кроме гордыни, хотя, быть может, все это можно спасти. И тогда она поймет, что я сделал это ради того, чтобы война быстро закончилась, и чтобы Табита могла жить».