Температура повышается - Карен Келли

— Подойди ко мне, мой маленький горячий итальянец! — грудным голосом произнесла она. — Я знаю местечко, куда ты можешь поместить с вою перченую колбаску. Ты убедишься, что я люблю своего проказника.

Конора едва не стошнило от этой отвратительной сцены. Вне всяких сомнений, в эту ночь соседи не собирались выходить из дома. Согнувшись в три погибели, Конор пересек газон и вернулся черным ходом в свой дом.

Входя в гостиную, он увидел спускавшуюся по лестнице Джессику. Она потерла пальцами заспанные глаза и капризно воскликнула:

— Почему ты так долго не возвращался ко мне? Ведь эту ночь мы собирались провести вместе!

Она выглядела настолько соблазнительно, что у Конора возникло желание заключить ее в объятия и расцеловать, а затем сорвать с нее ночную рубашку, припасть губами к ее соскам и зачмокать от удовольствия, как младенец. А после этого незамедлительно поставить ее перед собой на колени, вцепиться пальцами в ее волосы и попотчевать ее своим нектаром, ценительницей которого она оказалась. Как много все-таки у них общего!

Однако теперь было не самое подходящее время для подобных фантазий. Требовалось принять меры в отношении преступников, замышляющих новое дерзкое ограбление. Схватить их за руку было делом его чести. Он прочистил горло и сказал:

— У наших милых соседей только что был гость.

Джессика побледнела как мел. Устремив взгляд в окно, она сбежала по ступенькам. Но Конор остановил ее, сказав:

— Поздно. Гость ушел.

— Ты сообщил об этом моему отцу?

— Нет. Телефон остался в гостиной, как, впрочем, и мои туфли в спальне. Злодей ускользнул от меня неопознанным. Даже номерная табличка на его машине оказалась замазанной грязью. Это бывалый негодяй! Он все предусмотрел — Конор отвернулся, скрывая свое искаженное гневом лицо.

Он готов был рвать и метать от злости на самого себя. Где были его мозги? Как он умудрился упустить такой шанс раскрыть опасный заговор уголовников? Ну конечно, он обязательно возьмет реванш. Справедливость восторжествует!

Рука Джессики легла на его плечо. Она тихо промолвила:

— Все люди когда-нибудь ошибаются. Не переживай, мы непременно его установим и упрячем за решетку вместе с его подручными.

— Но в любом случае нельзя терять ни минуты! — с жаром воскликнул Конор. — Я подслушал обрывок их разговора. Они готовят новое преступление, самое крупное и последнее. Жаль, что я так промахнулся! Будь мобильник при мне, я бы связался с оперативным дежурным и попросил бы выслать сюда группу наружного наблюдения. Нет, мне нет прощения! Пора менять работу. Таким разиням не место в полиции.

— В этом есть доля и моей вины, — сказала Джессика. — Я готова разделить с тобой ответственность за этот промах.

Конор тяжело вздохнул и промолчал. По скулам его забегали желваки. Ему стало ясно, что это не только бесславный конец его карьеры, но и финал его любовного романа.

Джессика бесшумно покинула комнату. Он упал в кресло и потер глаза руками. Но это не помогло ему унять сердечную боль. Казалось, его сердце разорвется. Никогда еще Конор не чувствовал себя jак скверно, как теперь.

Луна скрылась за черной тучей. Гостиная погрузилась во мрак. В доме воцарилась мертвая тишина. Конор закрыл глаза.

Глава 14

Он так и просидел в кресле до утра, то погружаясь в короткий тревожный сон, то пробуждаясь и возобновляя наблюдение за домом соседей. Собственно говоря, наблюдением это назвать было нельзя: мысли его были заняты Джессикой и всем связанным с ней.

Ему грезилось, что он обнимает и целует ее во все сладкие места, овладевает ею с нечеловеческой страстью в замысловатых позициях, вновь и вновь возносясь вместе с ней к розовым облакам, сквозь которые пробивается свет далеких звезд, сверкающих, словно крупные бриллианты. В своих снах он был счастлив. А проснувшись, стряхнул обрывки видений и с невозмутимым видом женатого мужчины вышел из дома, чтобы взять из почтового ящика газеты.

Светило солнце, на небосклоне застыли пушистые облака, в парке чирикали птички. Но на душе у Конора скребли кошки. А в печенках засела она, Джессика, причина всех постигших его несчастий. Впрочем, винить во всем одну только ее было нельзя, он предчувствовал, что эта авантюра добром не кончится, однако же все-таки залез к ней под одеяло, хотя мог бы и лечь спать на полу.

Не надо было с ней трахаться!

Потому что обыкновенным сексом то, что они вытворяли, не назовешь. И ему, как старшему по званию офицеру, следовало стыдиться своего поступка. Но по какой-то необъяснимой причине стыдно ему не было.

Хорошенько подумав, Конор понял, почему у него не возникло раскаяния. Вес было просто: впервые в жизни он получил от соития с женщиной полное удовлетворение, как физическое, так и моральное. А главное, перестал ощущать себя никому не нужным и одиноким. Он обрел родственную душу.

Его родители всегда были заняты только собой. Сестра целиком посвятила себя мужу. И в детстве, и в отрочестве, и в юности Конор страдал от недостатка внимания к нему родственников. Джессика подарила ему то, чего ему всегда недоставало.

И вот теперь ему предстояло порвать с ней всякие отношения. Либо поставить операцию под угрозу провала. Несомненно, выбрать следовало то, к чему обязывал его служебный долг. Он не мог предать свои принципы и не оправдать оказанное ему высокое доверие, о котором ему напоминал его жетон полицейского.

«Как бы не так, — язвительно заметил его внутренний голос, — ты уже стал предателем».

— Эй, Конор! — окликнул его кто-то.

Он обернулся и увидел Джорджа. Чтоб ему провалиться!

Оглянувшись по сторонам, Джордж пошел к нему через газон. Вид у него был очень таинственный.

— Привет! — сказал Конор, изобразив на лице улыбку.

— Чао! Хочу поблагодарить вас за любезность, которую вы с женой оказали Труди. Не приюти вы ее на ночь, она бы уехала к своей маме. Вы замечательные люди! Я ваш вечный должник! С ее мамочкой не так-то просто найти общий язык. Честно говоря, это редкая стерва, как говорите в таких случаях вы, американцы. — Глаза Джорджа светились искренней благодарностью.

Конор вспомнил, что в досье на Джорджа упоминалось, что родная мамочка подбросила его в раннем детстве под дверь дома его папаши и скрылась в неизвестном направлении. Вряд ли в юные годы бедняжке пришлось сладко при таком папочке и таком братце, как Барри.

На мгновение Конору даже стало действительно его жалко. Но он быстро опомнился и решил воспользоваться ситуацией в интересах службы.

— Скажу тебе как другу, — произнес он заговорщицким тоном, — мы могли бы неплохо зарабатывать, проворачивая вместе разные делишки. Я владею ломбардом и могу быстро реализовывать «горячий» товар. И никто об этом не узнает.