Не первый раз замужем - Ирина Хрусталева

Единственное, что его не беспокоило в этой ситуации, – что его хотят куда-то заманить и ограбить. Он был совершенно голым, так что красть у него было нечего, поэтому он смело пошел за бомжем. Да и альтернативы у него не было, поэтому, чем оставаться совершенно одному, лучше пойти за этим человеком.

«Он хоть и бродяга, но зато – местный, знает язык и, чем черт не шутит, вдруг сможет чем-то мне помочь», – думал Никита, стараясь не отставать от грязного оборванца.

Они добрели до лесочка и вошли в заросли. Пройдя некоторое расстояние по тропинке, они вышли на небольшую поляну, и Никита увидел полуразвалившееся деревянное строение.

«Это что еще за «дворец»?» – подумал он про себя.

Бомж тем временем вошел внутрь и, обернувшись у входа, снова позвал мужчину рукой. Никита послушно последовал за ним, с опаской поглядывая на покосившуюся крышу.

«Обвалится еще прямо на голову, – подумал он. – И никто не узнает, где могилка моя!»

Ему вдруг стало до тошноты страшно.

«Это меня, наверное, бог наказывает… за мой непростительный грех!» – с ужасом подумал Никита и даже зажмурил глаза.

Открыть он их не успел, потому что в это мгновение получил оглушительный удар по голове – и его накрыла кромешная темнота…

Сразу же из ресторана Нина с Александром поехали в отель, сдали ключи и отправились к знакомой Виктора, которая уже поджидала их, стоя у ворот дома.

– Ну, слава тебе господи! Я думала, вы не приедете уже сегодня, все глаза проглядела. Виктор Петрович уже звонил, беспокоился о вас. Будем знакомы, меня зовут Евгения Семеновна, можно просто Женя, – без остановки затараторила женщина, приглашая гостей проходить в дом. – Я вам комнаты приготовила. Виктор Петрович просил отнестись к вам со всем вниманием. Какой замечательный доктор, я до сих пор вспоминаю его с благодарностью. Волшебные руки, прямо кудесник! Обещал мне без всякой очереди сделать круговую подтяжку, как только я вновь приеду в Москву. Сейчас будем пить чай, как в России, с вареньем.

– Спасибо вам, Евгения Семеновна, мы с Александром только что из ресторана, уже поужинали, – попыталась отказаться Нина.

– А кто говорит об ужине? Я же вас не заставляю снова есть, а только чай предлагаю. Здесь, в этом районе, мне совершенно не с кем пообщаться. Люди все замкнутые, в гости друг к другу не ходят. Я половину своей жизни прожила в России, привыкла к хлебосольству, чтобы друзей был полон дом. А здесь можно запросто умереть со скуки, – без остановки и передышки сыпала словами женщина, проворно накрывая для гостей чайный стол.

– Зачем же вы уехали из России? – спросил Александр.

– Это муж настоял, ему там совершенно не давали продвигаться. А он очень талантливый ученый! Столько открытий сделал, ему своя лаборатория нужна была. Я совершенно не понимаю наше правительство! Сколько талантливых людей уже уехало, а они даже и не задумаются, почему так происходит, – пожала женщина плечами. – Им, можно сказать, на блюдечке с голубой каемочкой приносят готовые изобретения. Нужно только профинансировать, предоставить все условия для дальнейшего продвижения – и будьте любезны, пожинайте плоды на доброе здоровье. Так нет же, лучше истратят бюджетные деньги на какую-нибудь ерунду! Ай, да что там говорить, – махнула Евгения холеной ручкой. – Вот так же и мой муж – походил, пообивал пороги, а потом плюнул и уехал сюда. Приехали, все у него здесь прекрасно получилось. Жаль только, что он очень недолго радовался…

– Почему недолго? – поинтересовалась Нина.

– Так умер Сереженька мой год назад, от сердечного приступа, – всхлипнула Евгения Семеновна и заморгала глазами, на которых выступили слезы.

– Простите, я не знала, – виновато проговорила девушка.

– Да что уж там, – махнула женщина рукой. – Я уже нагоревалась. Время, оно все лечит, – вздохнула она. – Правда, очень скучно стало без него, даже поругаться не с кем, – засмеялась женщина.

– А вы бы в Россию вернулись. Что же здесь одной-то жить? – посоветовал Александр.

– Куда я вернусь? Квартиру продали, когда уезжали, а к родственникам приживалкой идти – это не по мне. Я, когда приезжаю в Москву, естественно, у племянницы останавливаюсь, так у нее прямо глаза горят, когда я рассказываю ей, как хорошо здесь живу. И как вы себе представляете, если я вдруг обратно приеду да попрошу ее, чтобы она меня приютила? Нет, это совсем не по мне, – повторила женщина. – Слава богу, Сереженька мне хорошие деньги оставил, да и сама я могу подработать, ведь я хорошая маникюрша, а это здесь ценится. Не то что в Москве, там копейки мастерам платят. Скучаю, конечно, чего греха таить, но возвращаться не собираюсь, уж как-нибудь свой век здесь доживу. Деток мне бог не дал, а мне одной и того, что есть, хватит. Видите, какой у меня дом хороший, мы его уже выкупили, моя собственность теперь. Машина есть, холодильник всегда полон. А что еще мне нужно? За мной здесь один француз ухаживает, вдовец, вот подумаю-подумаю да и выйду за него. Вдвоем – оно всегда веселее. Он, правда, на пять лет моложе меня, но этого вроде никто и не замечает. Как вы думаете, я для своих лет неплохо выгляжу? – улыбнулась Евгения Семеновна.

– А сколько вам лет? Извините за бестактный вопрос, – спросил Александр.

– А сколько дадите? – кокетливо задала вопрос женщина.

– Ну, я думаю, лет сорок от силы, – дал оценку мужчина.

Евгения Семеновна довольно засмеялась и махнула холеной ручкой:

– Ой, прямо – сорок, да еще от силы, ну и скажете тоже! Мне уже пятьдесят два, – призналась она и кокетливо стрельнула искусно подкрашенными глазками.

– Не может быть, – не поверил Александр. Женщина в самом деле выглядела очень хорошо, и он не покривил душой, когда дал ей именно сорок лет.

– Может, может, могу даже паспорт показать, – заливисто засмеялась Евгения Семеновна и начала суетиться вокруг стола, расставляя чашки с блюдцами, вазочки с конфетами, с печеньем трех сортов и зефиром в шоколаде. Она проворно нарезала лимон тоненькими ломтиками и достала из холодильника бутылочку ликера «Бейлис».

– Сейчас мы с вами непременно должны выпить чаю. Кто захочет, можно с ликерчиком. Я очень уважаю этот ликер. А с чаем – это просто бальзам на душу.

– Может быть, не стоит так беспокоиться? – попробовала остановить женщину Нина, но не тут-то было.

– Никаких отговорок я слушать от вас не желаю, – замахала хозяйка руками. – В кои веки ко мне приехали в гости соотечественники, а я и чаем их не напою? Нет, так дело не пойдет, иначе вы меня обидите до глубины души, – надула Евгения Семеновна губки. – Так хочется поболтать, узнать, что там теперь происходит. Ведь я уже три года в Москве не была. Вы себе даже и представить не можете, как начинаешь чувствовать, что такое Родина, когда находишься вдали от нее. Только здесь я по-настоящему поняла значение слова «ностальгия». Правильно говорят: ценим то, что теряем, – и женщина смахнула со щеки слезинку. – Не обращайте на меня внимания, – тут же засмеялась она и высморкалась в платочек. – Завтра поеду, встречу вашего знакомого, пока вы будете заниматься своими делами, – перескочила она на другую тему, чтобы отвлечь притихших гостей от своих слез. – Виктор Петрович просил кое-что для него сделать. Да вы, наверное, в курсе?

– Да, мы в курсе, – улыбнулась Нина. – Спасибо вам большое, Евгения Семеновна.

– Евгения, просто Евгения, никакой Семеновны. Я терпеть не могу, когда меня по имени-отчеству зовут, сразу чувствую себя столетней старухой. Вроде я еще ничего, вон Александр сам об этом сказал, – улыбнулась мужчине Евгения и поправила рукой прическу. – Давайте, мои хорошие, присаживайтесь к столу, я сейчас клубничное варенье достану. У меня еще и вишневое есть, если хотите, и мед тоже.

– Я с удовольствием вишневого поем, – откликнулся Александр.

– А я, если позволите, клубничного, – улыбнулась Нина.

– Замечательно, прямо как в старые добрые времена! Посидим за самоваром, я его как раз три года назад из Москвы привезла, на Арбате купила. Пусть в моем французском жилище будут русские вещи, мне так здесь этого не хватает. Вон посмотрите, накупила всякой утвари с хохломской росписью. Сервиз у меня есть, «Гжель», на двенадцать персон, тоже из России. Когда ко мне мой ухажер приходит – все языком цокает, очень ему нравится, – изливала душу женщина.

– А сколько вы уже лет здесь живете? – поинтересовалась Нина.

– В этом году будет двенадцать. Это, конечно, срок немалый, но я все равно не могу привыкнуть, чтобы почувствовать себя настоящей парижанкой. Для этого здесь нужно родиться, а мы с мужем приехали, когда уже половина жизни была прожита. Сережа, конечно, чувствовал себя здесь счастливым. Ему предоставили в полное распоряжение целую лабораторию. Он ею руководил и еще в университете лекции читал, он в совершенстве владел французским языком. Человек, который помешан на своей работе, везде чувствует себя хорошо, если ему никто не мешает ее делать. За эти годы он успел сделать два открытия и был на седьмом небе от счастья и чувства удовлетворенности. Все твердил, что наконец-то он осуществил свою мечту, а это значит, что жизнь прожита все же не зря. Он хоть и ужасно рассеянным был, но мне очень его не хватает, – вздохнула Евгения и тут же улыбнулась: – Что это я? Все о себе да о себе. Рассказывайте, что там, в Москве, творится. Так хочется снова туда поехать!