Агерский лекарь - Наталья Караванова

– Граф, князь Берток обратился ко мне, потому что я единственный его родственник, который точно не имеет видов на княжеский престол.

– Родственник? Насколько мне известно, у князя нет близких родственников. Во всяком случае, среди старшего поколения. Есть троюродные дяди – князья Катор. Но вы точно не имеете к ним отношения…

– Возможно, вам не все известно.

– Послушайте, геральдические книги… – сунулся один из спутников главы агерских дворян.

Ферг терпеливо ждал, но мысль так и осталась висеть в воздухе неоконченной. Он вздохнул, спросил:

– Скажите, господа, знакомо ли вам имя Фабиана Фабриса? Известный маг, к тому же много лет стоит во главе агерского Ордена Равновесия. И родовитый италийский дворянин к тому же, хотя он и предпочитает об этом не распространяться.

Это был риторический вопрос. Конечно, в городе хорошо знали Фабриса, героя войны и отважного борца с Хаосом. И реши вдруг италиец сам занять место князя Паннонского, пожалуй, дворяне бы так не возмущались. Ах, как бы было славно, если бы душка Фабиан был местным, хотя бы графом и состоял хотя бы в самом дальнем родстве с княжеской фамилией…

– Видите ли, мастер Фабрис очень хорошо меня знает. Именно по этой причине он за все минувшее время так ни разу и не побывал в Китшоэ. Не думаете же вы, что он бы допустил появление на месте занемогшего князя человека, который не имеет права там находиться? Впрочем, можете у него спросить сами. Он и его товарищи сейчас заняты наведением порядка в городе. Если же вы собираетесь настаивать… я готов официально представиться, но не хотел бы, чтобы это случилось до церемонии прощания с княгиней Дорикой. Надеюсь, вы отнесетесь с уважением к этому условию.

Дворяне вышли более озадаченные, чем возмущенные. Ферг был уверен, что кто-нибудь из них, не мешкая, отправится искать Фабриса. И ведь найдет. А значит, официальной церемонии не миновать… но пусть она произойдет не завтра. Завтра – похороны княгини. Завтра не нужны ни сенсации, ни скандалы.

Как будто бы небо тоже оплакивало княгиню. Дождь начался с самого утра, и ни один маг не стал разгонять хмурые и низкие тучи, нависшие над городом. Белала с самого утра отпросилась у Элайзы, чтобы вместе с другими благородными дамами из окружения хозяйки Китшоэ присутствовать на церемонии, стоять возле гроба. Она слишком недолго была в княжеской свите, чтобы успеть привязаться к Дорике. Но она была в свите – и только это имело сейчас значение.

Лисия все это время оставалась в хосписе. Однако поздно вечером перед церемонией за ней пришел Ферг: княжне следует быть во время прощания на виду. Люди должны понимать: княжеский род Паннонии не прервался. Переворот, пусть и причинил много беды, не удался в главном…

Однако же Ферг первым делом навестил не юную княжну, а мальчика, которого привез несколько дней назад. Тот был все еще плох, несмотря даже на относительно успешную операцию. Ожоги никак не желали заживать, не помогали никакие заклинания.

Бела без труда сложила два и два и была почти на сто процентов уверена, что знает имя этого мальчика. И не собиралась о своих догадках никому рассказывать. Особенно – самому доктору. Еще чего не хватало.

…Черное шелковое платье быстро покрылось мелкими капельками дождевой пыли и потяжелело. Бела стояла на траурном деревянном помосте на той самой площади у рынка, где раньше всегда шли веселые театральные представления. Ей казалось, никогда уже смех не будет здесь звучать столь беззаботно.

Она пришла одной из первых, охрана без вопросов пропустила ее.

Мимо шагали родовитые дворяне. Бела, прислонившись спиной к деревянным перилам, незаметно наблюдала, как усатый распорядитель провожает гостей к выделенным местам. Слуги поправляли навес – он намок от воды и надулся гладкими бурдюками, а значит, мог прорваться в любой момент и окатить каждого, неосторожно вставшего под ним. На площадь постепенно стягивалось население. Дорику не то чтобы хорошо знали и любили, но жалели. Кроме того, все надеялись, что на церемонии им скажут правду – жив ли князь и чего ждать от будущего.

– Трансильванская дрянь! – услышала она полный ненависти голос за спиной.

Резко обернулась.

С этой дамой в темно-синем платье, украшенном траурными лентами, она знакома не была, но несколько раз ее видела рядом с Дорикой.

Бела, мгновенно скрутив в себе желание ударить, попросила:

– Объяснитесь, пожалуйста!

– Это все из-за вас! Она погибла из-за вас! Все вы хотите нашей крови!

– Ваша кровь, – с нажимом на слове «ваша» ответила Бела, – мне не нужна. Жидковата немного!

Дама в синем замолчала на вдохе, и Белала отвернулась от нее. Оказалось, зря.

– Кто вас сюда пустил? Вы не достойны даже близко стоять! Вы же убийца!

– Пожалуйста, успокойтесь!

– Это все из-за ваших трансильванских богов… Я знаю, вам нужна кровь, чтобы колдовать! Почему это все случилось, именно когда вы появились в замке? Княгиня была добра и прекрасна, за что вы решили ее убить? Я знаю! Знаю!

Бела видела, что на них начали оборачиваться. Отошла как можно дальше от собеседницы, возле которой вдруг появился высокий молодой человек и протянул крошечный флакончик. Должно быть, нюхательную соль.

По соседней лестнице медленно и торжественно поднялась княжна Лисия. Лицо ее было открыто, а волосы прикрывал черный капор. Бела думала, что Ферг будет где-то рядом, но нет, девочку сопровождали два гусарских лойтнанта при полном параде. Она шла торжественно и медленно, здороваясь с каждым из встреченных дворян. Иногда она поворачивалась к собравшейся на площади толпе и взмахивала ладонью. Люди отвечали неясным, но одобрительным гулом.

А потом на верхний помост шестеро крепких парней вынесли резное княжеское кресло, в котором в очень строгой позе сидел князь Берток. Лицо его хранило каменное выражение.

Ферг все не появлялся. Его не было, когда протяжно и торжественно заиграл оркестр. Не было, когда на площадь четверка белых лошадей выкатила открытую коляску, в которой в пене белых складок лежала княгиня Дорика в лучшем шелковом платье, отделанном золотом и сапфирами; голову венчала тонкая диадема. Издалека княгиня казалась куклой. Неживой, ненастоящей оболочкой.

А тем, кто рядом, наверное, кажется, что она спит. Хотя что это за блажь – спать в нарядном платье и не смыв румяна.

«Все из-за вас!» – продолжало звучать у Белалы в голове, как она ни старалась избавиться от этого воспоминания. Кто она, эта незнакомая, но, несомненно, знатная дама? Откуда такая ненависть?

Бела осторожно обернулась, но ни ее, ни ее спутника на помосте уже не было. Зато увидела госпожу Немет. Она узнала Белу, но сделала вид, что незнакома с ней. Уперлась взглядом в белую коляску на площади.

Видимо, пока Белала жила потихоньку в госпитале, о ней расползлись не самые приятные слухи.

Голос, усиленный магией, начал торжественную прощальную речь. Говорил не князь – Берток все с тем же каменным выражением смотрел вниз. Это был пожилой подтянутый дворянин, одежду которого скрывал отделанный мехом плащ. Только после слов «моя дочь погибла, и ее смерть тяжким бременем легла на наши сердца», Белала поняла, кто перед ней.

Отец Дорики был краток.

Потом говорили другие. Затем в толпе освободился широкий коридор, по которому с площади выехали отряды гусар на одинаковых серых лошадях – «волки». За ними тронулись лошади охраны и кони, влекущие белую коляску, – княгиня Дорика в последний раз покидала площадь. Путь процессии закончится возле семейной усыпальницы семьи Шорош…

Смолк оркестр, поредела толпа. К помосту стали подъезжать красивые кареты с гербами. В них усаживались благородные господа и покидали площадь. Первым оставил помост князь Берток. И снова было незаметно, как это случилось и где ждала карета.

Но главное – люди видели, что князь жив. И Лисия тоже жива.

Бела решила было поговорить с госпожой Немет, но та как-то быстро ушла. Да и вообще все, к кому Белала приближалась хотя бы случайно, старались отвернуться или же отойти.

«Нужно ли с этим что-то делать? – отстраненно размышляла она. – Скоро прибудет новый посол. Он-то легко справится с проблемой. Он чужой, незнакомый, ему пусть не сразу, но поверят. А я уеду. Они быстро обо мне забудут…»

Бела решила, что попросит Имре узнать на рынке последние сплетни. Если новый слух в достаточной мере скандален, рыночные торговки о нем непременно будут знать. А если нет – значит, и беспокоиться не о чем.

Бела переоделась в шерстяное. Хотела было подняться в хоспис, к своим «подопечным», но оказалось, нянечка уложила их спать.

Тогда поплелась на кухню – обед, конечно, давно закончился, но уж горячий чай-то должен был остаться.

В кухне оказалось пусто, только в соседнем помещении судомойки гремели тарелками. Окно приоткрыто, о подоконник постукивают капли.