Диагноз - Мария Карташева

– В кабинете, на ноуте.

– Забирай. – быстро сказала она, когда коридор опустел и привычные слушаться сотрудники разбрелись по своим кабинетам, где собственно и жили.

– Зачем?

Если программист Артём был форменным сыклом, и его не нужно было в чём-то особо убеждать, то Ляля была просто идеалисткой и первая бы бросилась сражаться с чудовищами, а Юле нужно было как-то убедить её сесть в этот чёртов вертолёт.

– Ляля, там все наработки. Уйти в случае опасности мы можем через чердак, но может не быть времени, чтобы вернуться за материалами. Иди, я буду насчёт эвакуации договариваться.

– С кем? – не унималась девушка.

– Ляля, – взмолилась Юлия Сергеевна, – хватит задавать вопросы, действуй.

Ляля помялась ещё несколько секунд, потом пошла к себе, а Юлия метнулась к программисту.

– Собрался?

– Да.

– Связь с Ивлевым сможешь обеспечить?

– Сейчас?

– Да нет, – нервно дёрнулась Юлия, – потом. Тёма, не тупи!

– Смогу.

– Тогда пошли. – кивнула она и увидела, как Ляля вышла из своего научного жилища и ищет взглядом коллег.

– Ляля, сюда, – крикнула она и в этот момент, Юлия увидела, что дверь в коридор стала открываться.

Юлия Сергеевна застыла, потом схватила Лялю за руку и без лишних слов молча, потащила её за собой.

– Но… – попыталась заикнуться девушка.

Но Юлия вдруг хлёстко ударила её по лицу и жёстко сказала:

– Оставлю здесь, и ты сдохнешь вместе со всеми. Шансов нет. Пойдёшь со мной, спасёшь мир.

Через несколько секунд трое людей с максимальной скоростью неслись по коридору, потом Юля рванула на себя чердачную дверь, и они, перепрыгнув высокий порог, побежали дальше, путаясь в тёмных закоулках.

– Кажется, сюда, – сверяясь с бумажным планом, оторванным от стены, сказал Артём. – Точно сюда.

Выкатившись на пологое крыло крыши, люди огляделись вокруг и остановились, оглядывая небо и пытаясь понять, с какой стороны появится вертолёт.

– Но как же люди? – взглянув на Юлию, сквозь слёзы спросила Ляля.

Но Юлия Сергеевна отмахнулась от неё и, напряжённо всматриваясь в сторону двери, из которой они только что вышли, стала медленно пятиться назад.

Закрытое снаружи дверное полотно дёрнулось, стало ходить ходуном, и оттуда послышался чей-то глухой возглас.

– Черти, двери-то откройте!

– Кто там? – дрогнувшим голосом спросил Тёма.

– Да какая разница кто? – завопила Ляля и бросилась вперёд. – Там человек, его спасать нужно.

Юлия Сергеевна и Тёма не успели опомниться, как Ляля выдернула древко противопожарного топорика, которым они перекрыли свободное движение двери и распахнула её.

– Вот вам здрасьте, – тяжело запыхавшись и обливаясь потом, на пороге стояла уборщица с их этажа, тётя Света. – А я смотрю, дристуны побежали, думаю, и мне туда. Крысы всегда знают выход наружу.

– Что вы здесь делаете?

– А вот воздухом вместе с вами подышать решила. – с трудом переступив порог, сказала женщина. – Вы б двери-то закрыли, а то там этих калечных уже полные колидоры. Там жуть что творится. На крыше-то, конечно, стрёмно куковать, но хоть не сожрут.

Тётя Света посмотрела в ту сторону, куда периодически поглядывала Юля, потом увидела, как на краю горизонта показалась чёрная точка, которая с каждой минутой разрасталась, становилась больше, пока не стали различимы вертящиеся лопасти и большое, чёрное тело вертолёта.

– Ах вот оно что. Ну такое мне даже больше по нутру.

Юля молча покачала головой, потом оглядела массивное тело женщины и пожала плечами.

– Я боюсь…

– А ты не бойся за меня. Я теперь от вас никуда. – оборвала её тётя Света и встала к Юле поближе, ясно давая понять, что она либо летит с ними, либо они все останутся здесь.

Вскоре вертолётное нутро открылось, оттуда полетели вниз верёвки, и тётя Света, отодвинув Юлию Сергеевну, накинула на себя кольцо троса.

– Старших нужно пропускать. – крякнула она от давления каната и с визгом поехала наверх.

Когда все участники процесса оказались на борту, Ляля, посмотревшая в окно, кинула презрительный взгляд в сторону Юлии Сергеевны и произнесла:

– То смертельное действие, которое сейчас творится внизу – ваша вина.

– А ты, пигалица умная, чего там не осталась? – резко спросила тётя Света. – Такие как она, могут спасти таких как ты, потому что сами-то вы только зенки свои в компьютер и можете лупить. Но вам невдомёк, что такие люди обеспечивают как вам жрать, срать и жить. Так что скажи спасибо и дуделку закрой.

Внутри повисла долгая пауза, все старались не смотреть на наружу и только Юля отвернулась к окну и смотрела, как потоки заражённых вливаются в здание, как открываются окна, и из них выпрыгивают люди, ища спасения в скорой смерти.

Республика Алтай, железная дорога, 01 октября

Горизонт курился чёрными тучами, яркие всполохи молний рвали плотное тело приближающегося урагана и было видно, что надвигающееся мракобесие это только краешек аномально сильного шторма.

– Здесь никогда не было такого. – сказал Руслан, глядя в окно.

– Видимо, поменялся не только мир людей, – вздохнул Кирилл, – с погодой тоже что-то случилось. Пошли, ребята едут, нужно ещё думать, как грузиться.

Земля чуть подрагивала от шага тяжёлой техники, когда первый танк вполз на линию железнодорожного полотна, оставляя глубокие борозды на насыпи. Суслик попытался подъехать вплотную к одной из дверей, но рельеф местности никак не давал встать так, чтобы люди могли безопасно проскочить внутрь железного укрытия.

Суслик приоткрыл люк, высунулся, оценил обстановку и, спрятавшись от мгновенно ставших активными долбиков, проговорил в рацию:

– Есть вариант поезд назад чуть продвинуть? А то нам не подъехать.

– Сейчас попробуем. – отозвался Алексей Иванович и отключился.

Выйдя из медицинского вагона, Алексей Иванович, дошёл до неподвижно сидящего на стуле машиниста и, окликнув его несколько раз, тронул за плечо. Мужчина как-то неловко подался назад и стал валиться на пол, хватая ртом воздух, в глазах стали лопаться красные прожилки, щеки резко почернели и впали внутрь, уголок рта съехал вниз, а левая рука безвольно повисла плетью.

– Да что ж такое, – рыкнул Алексей Иванович и бросился за врачами, но потом резко остановился, повернулся к безвольно лежащему на полу телу и, закрыв за собой дверь, взял с одного из кресел подушку, которую машинист подкладывал на сиденье. – Прости. – тихо сказал он, – так просто быстрее и не так мучительно.

По морщинистой щеке машиниста поползла слеза, он сначала заметался взглядом, потом сосредоточился на лице стоявшего над ним человека и согласно прикрыл веки. Алексей Иванович быстро накинул ему на лицо подушку и несколько минут, стиснув зубы, сидел сверху, пока тело, бившееся под ним, не успокоилось.

– Ну, ты теперь хотя бы не варишься в этом кошмаре, – тихо сказал Алексей Иванович и, открыв дверь, вышел