Вслед за луной - Линда Кук

Незадолго до рассвета Паэн и Джоанна были доставлены на борт грузового судна в маленькой шлюпке, управляемой четырьмя гребцами. Тьма еще не рассеялась, когда якорный камень был с шумом поднят на свое место перед каютой на носу, и галера полетела по волнам, удаляясь все дальше и дальше от прибрежных рифов.

Когда они поднялись на палубу, обломки затонувшего корабля уже остались далеко позади, едва различимые за темными валами набегавших волн.

Паэн вернулся в каюту и вынул из седельной сумки просторную кожаную рубаху.

— Это для вас, — обратился он к Джоанне.

— По ее виду этого не скажешь, — отозвалась та. Паэн поднял кожаную рубаху над головой Джоанны и натянул ее поверх шерстяного плаща.

— Это кольчуга, правда, еще недоделанная. Оружейник не успел нашить на нее броню, и я подумал, что она может защитить вас хотя бы от холода.

Джоанна оглядела несоразмерно большое одеяние и улыбнулась, коснувшись рукой мягкой кожи.

— Вы сами видите, что кольчуга не такая уж тяжелая. Зато она не даст вам промокнуть.

— Спасибо, — ответила она. — Я верну ее вам, как только мы доберемся до побережья, и тогда вы сможете ее закончить. Должно быть, она стоит дорого, Паэн пожал плечами.

— Без брони — не очень. Я обменял у оружейника эту кольчугу на кобылу и небольшую сумму серебром в придачу.

Джоанна кивнула и подошла к поручням, чтобы полюбоваться бескрайними морскими просторами, открывавшимися их взору. Паэн встал рядом, думая о том, что еще никогда за многие годы рассвет не казался ему таким холодным — и таким прекрасным.

Со своего наблюдательного пункта Паэн видел, как гребцы из команды тамплиеров увлекали скрипящее, отчаянно протестующее судно в открытое море, еще не до конца успокоившееся после недавнего шторма. Легкий ветерок, пришедший на смену буре, дул им навстречу, и потому огромный полосатый парус, свернутый и накрепко привязанный к гику, лежал в проходе между рядами скамеек.

Гребцы с ближайших к Паэну скамеек выгнули шеи при виде странного одеяния Джоанны, отпуская замечания по поводу кожаной кольчуги, надетой поверх ее плаща. Джоанна сердито нахмурилась и вернулась в холодную тень каюты, чтобы немного вздремнуть, опустив бледную щеку на седельную сумку, где хранились те немногие новые предметы одежды, которые Паэну удалось приобрести в крепости тамплиеров.

Он накрыл ее своим плащом и покинул каюту, любуясь постепенно исчезающим из виду побережьем Бретани. Теперь уже темные утесы и окутанные туманом холмы можно было увидеть лишь тогда, когда корабль вздымался на гребень очередной быстро набегавшей волны.

Когда земля скрылась за горизонтом и впереди не осталось ничего, кроме безбрежного пространства серой воды, Паэн уговорил Джоанну съесть большой ломоть хлеба, надеясь, что эта нехитрая еда сможет поддержать ее силы.

Если погода не изменится в течение ближайших дней, то их плавание к северу при сильном встречном ветре неминуемо затянется. Гребцы не могли поддерживать заданный темп больше нескольких часов, а людей, готовых сменить их у весел, не хватало. После первой же стоянки в одном из портов к северу от Сандвича им следует покинуть корабль и ехать дальше на север верхом. До первых снегопадов оставалось чуть меньше месяца, однако в интересах безопасности Паэн предпочел бы, чтобы они застали их уже на берегу, где ему не составит труда найти для Джоанны убежище в придорожных усадьбах и на постоялых дворах. Там они могут не опасаться погони, поскольку неведомый враг Джоанны, подославший к ней в Бретани наемных убийц, не может знать в точности, когда именно она отправится в Уитби. А если им повезло, то Джоанну уже сочли погибшей и погоня за ней прекратилась задолго до того, как они покинули берега Бретани. Впрочем, самым благоразумным решением с их стороны будет покидать время от времени большую дорогу и пользоваться окольными тропами, несмотря на то что это замедлит их продвижение вперед. По правде говоря, Паэн был совсем не прочь провести побольше времени в обществе Джоанны Мерко.

Еще не так давно ему казалось, что Джоанна уже никогда больше не подпустит его к себе. Это случилось две ночи назад, когда между ними вспыхнул жаркий спор из-за решения Паэна восстановить брата в правах сеньора Рошмарена. Его слова вызвали негодование Джоанны, а после того как Паэн упомянул в разговоре о своем обете поддерживать наследников брата вместо собственных внебрачных отпрысков, он заранее смирился с тем, что его ждет череда холодных ночей, проведенных на полу за дверью их каюты. Однако едва последние гневные слова повисли между ними в воздухе, вдова Мальби, неожиданно обернувшись к нему, протянула ему руку:

— Вы милый, благородный дурачок, раз готовы поступиться собственными интересами, чтобы вернуть Алена в Рошмарен, зная, что вам придется защищать брата до конца его жизни. Так неужели из-за этого мы лишим себя тех немногих дней, которые нам суждено провести вместе? — Она улыбнулась, несмотря на то что ее глаза подозрительно блестели. — МЫ тут наговорили друг другу достаточно обидных слов по поводу вашего незаконного ребенка, а моего сына, так давайте же по крайней мере дадим бедняжке возможность появиться на свет.

В его воображении предстал образ Джоанны Мерко, одинокой и с раздавшимся животом, которой в середине будущего лета придется рожать в какой-нибудь уединенной йоркширской усадьбе, давая жизнь его ребенку. К тому времени слабая надежда на то, что ему удастся вернуть Рошмарен, может окончательно развеяться, и тогда он вернется к Джоанне, чтобы быть рядом с ней на период родов. Впрочем, он тут же отбросил эту мысль как нелепую, поскольку никакого ребенка может и не быть. Джоанна была замужем за Мальби почти год, но так и не понесла. Тем не менее этот образ упорно преследовал его..

Должно быть, эта женщина и впрямь была ведьмой — прекрасной, светловолосой ведьмой, явившейся с сурового севера, чтобы отвлечь его от главной цели всей его жизни. Ей достаточно было просто улыбнуться ему в робкой, застенчивой попытке его соблазнить и стянуть рукав платья с прелестного белого плеча, чтобы Паэн тут же погрузился в забытье. Сладостное забытье…

Паэн поднялся со скамьи и ощупью пробрался между рядами скамеек к корме, где двое дюжих мужчин крепко вцепились в рулевое весло. На долю этих людей выпала самая трудная задача — удерживать огромное весло над зеленой поверхностью воды и поднимать его всякий раз, когда судно неуклюже переваливалось через гребень вала и стремительно падало вниз, чтобы его не вырвало из их рук и не унесло в море. Если бы рулевое весло сломалось или матросы не сумели удержать судно под прямым углом к набегавшим волнам, последствия могли бы оказаться самыми печальными.