Антидот к паранойе - Максим Волосатый

Пазу вышла долгой. Очень долгой. И первым не выдержал Матвей.

– А вот…

– Вы знаете…, – Турухтанов оторвался от экрана и начал говорить одновременно с ним.

– Извините, – осекся Делягин, но Евлампий Егорович как будто его и не слышал.

– Вы знаете, чем больше я смотрю на действия федералов, – под глазами Турухтанова вдруг залегли глубокие тени. Матвею вдруг пришла в голову мысль, что Евлампий Егорович гораздо старше, чем он всегда привык про него думать. И не спал гораздо дольше, чем хотел это показать. Турухтанов, как будто подтверждая мысли Матвея, на секунду прикрыл глаза руками. – Тем больше я осознаю, что в этот раз картина со стороны выглядит гораздо неприятнее, чем когда бы то ни было.

– Конечно, – пробормотал Матвей. – Сколько в прошлые разы народа и оружия было на Пепле, и сколько в этот раз? У нас только наземных военных баз четыре штуки. А еще космоштурм, спасатели и орбитальная группировка постоянного базирования.

Турухтанов опять как будто его не услышал.

– … Транспорты, орбитальные госпитали, инженерные комплексы, – перечислял он. – Вы не находите, что как-то много наверху собралось кораблей, предназначенных для гражданских?

Матвей о количестве кораблей на орбите вообще понятия не имел, но это сейчас и не требовалось. Из высказывания Евлампия Егоровича вывод следовал только один.

– Вы хотите сказать, что Земля готовится полностью эвакуировать Пепел? – поразился Делягин.

Пауза. Тяжелая пауза. Еще одна. Которая уже за этот разговор?

– Я думаю, что федералы не исключают такое развитие событий, – медленно проговорил Турухтанов. – Они будут пытаться исправить ситуацию столько, сколько это будет возможно, но на определенном этапе плюнут, и вывезут всех, кого смогут куда-нибудь в карантин. Проверить, не принесли ли мы туда Таиксану. Рисковать, выпуская его в космос, они не будут.

– А сколько будет длиться этот карантин?

Ничего другого Матвей не смог из себя выдавить. Ни ужаса охватившего его от мысли, что его дома больше не будет. Ни страха перед тем, сколько из них сможет добраться до этого карантина (наверняка федералы будут ждать до тех пор, пока тут вообще все не начнет полыхать). Ничего этого он не спросил. Только один вопрос.

– Сколько? – Турухтанов поднял на него взгляд. – Ты, правда, хочешь услышать этот ответ?

Матвей вдруг понял, что нет, но выбора не осталось.

– Думаешь, сорок лет? – переспросил пустоту Евлампий Егорович, отвечая на невысказанное предположение, и Делягин вдруг понял, что означала сорокалетняя изоляция первых общинников. И откуда она взялась…

– Сорок лет один раз уже было, – горько покачал головой Турухтанов, подтверждая худшие опасения. – И ничего не вышло. Тут может речь пойти о нескольких поколениях…

Матвей почувствовал, что предположений на сегодня слишком много. Чересчур. Еще ничего не решено. Ничего не понятно. «Харон»? Ну, так ему и положено тут быть. Таиксана? Нет уж, еще не вечер. Еще есть время.

– Евлампий Егорович, – Матвей начал выбираться из апокалиптических прогнозов. – Давайте не будем рассчитывать сейчас вероятности. Слишком много переменных. Время еще есть. Будем пробовать. Может, еще и ФАФ чем поможет. Вы же говорили, что у них есть специалисты.

– Говорил, – усмехнулся Турухтанов, медленно стирая с лица обреченность. – Мало того, ФАФ собирается их сюда прислать.

Он кивнул на экран уникомпа, где все еще висело сообщение с орбиты.

– И ты прав, время еще есть. Таиксана даже еще не подошел к завершению второго этапа.

– Вот, – оживился Матвей. – Так давайте еще будем пробовать. И я пойду, и остальных отправим…

– Хорошо, – согласился Турухтанов. – Только надо четко понимать, куда ты пойдешь, и что будешь делать. В этот раз я не буду тебе ставить задачу поймать его. Поговори. Просто поговори с ним. У тебя ведь один раз получилось. Постарайся понять, чего он хочет. И скажи, что мы готовы ему это дать.

Он поднял руку, предупреждая вопрос Матвея.

– Я не знаю, что он у тебя попросит, и попросит ли вообще что-нибудь. Но я уже сейчас готов сказать ему, что мы согласны. Ты понял?

Матвей прищурился, начиная понимать.

– Переговоры, – поднял палец Турухтанов. – Нам надо хотя бы начать говорить с ним. Войти в любой, хоть как-то упорядоченный и предсказуемый процесс.

– Через два часа буду готов…, – сообщил Матвей, и вдруг, выстроив всю цепочку событий, зло выплюнул, глядя перед собой. – А ведь всего этого бы не было, если бы не те туристы…

– Не торопись, – остановил его Турухтанов. – Они ни при чем.

Он посмотрел на возмущенное лицо Матвея и поправился.

– Вернее, конечно же, это с них все началось, но они не виноваты. Ты же помнишь их, их допустило само Белое Место. И еще…

Он потер руками лицо, опять вернув под глаза темные круги усталости.

– Может быть это и хорошо, что получилось именно так.

– Хорошо? – не поверил Матвей. – То, что творится, это хорошо?

– Хорошо, – неожиданно подал голос промолчавший весь разговор Момотов. – Ты представь, что было бы, если Таиксана вышел бы лет через сто. Когда Пепел бы стал полноценными миром с мощнейшей инфраструктурой. С военными базами, научными институтами. С ежедневным огромным трафиком на орбиту и обратно.

Злость Матвея неожиданно улеглась, уступив место нехорошему ознобу. Он представил…

– И если ты сейчас думаешь, что ужасно, что это бремя выпало вам, вашему поколению, – тихо произнес Турухтанов. – То поверь мне: прыгнуть в бот и отправиться искать Такисану, это благо.

Евлампий Егорович вышел из-за стола, подошел к сидящему Делягину и наклонился над ним так, что почти касался его лица. Глаза в глаза.

– И только на секунду представь, что все наоборот. Ты не летишь, не ищешь, не стреляешь. Ты решаешь, кто и куда летит. Рассчитываешь, хватит ли тебе сил отбиться и хватит ли тебе еды, чтобы накормить общину. Хватит ли тебе энергии и лекарств. Ты посылаешь людей выполнять твои поручения. И они справляются. Или не справляются, и ты посылаешь их вновь. И ждешь. Ждешь, ждешь, ждешь, ждешь…, – последние слова Турухтанов прошипел почти по-змеиному. – И ничего не можешь сделать, потому что у тебя не хватает информации. И ты опять сидишь и ждешь.

Матвей не отшатнулся только потому, что некуда было. Он еще раз представил. И опять ему стало худо.

– А есть еще более страшный вариант, – Турухтанов, видимо решил, что Матвей недостаточно мотивирован. – Подумай о том, что все это делаешь не ты. Не ты, а … твой сын.

А вот тут Делягина накрыло по полной.

Через секунду Турухтанов это понял.

– Прочувствовал, – мягко поинтересовался он.

Матвей с натугой кивнул.