Пределы неоднозначности - Мария Введенская

А у тебя есть любимый?

Она перевернула фото… перевернула Миси и увидела иранца на следующем снимке по имени Навид Кулиф, и он был еще жив…. Он сжался комочком в углу какого-то подвала и вытянул вперед руки. Весь израненный и сильно избитый, с заплывшими глазами, но открытыми и глядящими в кадр. Они умоляли прекратить всё это… всю эту боль, пожалуйста! Другие фотографии Чарли смотреть не стала – хватит и этого. Она запихнула их в конверт и посмотрела на часы Дороти – осталось пять минут.

– Послушай… – начала она, не зная, как продолжить. Не зная, зачем вообще начала что-то говорить. Чтобы увести ее отсюда? Теперь Чарли не знала, хочет ли этого сама. После всех этих снимков… не знала.

– Посмотри на это. – пробормотала Дороти и протянула фотографию, которую всё время держала в руке. Еще одна. Но, видимо, самая важная.

Чарли нехотя взяла ее. На ней не было крови, но почему-то она вызвала куда больший ужас. Мужчина лет восьмидесяти лежал на полу в свете приоткрытого холодильника, подогнув колени. Как будто перед ним открылась дверь в другой мир, и этот человек заглянул туда, но не выдержал того, что увидел. Его глаза были открыты, и в них застыло удивление, граничащее с шоком. Не оставалось никаких сомнений, что он умер скоропостижно.

Если бы не это выражение глаз, он производил впечатление очень добродушного человека, любившего посмеяться и хорошенько поесть. И весь кошмар этого снимка заключался именно в этом. Всё замерло…. Он просто собирался открыть холодильник и взять оттуда что-нибудь – может, кусочек ростбифа или салат с пастой, а может, банку пива. Он не планировал ничье убийство, ему не втыкали нож в спину и не толкали с крыши… его часы просто остановились. Он умер. Но умер не во время, и в этом крылось не меньше жути. Это пугало куда сильнее.

– Это ведь твой муж? – спросила Чарли.

– Да, это Пит. – кивнула Дороти, поднимаясь, словно высохшая на солнцепеке ветка.

Она взяла свою трость и тяжело оперлась на нее. Да, теперь Дороти можно было смело дать ее годы, а, может, и старше. Намного старше….

– И тебя не переубедить?

Та зажмурилась крепко-крепко, видимо, справляясь со слезами, и покачала головой.

– Ладно, я всё понимаю. – Чарли и впрямь понимала, что ничего не сможет помешать ей… потому что сделала бы то же самое. – Но одну я тебя не отпущу.

Дороти и не возражала – сил просто не осталось. Они вдруг куда-то все подевались.

Чарли подошла и обняла ее за плечи. Половина. Комната номера триста девять поплыла перед глазами. Балкон растаял на фоне шумной дороги. Стены поедал словно чей-то огромный рот, открывая людей, стоящих плотничком по обе стороны. Исчезли кровать и шкаф, и дверь. Это был перекресток, и Чарли даже показалось, что она его уже где-то видела. Он смахивал на тот, что ей показал Кай в кинотеатре, впрочем, все перекрёстки похожи, да и сравнение это слишком пугало и казалась дурным знаком. А Чарли не любила дурных знаков.

Она и Дороти стояли во втором ряду прямо перед коротко стриженным мускулистым парнем в белой футболке. Перед Ричардсом. Машины проносились мимо на огромной скорости. Красный зажегся не так давно. Чарли видела, как напряглась рука Дороти, сжимающая трость… как скрипнули ее зубы от ненависти к этому человеку, из-за которого умер Пит, с коим она прожила сорок пять лет своей долгой жизни. Она была полностью готова и собрана – здесь не надо ждать поезда. Здесь любая машина могла сослужить ей добрую службу: и та зеленая Мазда, и красный Бьюик, и серебристый Крайслер…. Выбирай, ты, чертов ублюдок!

А дальше всё произошло слишком быстро, что Чарли даже не успела осознать…. Дороти занесла палку для удара, и в этот самый момент Ричардс отскочил в сторону, схватив ее за руку, и… просто поменялся с ней местами, повернувшись к Чарли лицом – совершенно безумным от радости лицом. Раздался тяжелый глухой удар, и Дороти отбросило на несколько ярдов вперед. В первую секунду люди в толпе не среагировали, будучи глубоко шокированными, а потом закричали и заохали. Дороти… хотя теперь уже тело Дороти плюхнулось на мостовую, как манекен из торгового центра «У Нэда» и больше не шелохнулось. Загорелся зеленый, но никто не двинулся с места.

У Чарли раскрылся рот, и легкие набрали воздуха, готовые издать совершенно оглушительный крик. Но его не было, только страшная яркая искаженная маска, как у японского актера на помосте для мертвецов.

А Ричардс улыбался, его глаза горели огнем. Он наступал, а Чарли пятилась. Потом она увидела еще одного… рядом. Он стоял плечом к плечу с Ричардсом – невысокий худенький человек с блаженной улыбкой и опущенными вниз глазами. Знакомый. Очень знакомый человек. Он смотрел себе под ноги, но вдруг поднял глаза, и Чарли едва не споткнулась, потому что ноги стали ватными и непослушными. Чарли, чей рот так и застыл в немом крике. Этот взгляд ломал волю и вырывал душу, само существование которой рядом с этим человеком казалось невозможным. Фантастические перемены происходили с ним, стоило лишь поднять глаза. Из безобидного скромняги он превращался в опасного безумца.

Человек протянул к ней руку и кивнул. Он приглашал ее. Чарли в ужасе рванула назад, натыкаясь на людей, и дорога растаяла. Медленно, но все же довольно неминуемо она оказалась в безопасности комнаты триста девять – самой страшной комнаты в мире.

Чарли повалилась на кровать Дороти, на подушку Дороти своим застывшим открытым ртом и закричала…. Наволочка намокла и продралась от зубов, а Чарли всё визжала и визжала. У нее была настоящая истерика, которую уже ничто не могло остановить. Никакой надежды. Всё, что когда-либо говорила Дороти, вертелось сейчас в голове и причиняло неимоверную боль. Она ведь совсем недавно сказала, что если ей суждено скоро умереть – плевать. Ей не страшно. Кажется так…. Да, верно, Дороти ничего не боялась.

А ведь Кай предупреждал, не заводить друзей…. Чертов сукин сын! Он знал, как всё закончится! Знал!

А еще перед глазами стоял тот человек. Его хищный взгляд. Как будто везде потушили свет, и остались только они вдвоем. Он протянул ей руку. Он предложил войти. Интересно, куда? В ад? Если только в ад…. От его рук и глаз хотелось бежать, но, вряд ли, есть место, куда он не сможет добраться. Убийца! Чертов убийца! И самое ужасное, его лицо было ей знакомо. Да, она где-то его видела… весь вопрос – где? Чарли не сомневалась, что именно он и есть другой. Абсолютное зло. Противник Кая. Обладающий такой же силой и властью.

Они оба улыбались. Он и Ричардс. Им было смешно, а Чарли – так страшно, потому что перед ней находилась самая настоящая тьма. А вот Дороти не боялась. Чарли понимала, что ее подруга знала, на что шла, и чем всё может закончиться. Надеялась ли она убить Ричардса? Вряд ли. Она просто не могла поступить иначе. И пусть ее самая последняя надежда оправдается. Пусть на том берегу её встретят любимые и друзья. Дороти заслужила это.