Пределы неоднозначности - Мария Введенская

Кай не отвечал… не отвечал очень долгое время. Он сощурено смотрел перед собой, как будто видел что-то интересное. Что-то весьма захватывающее, и они с Чарли неотрывно и напряженно наблюдали за ним.

– Ладно. – усмехнулась та. – Не отвечай не надо. Я и так поняла. Пойдем. – Чарли встала, растерев затекшие ноги, и похромала вперед. – Кто-то из вас двоих меня всё равно убьет. Вот ведь забавно….

Кай молча поравнялся с ней.

– Может, хоть к обеду успею…. Сколько сейчас времени?

– Почему ты не носишь часы? – спросил Кай.

– Время меня убивает…. Впрочем, как и всех. – ответила та. – А здесь его как будто вообще нет.

– Сейчас половина второго. – опроверг эту идею Кай.

– Успеваю…. – безразлично кивнула Чарли, чувствуя нестерпимый голод. Она просто должна была поесть, словно смертник, которому дают его последний обед.

Силы вернулись к ней, а еще уверенность и спокойствие. Вместе с тем пришел и голод. Кай вылечил её боль хоть на какое-то время, ведь раны никогда не исчезают совсем. Они остаются, чтобы время от времени воспаляться и гноиться, реагируя на погоду и старые фотографии.

Больше Чарли не проронила ни слова, да и спутник особо не настаивал. Они просто шли через лес, и тропинка почему-то казалась очевидней и короче. Она добиралась сюда примерно минут сорок, а путь обратно вплоть до выхода на Предельную улицу занял где-то полчаса.

Они не попрощались. Кай просто отстал на кромке леса, а Чарли, не оборачиваясь, продолжила путь дальше. Люди смотрели на нее, но она не видела всего этого, потому что… просто не видела, вот и всё. Чарли перестала являть собой разъяренную фурию, не оставляла огненных следов, потому что больше ее ничего не волновало.

Кай обещал не бросать ее, но вряд ли буквально. Скорей всего он просто станет её частью, как и рыбы, как и водителя Шелби. Интересно, какие вообще должны быть ощущения, когда ты не одна? Это больно? Страшно? А может она уже не одна? Или это как раздвоение личности? Поймет ли она вообще? Понял ли это водитель форда, или он просто отключился, а потом пришел в себя и ничего не вспомнил? Ведь никто не должен почувствовать его присутствия, чтобы не случилось беды.

Чарли вошла в отель и поднялась к себе. Конверт лежал на полу в коридоре. Такой белый широкий. Она прошлась по нему, сперва не заметив, потом вернулась и подняла, чтобы вскрыть и вытащить досье. Краем глаза Чарли взглянула на фотографию, хотя прекрасно знала, кого на ней увидит. Добряк и скромняга Эйбл с блаженной улыбкой и опущенными вниз глазами – её первая и последняя работа. Исполнитель – Шарлин Новак. Тринадцатое июня. 15:00. Оставалось меньше часа. Она бросила досье с конвертом на кровать. Там больше ничего не было, никаких боевых заслуг – это поле осталось чистым. И никаких фотографий в конверте, да и зачем? И так ясно… не найдется в мире столько конвертов, чтобы уместить все его преступления.

Внезапно у Чарли закружилась голова. Очень сильно. Она схватилась за стену, но не удержалась и соскользнула на кровать. Видимо, всё пережитое так повлияло, думала она и умоляла, чтобы головокружение прошло, потому что это не самое лучшее, что может произойти на данный момент. Но всё только усилилось. Комната плясала перед глазами, катилась по кругу на американских горках, и Чарли уносилась вместе с ней, взлетая и падая в бездну. Начало подташнивать.

– Иди к черту! – взвыла она, брызжа слюной от негодования.

И всё прекратилось. Головокружение исчезло, как и тошнота. Довольная триумфом, Чарли вышла из номера и направилась широким уверенным шагом по коридору. И она была уже не одна.

Теперь за столиком № 15 Чарли осталась совсем одна. Зал ресторана заметно опустел, но те немногие, кто припозднились с обедом, открыто смотрели в ее сторону. Однако Чарли не обращала на людей никакого внимания. Она ела и никак не могла остановиться, иногда помогая себе пальцами.

Вернувшись в номер без десяти три, Чарли встала на колени и заглянула под кровать. Всё так, как и обещал Кай. Она засунула руку в пыльную тьму и вытащила винтовку, прошуршавшую по мягкому напольному покрытию, словно огромная змея. Она плохо разбиралась в оружии, но, благодаря фильмам, знала, как проверить магазин и снять с предохранителя. Этого вполне должно хватить. В магазине оставалось четыре патрона: один для Кейси и три для девочек. Хотя изначально должно было быть пять – один страховочный. На тот случай, если что-то пойдет не так. К примеру, если на пороге появится незнакомая девица и вовремя не найдет, что сказать…. Кому они достанутся теперь?

Чарли села на кровать, положив винтовку на колени. Она ни о чем не думала. Просто впала в какое-то простративное состояние. Эй, Кай, ты там? Но ничто не указывало на его присутствие. Всё было, как и прежде, если прибавить собранность и спокойствие, граничащее с хладнокровием. Откуда всё это взялось в ней – такой слабой и невротичной? Может, там у костра Кай зомбировал её? Внушил что-то, а она даже и не поняла?

Чарли встала лишь, когда до трех часов оставалось не более минуты. Встала и сняла винтовку с предохранителя…. Кай ясно дал понять, что убить другого не получится. Но попробовать то можно?

Три. Комната поплыла, словно у Чарли опять началось головокружение, и начала медленно таять. Сначала балкон, потом стены, кровать и дверь. Дверь всегда исчезала последней, словно предлагала вернуться… отказаться, бросить всё. Но Чарли ни за что бы не открыла ее. Только не сейчас.

Она стояла посреди бескрайнего пшеничного поля прямо перед довольно большим домом, а скорее ранчо. Нещадно палило солнце, и казалось, что это место находится где-то на юге. Последняя станция перед адом? Может быть….

Чарли двинулась к дому, неся винтовку наперевес, а в это время Эйбл, сидящий на веранде с другой стороны дома, поднял свои ледяные глаза, превратившись из скромного парня в монстра. Его руки, послушно лежащие на коленях ладонями вниз, перевернулись, и тонкие пальцы задвигались в манящем жесте.

Осторожней, Крис… осторожней.

Чарли приблизилась к дому. Кай, ты на месте? – спросила она про себя, но в ответ ничего не почувствовала. Она была одна, и о том, что ждало ее впереди, имела самое смутное представление. Вопросительный знак, маячащий в облаке страха и тумана… хотя, Чарли не боялась, словно зная, что с ней ничего не может случиться.

Во дворе перед домом стоял белый круглый пластиковый столик, накрытый клетчатой скатертью, и стул из той же серии с клетчатой мягкой подушкой. Как приятно усесться здесь вечерком, созерцая закатное небо… хотя хозяина дома вряд ли это могло развлечь.