Гленнкилл - Леони Суонн

— В ночной рубашке? — спросила женщина.

— Что, простите?

— Ну, наряд у меня для взломщицы не совсем подходящий, если вы этого не заметили.

— Да-а.

— К тому же пистолет этот Джорджу не принадлежал. Если хотите, чтобы в вашу историю поверили, вам придется взять вот этот пистолет.

Овцы услышали, что мужчина громко испуганно ахнул.

— Осторожно! Сейчас же положите его! Это не дамский пистолетик, мисс.

— Да и я не дама, — прошипела Ребекка. — Вон отсюда!

Что-то с грохотом ударилось о стену. Ребекка вскрикнула. Мужчина выругался.

В вагончике снова стало тихо. Очень тихо.

— Проклятие, — с досадой проговорила Ребекка.

— Не переживайте, — сказал мужчина. — Попытаться стоило.

Чья-то нога ритмично выстукивала по деревянному полу.

— Вы что, смогли бы вот так просто меня застрелить? — спросил мужчина с некоторым уважением в голосе.

— А почему нет? После того, что вы сделали с Джорджем…

— Мы тут ни при чем. Поверьте. Он был и надежный, и обязательный. Большая потеря для фирмы.

Ребекка тяжело вздохнула.

— Вы знаете кто?

— Нет. Во всяком случае, не наши ребята. Так театрально — почти ритуальное убийство. Мы так не работаем. Такие акты устрашения нам ни к чему.

— Вот как?

— Вот так.

Наступило долгое молчание. Потом выстукивания по полу повторились, только темп ускорился.

— Что я могу для вас сделать? — спросил мужчина. — У вас есть последнее желание?

— Последнее желание?

— Ну да. Какое-нибудь желание. Стакан воды? Сигарету?

Ребекка судорожно рассмеялась:

— Где вы тут найдете стакан воды? Вам еще не приходилось это делать, ведь так?

— Да. Не приходилось. Но вы не волнуйтесь.

Ребекка вздохнула. Этот вздох пронзил Отелло до кончиков рогов. Рядом с ним возник Мельмот. Оба напряженно смотрели на приоткрытое окно.

— Проклятие, — сказала Ребекка. — Почему сейчас? Почему именно сейчас? Не могу поверить. Ну что мне сделать, чтобы убедить вас, что я для вас неопасная?!

— Вы наводите меня на одну мысль, — медленно произнес мужчина. — Звучит соблазнительно, но настолько непрофессионально я себя вести не стану.

— Что? Вы подумали, я об этом? — она фыркнула. — Еще чего! Что вы себе вообразили? Вы врываетесь сюда и… Вы думаете, что я сделаю все, что вы захотите, только потому, что у вас пистолет?

— Нет, — растерялся мужчина. — Но вы же сами… Да я вообще об этом не думал!

— Вот как. В самом деле?

— Вы что, думаете, мне это нужно!

Голос мужчины тоже стал сердитым.

Воцарилось долгое молчание.

Потом оба расхохотались и снова замолчали.

— Ладно, — смеясь, сказала Ребекка. — Тогда займемся другим. Садитесь же.

Мужчина хмыкнул.

— Я могла бы вам рассказывать сказки. Как Шахерезада в «Тысяче и одной ночи».

— Так долго я не смогу здесь задерживаться, — заявил мужчина. — Хотя…

В вагончике внезапно все стихло.

Овцы переглянулись. Наверное, там внутри сейчас происходило что-то очень интересное. Может быть, им подбодрить Ребекку?

Мод с Хайде как по команде заблеяли.

— Сказки! Сказки!

Они не успокаивались, пока Мисс Мапл не осадила их:

— Если даже она там рассказывает сказки, как вы их сможете услышать при таком гаме?

Но овцам не удалось послушать сказки. В вагончике вообще больше не разговаривали. Овец это не удивило. Они знали о таких ситуациях из романов о Памеле. Если таинственный незнакомец остается наедине с женщиной, то мужчина и женщина просто замолкают и на этом глава заканчивается. Узнать, что происходило дальше, не удавалось никогда. Для овец это осталось загадкой. Что-то ведь должно было происходить. Люди не исчезают просто так. Некоторые из них появлялись в следующих главах, веселые, здоровые, полные жизни.

Овцы занялись тем, чем занимались обычно во время чтения таких мест: терпеливо паслись, дожидаясь, когда действие продолжится. Только Мисс Мапл однажды подняла голову, чтобы понять, какова атмосфера в вагончике. Все было спокойно. Мапл опять сунула нос в траву.

Уже за полночь, когда наблюдение за вагончиком наскучило даже Мисс Мапл, дверь медленно отворилась. Вышел мужчина. Он стал в проеме и посмотрел на луну.

— Прекрасная ночь, — сказал он. На ступеньках вагончика появилась Ребекка. Подол платья, которое в темноте казалось черным, как у Бесс, она держала двумя руками. Лямка соскользнула, обнажив голубоватое в лунном свете плечо.

Ребекка мурлыкала что-то себе под нос. Потом они посмотрели друг на друга, и Ребекка виновато улыбнулась:

— Я выкурила один косячок…

Незнакомец пренебрежительно махнул рукой.

Ребекка хихикнула:

— И пакета нет. Его слопала овца. Вот эта, толстая.

— Мне кажется, это баран, — сказал мужчина. — Ах ты, растратчик! Но это мы переживем.

Мужчина брал из подола Ребекки пакетики и рассовывал их по карманам пальто. При этом считал.

— …двадцать один, двадцать два, двадцать три. За исключением того, что пошел на овечий корм, здесь все. И папка. А это что такое?

Мужчина держал в руке четырехугольный пакет.

— Я думаю, видеокассета, — ответила Ребекка. — А вы не знаете, что это?

— Впервые вижу, — сказал мужчина, запихивая пакет в карман.

Потом он осторожно взял Ребекку за руку, медленно, как что-то очень хрупкое, перевернул ее ладонью вверх и беззвучно поцеловал кончики пальцев. Потом повернулся и, не попрощавшись, пошел к своей машине.

Когда шум мотора затих, овцы расслабились. Незнакомец взволновал их, хотя они и не знали почему. Но теперь все было в полном порядке. Дочь Джорджа сидела в вагончике, Габриэль со своими овцами исчез, а их ждала Европа.

Но они рано обрадовались. Тишину ночи опять кто-то нарушил. На этот раз к вагончику шумно и неловко двигалась маленькая неуклюжая фигура.

Ребекка возникла в дверях с пистолетом в руках.

Лили тоненько вскрикнула.

— Что вам надо? — устало спросила Ребекка. — Что вы здесь делаете?

— Я только хотела… Я думала…

Лили как загипнотизированная смотрела на оружие.

— Я хотела посидеть здесь, повспоминать о Джордже.

Ребекка покачала головой:

— Я не верю. Я думаю, что вы хотели попасть внутрь.

Она указала пистолетом на дверь вагончика, потом опять направила его на Лили.

— И я хочу знать зачем. А потом я хочу наконец лечь спать.

Некоторое время Лили боролась со страхом. Наконец она сдалась.

— Я только хотела забрать расписку, — сказала она. — Чтобы у них ничего против меня не было. Только расписку!

Она замолчала, но как только Ребекка ободряюще взмахнула пистолетом, опять торопливо заговорила:

— Я иногда работаю в «Одиноком сердце», это гостиница. Так, время от времени. Когда…

Она снова замолчала.

Ребекка с раздражением посмотрела на нее.

— Так что там с «Одиноким сердцем»?

— Клиенты там, ну, они приходят не только…

Лили смущенно провела рукой по волосам.

— Они еще хотят курить травку. А я знала Джорджа, а у Джорджа было то, что нужно… Ну, я у него и покупала. Только хозяйка… Она очень недоверчивая. И жадная. Ей нужны были расписки. С моим именем. А в ту проклятую ночь я просто ее забыла. А потом он умер. Если эту расписку найдут, то у них будет против меня улика. Этого здесь все ждут.

Ребекка опустила пистолет, и Лили немного успокоилась.

— Вы были здесь? — спросила Ребекка. — В ту ночь, когда убили Джорджа?

Она присвистнула. Точно так, как Джордж, когда ему в голову приходило что-нибудь стоящее.

— Если это выплывет, а вы будете продолжать сюда таскаться, то на вас навесят кое-что похуже, чем расписка за купленную траву.

У Лили вытянулось лицо.

— Хэм тоже так говорит. Говорит, что на меня спихнут что-нибудь, если я не поостерегусь. Но мне ведь нужна расписка.

— Рэкхэм? Мясник.

Лили кивнула:

— Он, должно быть, видел меня, когда я возвращалась от Джорджа. Он еще сказал, чтобы я не боялась. Он знает, что я никакого отношения к этому не имею. У него есть доказательства. Но все равно он меня ненавидит. Из-за Кейт.

— Хэм был единственным, кто вас видел? И потом этот несчастный случай у скалы. У вас, должно быть, очень крепкие нервы, если вас беспокоит только расписка.

— Но она мне нужна, — упрямо сказала Лили.

— Вы получите ее, если расскажете подробно, что было в тот вечер здесь, у Джорджа, — пообещала Ребекка.

Лили возмущенно посмотрела на Ребекку:

— Ничего не было! Вообще ничего! Все болтают про меня, рассказывают всякие небылицы. Но Джордж был просто хорошим парнем. С ним можно было пообщаться как с человеком. Я купила траву, и мы немного поболтали. И все. Больше ничего!

Ребекка вздохнула.

— И о чем же вы болтали?