Фурия (СИ) - Вийя Шефф

Но такую ересь придумать…

Глава 35

— Так и знал, что найду тебя здесь, — нарушает тишину в моём кабинете голос Алекса.

Я отрываю глаза от бумаг и смотрю в сторону двери. В проёме стоит мой муж, одетый в черный вечерний костюм и белую рубашку.

— Чёрт! — бросаю документы и откидываюсь в кресле. — Сколько времени?

— Почти одиннадцать…

— Я совершенно забыла, что мы собирались поужинать вместе, — обречённо.

— Я заметил… Прождал тебя в ресторане два часа, — закрывает дверь и поворачивает замок. — Конечно, я же уже муж и на свидания со мной можно не ходить. Куда ж я денусь, — в несколько шагов пересекает комнату и прислоняется задом к столу рядом со мной. — Телефон ты тоже специально отключила?

Я хмурюсь, беру со стола смартфон и пытаюсь его запустить.

— Батарейка села… — кидаю обратно.

— А когда ты его последний раз заряжала?

— Не помню, вчера, кажется…

— Вчера… Как обычно.

— Прости, — прикасаюсь к его коленям и провожу руками вверх по бёдрам, но он меня останавливает, положив свои ладони на мои. — У нас через две недели презентация новой коллекции. А работы ещё вагон. Ты же знаешь…

— Знаю. Сам тебе помогаю её организовать. Сэл, у нас не так часто совпадает свободное время. И сегодняшний вечер был одним из таких. Я хотел провести его с тобой, а не раздражать официантов своим присутствием. Любой другой на моем месте подумал бы, что его жена не пришла и отключила телефон, потому что с любовником. Однако я на сто процентов был уверен, что ты здесь. И не ошибся.

— Потому что ты — самый лучший муж, — улыбаюсь кокетливо ему.

— Не буду спорить, — довольно закатывает глаза. — И я, как хороший муж, не претендую на твою свободу. Ты можешь заниматься, чем хочешь, в пределах разумного, конечно, — поправляется. — Но хочу, чтобы ты покидала свой офис вместе со всеми сотрудниками в конце рабочего дня. Приезжала домой, мы ужинали, смотрели кино и обсуждали дурацкие новости.

— Это скучно!

— А копаться до полночи в этом не скучно? — поднимает несколько листков на моём столе двумя пальцами и снова отпускает.

— Кроме меня это никто не сделает.

— Я предлагал тебе свою помощь, но ты не хочешь меня напрягать.

— У тебя музыка…

— А ты зарылась в своих бесконечных отчётах, забросив и музыку, и кино. Для меня помощь тебе в радость. Я даже смирился с тем, что ты передумала об усыновлении ребенка, посвятив себя работе.

Дети — это больная тема для него. Он очень их хочет. В идеале трёх. Но отказалась от усыновления я не, потому что погрязла в работе. Решение было принято после очередного заявления его родителей, что они не признают приемных внуков.

" Ублюдок наркоманов или алкашей не будет носить нашу фамилию", — так заявил его отец. Они меня-то терпеть не могут. Так что я не хочу портить и без того шаткие отношения Алекса и родителей.

За пять лет нашего брака мы виделись с ними всего раза четыре, на семейных праздниках, куда — не пригласить нас они просто не могли, а мы не могли отказаться. С сыном отношения натянуты, он ведь ослушался их и женился на мне. Только месяц назад Громов старший позвонил Алексу и попросил присмотреть за младшей сестрой Лимой, которая поступила в Калифорнийский университет. Хотел, чтобы он нашёл ей квартиру поближе к нему. Они не хотят, чтобы дочь жила в университетском общежитии.

Блюдут за чистотой и непорочностью дочери?

Но Гроу настоял, чтобы сестрёнка поселилась с нами. Послезавтра она прилетает. До учёбы ещё две недели и Лима хочет освоиться немного в Лос-Анджелесе.

— Сэл, ты где? — щёлкает пальцами у моего носа Алекс.

— Извини, я задумалась…

— Я уже жду не дождусь, когда пройдет твоя презентация, чтобы ты наконец-то успокоилась и выдохнула. Думаешь только о своих бриллиантах.

— А ещё о тебе, — растягиваю развратную улыбку.

— Заметно… — усмехается моим словам.

Я тянусь к пряжке его ремня и расстёгиваю её.

— Что ты делаешь? — вскидывает брови.

— Хочу показать, как люблю своего мужа, — опускаю молнию брюк и запускаю руку под резинку боксеров.

Глаза Алекса томно сужаются. Столько лет вместе, а заводится от одного прикосновения.

— Развратница… — проговаривает хрипло и медленно.

— Ещё какая, — стягиваю его штаны.

Он привстаёт, чтобы это было сделать легче.

Осыпаю поцелуями низ живота, слегка коснувшись губами его органа.

Он издаёт стон и закрывает глаза, закусывая нижнюю губу.

Ловко работаю пальчиками и ртом, доводя мужа до состояния дрожи. Поднимаюсь из кресла и впиваюсь в его губы поцелуем.

Он обхватывает моё лицо руками и жадно отвечает, чуть ли не съедая мои губы. Хватает за бедра, усаживает на стол. Задирает юбку и медленно стягивает трусики, одновременно покрывая шею поцелуями. Несильно надавливает мне на грудь, заставляя лечь на стол. А потом входит в меня.

Обхватываю его ногами за талию и теснее прижимаюсь. Движения отлажены за много лет, мы словно одно целое. Так же одновременно приходим и к пику, поглощая друг друга.

Я ещё долго сижу на столе, обнимаю мужа и покрываю его лицо лёгкими поцелуями.

Мне так кайфово, когда он рядом.

Мой самый любимый на свете человек!

***

— Ты уверен, что Лиме будет лучше жить с нами? Может быть, всё же поселить её в студенческом кампусе? — спрашиваю у Алекса, когда едем домой.

— Уверен. Она моя сестра! Ты поселила бы свою в место, где рядом будет жить тысяча похотливых парней? — бросает мельком на меня взгляд.

— Я бы прислушалась к её мнению…

— Она хочет жить отдельно, но я считаю, что рано ещё. Поживёт годик с нами, а там посмотрим на её поведение, — сжимает крепко руль.

Братишка переживает за сестру. Это и понятно. У них большая разница в возрасте, он был уже взрослый. Она родилась болезненной, мать забеременела тогда, когда Алекс пытался восстановиться после аварии, и всё время была на нервах. Это передалось девочке в виде слабого иммунитета и нервозности в младенчестве. С годами она переросла болячки, но трястись над ребенком семья до сих пор не перестала, пытаются оградить от всех проблем.

— Всё-таки вы душите её своей заботой, — отворачиваюсь к окну.

— Родители мне не простят, если с её головы хоть один волос упадёт.

— По-моему, они вообще не способны тебе что-то простить. Особенно наш брак…

— Ещё бы! Ты же пригрозила моему отцу обанкротить и упечь его в тюрьму, если он не оставит нас в покое!

— Но гиперопека к хорошему не приводит.