Черное золото королей - Мария Жукова-Гладкова

Внезапно я поняла, что Камиля в нашей группе нет. Дети увлеклись рассказами экскурсовода о богах и слушали раскрыв рты. Я же вертела головой в поисках Хабибуллина.

Потом сердце замерло у меня в груди. Он стоял в другом конце зала, и заметила я его, только когда образовался проем – одна группа прошла, другая еще не успела.

Рядом с ним стоял Виталий Суворов, и они что-то напряженно обсуждали.

Меня прошиб холодный пот. Теперь я все время должна находиться между какими-то туристами, чтобы не подставить спину этому специалисту по холодному оружию. Хотя… Навряд ли он станет меня здесь убивать. Сегодня надо будет позвонить Сергею Сергеевичу. И сказать, чтобы подключал Интерпол? Смешно. Я даже не знаю, где искать этого Суворова. Кипр хоть и небольшой остров, но скрыться и тут можно. Или быстро его покинуть. Позвонить Мурату? А что я ему скажу? Сообщу, что его сын отдыхает на вилле и встречался в Пафосе с Суворовым? И что? Нет, надо все-таки вызвать на откровенный разговор Камиля.

Вскоре Хабибуллин-младший как ни в чем не бывало пристроился к нашей группе. Я сделала вид, что не заметила его отсутствия. Виталия Суворова рядом с ним не было.

После окончания экскурсии Камиль долго говорил с моими детьми о греческих богах, в которых прекрасно разбирался (потому что дом его отца ими украшен?), мы остановились перекусить в небольшом открытом ресторанчике, а потом отправились назад на виллу. Дети были не прочь поспать. Я, надо признаться, тоже.

Но у Хабибуллина были другие планы.

Вначале я не поняла, что он от меня хочет.

– Когда уложишь детей, спустись вниз, – сказал он, оставаясь за столом в столовой.

Я спустилась и вопросительно посмотрела на него.

– Мне нужно, чтобы ты сейчас проехала со мной в одно место, – сказал Хабибуллин, глядя на меня своими темно-карими глазами. Он был абсолютно серьезен. От улыбок, которыми он одаривал моих детей, не осталось и следа. Сейчас он был взрослым мужчиной, а не пацаном, гонявшим на пляже мяч.

У меня опять все похолодело внутри. Он хочет меня убить? Он повезет меня к Виталию Суворову? Чтобы тот в каком-нибудь закутке воткнул в меня нож? Конечно, этого не следовало делать в оживленном месте, где полно туристов. И не стоит делать на собственной вилле. Зачем тут труп и как от него избавляться? Не в холодильнике же держать? А в каком-нибудь винограднике…

– Что с тобой? – спросил Камиль, который не мог не заметить, как изменилось мое лицо.

– Ты хочешь меня убить? – прошептала я.

– Да тебе лечиться надо! – Он с трудом сдержался, чтобы не закричать в полный голос. Мы опять шипели друг на друга, чтобы не разбудить детей, так что в очередной раз не могли в полной мере выпустить поднакопившиеся эмоции. Скандал вновь получался какой-то куцый.

– Куда ты собираешься меня везти? – уже более спокойно спросила я, ожидая услышать все, что угодно, кроме того, что услышала.

– В банк, – сказал Хабибуллин.

– В банк?! – переспросила я.

– А что тут такого? Кстати, возьми паспорт.

– Зачем?

– Денег хочешь?

Я непонимающе посмотрела на него.

Камиль откинулся на спинку кресла и пояснил, что он намерен при моей помощи снять деньги с одного счета, а потом перекинуть их на два других: свой и мой, который мы сегодня откроем.

Я ничего не понимала.

– Как ты собираешься при моей помощи снимать деньги? Ты хотел сказать: ограбить банк?

– Нет, я намерен снимать свои деньги со своего счета и платить тебе за помощь. Десять тысяч евро. Они тут же переводятся тебе на счет. Можешь потом перекинуть их в любую страну. Только в нашу не советую.

– Что требуется от меня? Держать кассира на мушке? Стоять на шухере? Сидеть в автомобиле с заведенным мотором?

Камиль искренне расхохотался.

– За кого ты меня принимаешь, детка?

«Я еще не определилась», – хотелось ответить мне, но я сдержалась и промолчала.

Хабибуллин стал серьезным и сказал:

– От тебя требуется подпись. Это все.

– И молчание? Или мое вечное молчание обеспечит Виталий Суворов? Это он здесь был прошлой ночью?

Камиль застыл на месте, а потом долго и неотрывно смотрел на меня. Прищурился. Наконец спросил:

– Откуда ты знаешь про Виталика?

– Что он здесь делал прошлой ночью?

– Он не был здесь прошлой ночью! – Камиль в ярости стукнул кулаком по столу так, что остававшиеся на нем две чашки спикировали на пол.

– Врешь! – Теперь уже я не могла успокоиться. – Он скрывался в шкафу в Витькиной комнате. Он потерял там пуговицу. Обычную, не беспокойся. Без микрофильмов. И он оставил шкаф незакрытым, а я всегда закрываю шкафы. И ночью ты ведь не просто так выходил, правда? Наверное, его провожал? И в Пафос мы не просто так ездили.

– Ты видела его в Пафосе? – устало спросил Камиль.

Я кивнула.

– Оля, – Камиль потер лицо, – зачем ты лезешь куда тебя не просят? – Он посмотрел на меня другими глазами. – Ты в самом деле такая идиотка или притворяешься? Ведь это же не игры. А у тебя дети. Ты о них хотя бы думаешь?

– Как раз о них-то я все время и думаю! То их берут в заложники, то… Объясни мне, что происходит? Или не объясняй. Ты можешь мне гарантировать, что с ними и со мной ничего не случится? Ты можешь дать мне слово, поклясться свой умершей матерью, что с нами ничего не случится?

Не в силах больше сдерживаться, я разревелась. Опустила голову на руки. Мои плечи тряслись, меня всю трясло. Камиль встал, обошел стол, обнял меня, поднял, прижал к себе. Я еще больше разрыдалась у него на груди.

– Так можешь или нет? – наконец я подняла на него зареванные глаза.

– Я могу поклясться памятью своей матери, что я сам не буду убивать ни тебя, ни твоих детей.

– А Виталий?

– О, Аллах, да Виталий, наверное, даже не помнит о твоем существовании! Какое ему до тебя дело? У него своих забот полон рот. Он объявлен в розыск в шести странах. Ты-то ему зачем? Тем более твои дети.

– Но почему тогда ты сказал, что ты сам не будешь нас убивать? А другие?

Камиль пробормотал себе под нос какую-то фразу, которую я могла истолковать лишь как не очень лестную характеристику своей особы.

– Ты не понимаешь, что я не могу говорить за других людей? Я могу говорить только за себя. И говорю. Если ты помнишь, есть еще мой отец, твой бывший муж, твоя бывшая свекровь и кое-какие другие люди. Все они вполне могут желать твоей смерти.

– Почему?

– А это ты у них спрашивай, детка. У моего отца, например. Зачем он отправил тебя сюда? Да я вчера чуть дара речи не лишился, когда увидел тебя здесь! Ты что, считаешь его обществом благотворительности? Если он с тобой даже не спал и, судя по твоим словам, не собирается, зачем было на тебя тратиться? Зачем он все это сделал? Оля, ты его плохо знаешь, а я знаю даже слишком хорошо… Ты хоть не подписывала никаких бумаг?

– У твоего отца? Нет.

– И он велел тебе ждать его звонка?

Я кивнула.

– Ну жди-жди. – Камиль усмехнулся.

– Что мне делать?!

– Ты взрослый человек. И еще отвечаешь за двоих детей. Решать тебе. Я не могу принять за тебя решение. Никто не может. Каждый должен прожить свою жизнь сам.

Я молчала. Камиль так и держал меня в объятиях.

– Что ты предлагаешь? – наконец тихо спросила я.

– Ты подписываешь одну бумагу и получаешь за это десять тысяч евро. Сразу же. Можешь наличными. Можешь оставить на счету. Счет тебе откроют в банке, в который мы поедем. Могу помочь. Можешь обойтись без меня. Там есть люди, говорящие по-русски. Можем сразу же поехать в другой банк. Как захочешь.

– Что за бумага?

– Прочитаешь. Ты, кстати, читаешь по-английски?

– Со словарем.

Камиль усмехнулся. И обещал перевести.

Я согласилась поехать с ним в банк.

Глава 25

Я не представляла, чего ожидать в банке. Камиль только предложил мне переодеться, а осматривая мой гардероб, хмыкнул, но выбрал наиболее строгое летнее платье (из того, что имелось), сам он тоже переоделся и выглядел теперь очень даже презентабельно в белом летнем костюме. Ну прямо Остап Бендер! Достойный сын лейтенанта Шмидта. В руках он держал черный узкий кейс, который мне уже довелось видеть у него в сумке.

А вообще мужчина был хорош… Я опять не смогла не залюбоваться им. Или это у меня такой сильный комплекс неполноценности? Или я влюбилась?!

Детям мы на кухонном столе оставили записку, чтобы не волновались, сообщив, что скоро будем. Моим деткам уже неоднократно приходилось самим себя обслуживать, в особенности на даче, когда дедушки были не в состоянии уделить внукам должное внимание. Подозреваю, что внуки в скором времени научатся ловко укладывать дедушек спать – как эту процедуру освоила я. Рассол Катька с Витькой им уже подают. Катька мне как-то выдала, что теперь знает, чем будет мужа с утра поить, когда замуж выйдет. М-да, в нашей семье она проходит подготовку к замужеству. Муж-алкоголик будет просто счастлив.

– Паспорт не забыла? – спросил Хабибуллин перед выходом. Затем попросил его ему показать. Пролистал, кивнул и отдал мне.