Сто одиннадцатый - Георгий Мартынов

Хромченко правильно решил вчера, после получения телефонограммы, что в Москве знают больше, чем в Н…ске. Правда, это относилось только к учёным, а, например, корреспонденты, ехавшие в машине Горюнова, знали не больше, чем люди, которые ожидали их возле местного отделения милиции.

Утопающий в зелени Н…ск был очень живописен летом, а сейчас, в середине зимы, имел довольно скучный вид. Оголённые деревья обнажали и дома, которые без зеленого наряда выглядели все на одно лицо. Невольно думалось, что организаторы н…ских событий избрали для своих экспериментов довольно унылое место.

До подъезда отделения милиции осталось около двухсот метров.

Последние обороты колёс автомобиля. Хромченко уже взялся за ручку дверцы…

Внезапно совсем близко появилась неведомо откуда взявшаяся туманная дымка. Точно лёгкое облачко пара встало над улицей и, несмотря на лёгкость и очевидную прозрачность, закрыло все. Пассажирам даже показалось, что не стало видно ничего вообще, и не только впереди, где было облачко, но и по сторонам.

Это продолжалось даже не секунду, а совершенно неуловимое мгновение.

Никто не успел удивиться…

Дымка, которую, как потом оказалось, не видел никто, кроме пассажиров бежевой «волги», исчезла так же внезапно, как и появилась.

А с нею вместе… исчезли дома города, исчезли деревья за оградами и сами ограды, исчезло здание городской милиции и группа встречающих перед его подъездом. Исчезло все, что только вот сейчас окружало «волгу». Не было больше улицы, под колёсами машины не было асфальта, его сменила снежная целина.

Не было Н…ска!

Прямо впереди, в нескольких шагах от радиатора машины, высился огромный штабель покрытых снегом брёвен. Такой же штабель оказался и позади, тоже совсем близко. И третий, такой же огромный штабель – справа!

А слева, в двадцати шагах, стояли три легковые машины, из которых поспешно выходили люди. С изумлением Хромченко узнал в них тех самых сотрудников н…ской милиции, которые мгновение назад стояли на тротуаре перед подъездом. Теперь они оказались здесь!

А в одной из этих трех машин не только Хромченко, но и все его спутники с не меньшим удивлением узнали синюю «волгу» Горюнова, которая от самого аэропорта все время шла позади их машины. Из неё один за другим выскакивали знакомые корреспонденты, бегом (снег был неглубоким) направлялись к бежевой «волге» и тут же принимались за фото – и киносъёмку с таким усердием, словно машина полковника, он сам и его спутники представляли для печати какой-то особый интерес.

Но самое удивительное и необъяснимое заключалось в том, что их собственная машина, на которой они только что (в этом не могло быть ни малейшего сомнения) въехали в Н…ск со скоростью не меньше чем шестьдесят километров в час, стояла!

Водитель не останавливал мотора, не нажимал на педаль сцепления, не тормозил…

А машина стояла, и мотор не работал!

Чтобы все это было так, остановка должна была произойти мгновенно, на полном ходу. Но никто из пассажиров не почувствовал сильнейшего толчка, который был неизбежен при подобной остановке.

Больше того, все пятеро совершенно точно знали, что никакого толчка не было! Законы инерции почему-то не сработали на этот раз. Или их действие осталось не замеченным, что было ещё более непонятно.

Как уже говорилось, впереди находился штабель брёвен. Машина остановилась (сама, что ли?!) в нескольких шагах, не доезжая до него. Позади, почти сразу за багажником, – второй штабель. Чтобы оказаться на этом месте, машина должна была как-то миновать его!

«Волга» не умела летать. Она двигалась на колёсах, а не на крыльях. Но оказаться здесь, катясь по земле, она никак не могла!

Тем не менее факт оставался фактом. «Волга» стояла там, откуда ей не было пути ни вперёд, ни назад. А следовательно, не было и пути сюда, на это место, где она сейчас находилась!

Пути не было, а она была здесь!

– Ну что же! – с замечательным при таких обстоятельствах хладнокровием сказал Хромченко. – Случилось что-то непонятное – очевидно, очередное н…ское чудо. Но мы все пятеро живы и невредимы, а это уже хорошо! Они, – он указал на тех, кто бежал к ним, проваливаясь в снегу, – все нам объяснят. Ведь они должны знать, что произошло, раз приехали именно сюда, очевидно для того, чтобы встретить нас здесь, а не в каком-нибудь другом месте.

– Но ведь мы только что видели всех этих людей и эту синюю машину в совершенно другом месте! – недоуменно сказал учёный-физик.

– Да, они все были в Н…ске!

– Как же они попали сюда? Это же не Н…ск.

– А вам понятно, как попали сюда мы сами? Да, конечно, это не Н…ск. Не знаю, что и думать обо всем этом!

И с этими словами Хромченко отворил дверцу машины и вышел из неё. Но, едва ступив на, казалось бы, совершенно ровное место, упал, точно у него внезапно подвернулась нога.

Трое его спутников именно так и подумали, выходя вслед за ним. О протезе они не знали. Учёный-физик протянул руку, чтобы помочь полковнику встать.

– Сухожилие не растянули? – спросил он.

– Нет, не растянул. Совсем даже наоборот, – несколько странно ответил Хромченко.

Он мягко отвёл руку физика и поднялся сам. На его лице как бы застыло недоумение и даже что-то весьма похожее на обыкновенный страх. А может, то и другое одновременно. Во всяком случае, полковник был явно более ошеломлён своим неожиданным падением, чем минуту назад, когда его машина необъяснимо очутилась между штабелями брёвен, вместо того чтобы двигаться по улице. Тогда он казался совсем спокойным…

Подошли офицеры н…ского отделения, капитан и оба майора. С ними были трое или четверо, среди которых Хромченко заметил знакомое лицо н…ского врача, которого знал. «Кажется, его зовут Семён Семёнович», – подумал он.

– Как вы здесь оказались? – обратился он к майору из своего управления. – Откуда вам стало известно, что наша машина и мы сами окажемся именно здесь? И как мы здесь оказались? Вы должны это знать, раз встретили нас именно здесь, а не в другом месте. Не может же это быть случайностью! Ведь мы видели вас возле отделения милиции в Н…ске всего минуту-две назад!

– Минуту-две!… – удивлённо воскликнул майор, ошеломлённый градом вопросов своего начальника, всегда такого сдержанного и молчаливого. – Как это понять?

Они с огромным нетерпением ожидали ещё в Фокино «возвращения» бежевой «волги» и её пассажиров, чтобы расспросить их, побывавших «там», узнать наконец, что означают все эти чудеса, а тут вместо всего этого их самих засыпают вопросами…

– Пусть не минуту, пусть три-пять, сколько угодно, это не имеет значения. Главное, откуда вы знали место, где мы окажемся? Что это за место? Где оно находится?