Любовь Люцифера - Маргит Сандему

Внезапно она услышала его голос прямо над своим ухом:

— Ну? Ты, я вижу, спускаешься вниз?

— Я спускаюсь вниз, — устало произнесла она. — Мне пришлось вступить в жестокую схватку с теми, кого ты послал против меня. Я справилась и с ними.

— Вижу, что тебе пришлось туго, — с удовлетворением произнес он.

Она повернулась в ту сторону, откуда слышался голос.

— Ты так труслив, что не хочешь показаться мне на глаза? — спросила она.

— Я веду себя так, как считаю нужным, — ответил он. — Ты отняла у меня слишком много моих подчиненных. И мне не хочется, чтобы ты запустила когти и в меня.

Она с презрением посмотрела в его сторону.

— Я никогда не прощу тебе твоей измены Хейке из рода Людей Льда, — сказала она. — Поэтому я и не собираюсь сдаваться, и я доберусь до тебя, так что я не собираюсь давать тебе никаких обещаний. Но я охотно пойду на компромисс. В данный момент у меня нет желания сражаться. Ты же знаешь, что я могу победить тебя только при большом напряжении сил. Ты же знаешь это? Так вот, сначала мне нужно отнести эту шкатулку в Линде-аллее. Ты даешь мне пройти?

Он медлил с ответом.

— А ты вернешься сюда? — спросил он.

— Вернусь и одолею тебя. Можешь быть в этом уверен. Ты можешь, конечно, за это время попытаться собрать свое воинство, но я не думаю, что у тебя это получится.

Он снова задумался.

— Я мог бы немедленно обезвредить тебя… — сказал он.

— В самом деле?

— Разумеется, — тут же ответил он, не делая, однако, никаких попыток к этому. Правы были старики: его уважение к Саге и его неуверенность в себе были огромны.

Но почему? Почему же он к ней так относится?

— Значит, ты позволишь мне остаться здесь? — удивленно спросил он.

— Да, до поры до времени. Но предупреждаю тебя, я могу нагрянуть сюда в любой момент.

И тут она услышала, что он смеется. Наверняка он уже мысленно собирал своих сторонников. Так что к следующему ее приходу он будет во всеоружии.

— Тогда до встречи, — сказала Сага. — Ведь твои помощники, что во дворе, пропустят меня?

— Пропустят, — равнодушно произнес он. — Добро пожаловать сюда снова, — насмешливо произнес он, видя, с каким трудом она спускается по разрушенной лестнице.

Она без помех спустилась и вышла из дома. Во дворе никто не остановил ее. Преследовал ли ее висельник или нет, она не знала. И вот она вышла из опасной зоны, и Вильяр поднялся ей навстречу со своей скамейки. Вид у него был весьма озабоченный.

— Сага, никогда я не был так рад видеть кого-то! — воскликнул он. — Но ты так долго отсутствовала!

Только теперь она заметила, что стало темнеть. Неужели она так долго пробыла там?

— Тебе удалось взять шкатулку? — взволнованно произнес Вильяр. — А Гростенсхольм теперь свободен? Ты сама знаешь, от кого…

— Еще не совсем, — устало произнесла она. — Вильяр, у тебя нет при себе серебряного креста?

Удивленно взглянув на нее, он ощупал рукой шею.

— Да, есть, — сказал он. — Мне дала его Белинда, она ведь верующая, и я ношу крест только ради нее…

— Быстрей дай мне его! — перебила его Сага.

— Что? Ты тоже верующая? — изумленно спросил он.

— В своем роде, да. И здесь немалую роль сыграло то, что отец мой был католиком. Спасибо, — добавила она, беря у него крест. — Это очень кстати. Возьми шкатулку и отправляйся в Линде-аллее, а я приду следом. И давай поживее, а то у меня здесь много дел!

— Нет, я останусь с тобой. Я вижу, как ты устала, я могу пригодиться тебе.

— Тогда отойди в сторону, — сказала она, — потому что я еще не знаю, как все получится. Ты не должен пострадать от этого. Дело в том, что остался еще один, самый опасный.

Вильяр отошел в замешательстве в сторону, по направлению к Липовой аллее, но не слишком далеко. Сага была в лихорадочном напряжении. Сжав в руке крест, она направилась прямо на холм.

И тут она услышала доносящийся из Гростенсхольма вопль. Вопль ярости и отчаяния. Висельник понял, что она задумала. Она побежала.

— Сага! — закричал Вильяр. — Будь осторожна, он бежит, за тобой!

Она бросила взгляд через плечо. Длинноногий висельник был так возбужден, что забыл даже стать невидимым. Он бежал большими шагами, вопя от ярости и безграничного страха.

Бывали и такие, кто не желал успокоения после смерти! Этот висельник никогда не занимал такого высокого положения среди воинства духов, как теперь. Он очень гордился этим и не желал терять своего положения.

До холма совсем недалеко, но висельник мог двигаться со сверхъестественной скоростью. Сага что есть сил бежала по полю, лежащему под паром, крича на ходу Вильяру, чтобы тот отошел подальше, потому что призрак мог напасть на него, чтобы хоть как-то воздействовать на Сагу, и это разрушило бы ее планы.

У нее не было возможности оглядываться, чтобы посмотреть, что там с Вильяром, ее единственной целью был теперь холм, старинный Холм Висельника, о котором никто ничего не знал. Всего несколько шагов… Но шаги мертвеца становились все ближе, земля гудела под его ногами, она чувствовала его гнев, не обещающий никакой пощады. Игра была окончена, теперь речь шла о спасении его «жизни», если можно было так выразиться.

И вот она уже бежала вверх по холму. Призрак дышал ей в затылок, его длинная рука протянулась к ее плечу… Сага рванулась вперед из последних сил. На шее у нее висела мандрагора, но она теперь была бесполезна, теперь нужен был крест.

Она держала крест на весу, над самой землей. Висельник споткнулся и упал — или набросился — прямо на нее, она почувствовала отвратительный запах гниения, исходящий от его руки, схватившей ее за горло, но тут произошло сразу несколько событий. Ей показалось, что из Гростенсхольма доносится какой-то крик — возгласы тех существ, которые еще оставались там. «Не прикасайся к ней, не прикасайся, она опасна!» — кричали они. И тут она с такой силой отшвырнула его от себя, что он с воплем повалился на землю и стал извиваться, словно избиваемая змея.

Стараясь перекричать его вопли, Сага произнесла:

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа я благословляю эту землю и все, что скрывается в ней. Моя персона слишком ничтожна для подобного благословения, но я должна это сделать, да поможет мне Бог!

И все это время она держала над землей крест.

Вопли висельника стали затихать. Тело его поблекло, усохло, словно испаряясь, словно впитываясь в землю. И она услышала тихий стон или вздох, вздох поражения — и мира.

Ноги у Саги подкашивались, когда она спускалась с холма и шла обратно через поле.

Что же произошло? Кто-то перепугал его еще до того, как она произнесла слова благословения, заставившие его исчезнуть. Что это было? Крест? Или мандрагора? Или то, что она была избранной? Все эти причины казались ей одинаково невероятными.