Новости из Кремля - Николай Зенькович

— Грубо говоря, вы считаете, что нынешнее руководство вас боится? — спросили напоследок интервьюеры.

— А чего меня бояться? Это мой сознательный выбор. Повторяю: скрывать свое несогласие я не буду, это интервью тому подтверждение. Если реформы будут сворачиваться, идти не туда, настраивать народ против демократии — молчать я не буду.

Подконтрольная правительству российская пресса бурно комментировала нарушение Горбачевым конвенции с Ельциным о невмешательстве в политику. Аргументы следующие.

Правительству Гайдара несколько месяцев, а Горбачев стоял у штурвала перестройки шесть лет. Где же он был раньше, почему сам не действовал «умно» и «правильно»? И вот сегодня, на голубом глазу, с негодованием праведника Горбачев говорит о трудностях, «отцом» которых сам и является. И перед Явлинским «отец» виноват, и перед народом, и перед Союзом. Конечно, Ельцину далеко до Христа, но и Михаил Сергеевич — не святой.

Зайдя в очередной тупик, он делал отчаянный шаг — и, как правило, не туда. В то время заголовки в газетах о «подполье» появлялись часто. Вот и теперь впечатление, что экс-президент вновь вышел из подполья и пошел ва-банк. Америка вдохновила?

Безусловно, отмечали правительственные обозреватели, к советам Горбачева прислушиваться полезно, знания и опыт этого человека велики. Но почему нормальное сотрудничество президента России, правительства, Верховного Совета с экс-президентом должно быть предметом всеобщего внимания? Почему сотрудничать друг с другом возможно только посредством печати, перед телекамерами, только с трибун «просвещать» свой несчастный народ? Почему не в рабочих кабинетах, не в рабочем порядке ищут выход из положения?

Выдающийся реформатор ХХ века оказался между двух огней — преданным народом и обидевшейся властью.

Кроме встревожившего Ельцина заявления бывшего президента СССР о том, что он исключает своего «возврата в большую политику через некоторое время», было и еще одно досадное обстоятельство. Борис Николаевич намеревался посетить США в июне. И тут вдруг вылез Горбачев, помчался туда месяцем раньше, в мае. Белый дом в последний момент попытался повоздействовать на Михаила Сергеевича, с тем чтобы тот отложил свою «ярмарочную» поездку в Америку. В официальных кругах Вашингтона сочли, что излишний звон, коим сопровождались заграничные вояжи экс-президента, мог бы помешать подготовке к приему Б. Ельцина. Однако Горбачев отказался «тормознуть» свою, по выражению американцев, «денежную поездку».

Но главное, конечно, намерение о возможности своего возвращения во власть. Об этом Горбачев намекнул месяцем раньше, в апреле, находясь в Японии.

Там он сравнил себя с французским президентом де Голлем. Мол, генерал вернулся в большую политику шестидесяти восьми лет от роду, а ему, Горбачеву, всего шестьдесят один!

Как оценивались шансы Горбачева?

По мнению российских проправительственных газет, эти шансы равнялись нулю. Комментируя итоги поездки Михаила Сергеевича в США, московская пресса в отличие от самого Горбачева, который в интервью «Комсомолке» рисовал картины умопомрачительного успеха, отзывалась довольно сдержанно. Впервые тон публикаций в американских газетах о перипетиях поездки Горбачева стал откровенно ироничным. Как изящно выразился один из обозревателей, власти США исходили из правила: меньше похвал Горбачеву, больше реальной помощи Ельцину. То есть за океаном поняли: если «архитектор перестройки» вновь окажется в Кремле, реформам Ельцина придет конец.

По сведениям информированной московской газеты «Куранты», Горбачев ездил за океан для сбора пожертвований на содержание фонда своего имени. Финансы требовались немалые. По некоторым данным, 50 — 70 миллионов долларов. «Отъем денег», по выражению газеты, осуществлялся разными способами. Например, за лекцию, прочитанную в еврейском университете Нью-Йорка, экс-генсек получил 100 тысяч долларов. Но чаще деньги вручались Михаилу Сергеевичу с глазу на глаз. Визитеры жертвовали чеки на суммы от 20 до 100 тысяч долларов.

То, что сбором средств в «логове империализма» занялся бывший генсек КПСС — даже если эти средства предназначались на самые благородные проекты, — вызвало в США неоднозначную реакцию. Московские газеты цитировали «Нью-Йорк таймс», назвавшую Горбачева «большевиком, обернувшимся просителем», который «подобно птице Феникс, восстав из пепла коммунизма, летит на Запад, к будущему, с глазами, полными блеска твердой валюты». Некую пародийность ситуации здесь усматривали в том, что Горбачев путешествовал по Америке на самолете, на борту которого начертано «орудие капитализма». И то, что на представлении, устроенном в его честь семейством Форбса (это их самолет), он внимал словам, что основателю семейства, дедушке Форбсу, было бы чрезвычайно приятно знать, что «орудие капитализма» пережило «чудовищное порождение Ленина».

Досталось от американской прессы и супруге бывшего президента, когда она по заведенному в США для авторов обычаю появилась в нью-йоркском книжном магазине, где подписывала для покупателей экземпляры своей книги «Я надеюсь». Подсчитав, что за полтора часа магазин с ее помощью заработал 7200 долларов, газета «Ю. С. Эй тудей» не преминула заметить: «Раиса Максимовна, читавшая когда-то в МГУ лекции по марксизму-ленинизму, действовала, как капиталист».

Московские газеты гадали, сколько же средств Горбачеву удалось собрать во время поездки. Называли цифру, гулявшую по страницам заокеанской периодики, — 3 миллиона долларов, из которых 1 миллион, как сообщил исполнительный директор фонда Горбачева Джеймс Гаррисон, был пожертвован еще до начала поездки.

А теперь продолжим тему аналога с де Голлем. Российские обозреватели не без злорадства упрекали экс-генсека в плохом знании истории. Ему бы лучше подошло сравнение с Уинстоном Черчиллем, покинувшим в 1945 году свой пост с обидой на «неблагодарных британцев». Что же касается де Голля, то он не просто вернулся, а был призван нацией в тот момент, когда границы распадавшейся империи шрамами воспалялись на коже миллионов французов. И эвакуация из Алжира казалась концом света. И каждый глоток вина, казалось, был с привкусом гражданской войны. Ну, не возникают здесь личностные аналогии!

Впрочем, иронизировала московская газета «Куранты», у Горбачева есть шанс вновь начать политический поход на Москву. В Туле, говорят, группа энтузиастов готова была выдвинуть его в губернаторы. Но вряд ли разоренная губерния прокормит экс-генсека со всей его челядью — в просторечье фондом.

2 июня около 22 часов М. С. Горбачев по настойчивой просьбе представителей телекомпании «Останкино» дал телевизионное интервью, в котором содержалась его оценка распространенного в тот же день заявления пресс-секретаря президента Российской Федерации. Интервью было передано в полуночной программе теленовостей, но с такими сокращениями, в результате которых были изъяты весьма существенные высказывания М. С. Горбачева. К сожалению, это привело к тому, что суть его позиции не была доведена до телезрителей. Между тем принципы свободы слова требуют, чтобы общественность могла ознакомиться с аутентичным мнением М. С. Горбачева. Ниже следует основное содержание интервью М. С. Горбачева ТВ «Останкино».

На вопрос корреспондента, какова его оценка заявления пресс-секретаря президента Российской Федерации, М. С. Горбачев ответил (запись с экрана телевизора):

«Этот документ заслуживает того, чтобы на него отреагировать серьезно. Первое, что приходит мне в голову, — это сделано без ведома президента России. Ибо я далек от мысли, что высказанное в этом документе действительно соответствует размышлениям, намерениям и планам президента.

Ведь в чем пафос моего интервью «Комсомольской правде»? Он в том, что перед лицом очень серьезных процессов, очень серьезных проблем, которые требуют адекватной реакции, нам нельзя допускать, чтобы реформаторский фронт разошелся по сторонам. Надо все силы реформаторские в России объединить для того, чтобы справиться с этими процессами. В связи с этим я не могу и не мог не сказать, что правительство должно выйти из подполья — естественно, слово «подполье» я ставлю в кавычки, — преодолеть сектантскую позицию и пригласить к сотрудничеству все силы, выступающие в поддержку реформ.

Вот ведь о чем речь в интервью. Все остальное только развитие этой темы.

Я думаю, что, может быть, моральное право и моральная ответственность у Горбачева в этом случае самые большие.

Мне в последние недели и здесь, и за пределами страны довелось не раз обращать внимание моих собеседников на то, что сейчас для нас крайне важна стабилизация России, успех реформ в России. Это будет иметь очень большое значение. От этого будет зависеть не только то, как дальше пойдут дела в России в области демократических преобразований, но и то, как дела пойдут в Содружестве стран бывшего Советского Союза, как будут обстоять дела в Европе и в мире. Это первое.