Приключения Ричарда Шарпа. т2. - Бернард Корнуэлл

— Там их был целый батальон, — нервно докладывал Дюко командир батальона, — да еще и стрелки в придачу.

— Их было меньше двухсот человек, полковник, — жестко сказал Дюко. А вас было шестьсот. — Бог мой, как же Дюко презирал вояк! Все хвастуны и фанфароны, пока противник не выпустит из них дух, а потом ноют, что враг превосходил их числом, или что солнце слепило им глаза, или что порох отсырел. Одному Богу известно, почему политики прибегают к солдатам как к последнему инструменту дипломатии; это то же самое, что поставить судьбу Империи на исход петушиного боя. — А теперь, полковник, вы столкнетесь с этой горсткой солдат. Вы думаете, вас хватит? — Дюко задал вопрос с издевательской внимательностью.

— Они находятся за стенами, — ответил полковник.

— В полуразрушенной крепости, — колко сказал Дюко, — без пушек и с ничтожным количеством боеприпасов. — Дюко с удовольствием подумал о Ричарде Шарпе, попавшем в ловушку. Конечно, было бы еще более приятно, если бы Фавье удалось заманить Шарпа в поход через открытую местность на Бордо, но хитрость насчет восставшего Бордо не удалась, однако Дюко признавал, что Фавье и Макерр все равно отлично сработали. Эскадра ушла, оставив Шарпа. Угроза высадки британцев миновала, а через пару часов майор Ричард Шарп будет окружен и окажется под прямым огнем двух артиллерийских батарей. Комендант Анри Лассан также шагал с войсками. Он хоть и был опозорен своей неудачей, ему было обещано прощение, если его знание форта Тест-де-Бюш поможет генералу Кальве быстро захватить форт.

По крайней мере, успокоил себя Дюко, генерал этой полубригады знает свое дело. Кальве был старый вояка, ветеран революционных войн, жесткий человек, выслужившийся из рядовых, прошедший огни и воды. Он сделал себе имя в России, где посреди отступления Великой армии сумел не растерять свою бригаду. У других генералов люди голодали, мерзли или были порублены казаками, но люди Кальве, боявшиеся генерала больше, чем морозов или противника, выстояли. В эти дни дух жены Кальве находился в подушке, набитой волосами казака, убитого лично Кальве. Это была редкая искра воображения в человеке, известного своим прямолинейным и жестким стилем руководства. Генерал Кальве — это зверь, мясник, яростный человек в своей кровавом ремесле, и Дюко, если бы верил в Бога, возблагодарил бы его за то, что такой инструмент оказался в его руке.

Жюль Фавье, снова одевший мундир и пребывающий в прекрасном расположении духа, вел лошадь неподалеку от Дюко.

— Кальве, — сказал он, — еще не приходилось бить «чертей».

— А черти, — ответил Дюко, — никогда не били Кальве.

Полковник Фавье согласился с этим и посмотрел на небо.

— Моряки сказали, что будет шторм.

— Они ошибаются, — сказал Дюко.

И правда, всю ночь грохотал гром и бушевал ветер, но к утру все закончилось и установился штиль. Время от времени солнечный свет озарял мокрые поля и заполненные водой канавы. Кавалерия направилась к югу через эти поля на случай, если Шарп решит двинуться на юг к берегу, но Дюко был убежден, что стрелок останется в крепости в надежде на возвращение кораблей.

— Кальве положит этому конец, сказал Дюко с редкой на его тонком, школярском лице, улыбкой.

На деревянном мосту через Фактюр орудийные колеса громыхали громче, чем недавний гром, затем вышли на дорогу. Залив Аркашон протянулся справа, а до крепости Тест-де-Бюш оставалось полдня пути. Стрелка ожидали Кальве, Дюко и возмездие.

Ночное небо расчертила молния, осветив на мгновение темные воды залива. Ветер бушевал всю ночь, но на рассвете все затянуло облаками, ветер странным образом поутих, и стало теплее. Патрик Харпер, выскабливая затупившейся бритвой щетину на лице, объявил, что это уже повеяло весной. — Малышу сегодня исполняется два месяца, — сказал он Шарпу.

— И лучше, если бы ты остался в батальоне, — рявкнул Шарп.

— Ни за что! — Харпер был непреклонен. — Корабли вернутся, сэр, точно вам говорю.

Одного из раненых поставили на западную стену, наблюдать за морем и возможным приходом кораблей, а другого — на восточную стену, чтобы следить за приближением противника. Двоих немцев из роты Фредриксона, надежных парней, послали на захваченных лошадях вглубь страны за любыми новостями, которые они смогут раздобыть. Еще одного человека, молчаливого капрала с суровым лицом, отправили на юг на лучшей из лошадей.

— Жалко будет его потерять, — сказал Милашка Вильям, — но если он успеет за три дня, мы будем спасены. Этот человек, доброволец, вызвался пробраться сквозь вражеские войска и принести британской армии новости о том, в какое затруднительное положение попали люди Шарпа. Шарп сомневался, что они его когда-либо еще увидят этого капрала, но возможностью того, что корабли отправят со спасательной миссией на север, нельзя было пренебрегать.

Спокойная теплая погода подняла дух людей. Мундиры, промокшие за последние дни, развесили на просушку на стенах форта, придав крепости Тест-де-Бюш какой-то домашний уют. Морские пехотинцы Палмера, раздевшись до пояса и взяв у крестьян топоры, отправились в лес рубить деревья и таскать их в форт для растопки и баррикад. Мелкие лодки разломали и притащили доски в форт. Каждую емкость, способную удерживать воду, от бочек до кастрюль, наполнили водой и поставили в выжженный опустевший склад боеприпасов.

Спрашивать мнение французов просто не было времени. Все дома обшарили в поисках еды, пороха и оружия. Копченые окорока и ветчину перенесли в форт, скот зарезали на мясо, также в форт перенесли спрятанные запасы озимых.

К одному зубцу стены форта, между двумя амбразурами, прикрепили очищенный от веток и коры ствол сосны. Это была самая высокая сосна в роще, и теперь на ее верхушке развевался флаг.

Это был не настоящий британский флаг, у людей Минвера не оказалось довольно голубой ткани, чтобы сшить правильный. Это был флаг Англии; сделанный из рукавов мундиров морских пехотинцев красный крест Святого Георга, и пришитый на белую ткань, бывшую ранее скатертью в доме главного таможенного инспектора в Ле-Муле. Красный крест на белом фоне, флаг того, кто победил дракона, и хотя лишь немногие из людей Шарпа — выходцы из Германии, Ирландии, Уэльса или Испании — были лояльны Англии, флаг был очень полезен. Он развевался на ветру и был сигналом для любого, кто его видел, что в форте находятся британцы.

Делом Шарпа была оборона. Четыре стены, по углам форта возвышались башенки, предназначенные лишь для укрытия часовых от дождя, но зато они удобно блокировали проход из одной стены в другую. Солдат, пожелавший пройти с северной стены на восточную, должен был пройти через две двери на северо-восточной башенке и, чтобы ускорить проход, Шарп приказал соорудить из досок мостки и положить их по диагонали на стены в обход башенки.

Внутренний двор не был квадратным, его очертания были сформированы строениями, находившимися под стенами. Сожженные бараки заполняли территорию на северо-восточном углу, а гарнизонные посты и жилые помещения находились в юго-западном углу. Брешь между ними грубо, но плотно завалили срубленными сосновыми стволами. Если бы враг проник во внутренний двор, то оказался бы перед стеной из шершавых сосновых бревен.

Самой большой проблемой были боеприпасы. Лейтенант Фитч, посланный посчитать заряды, вернулся к морским пехотинцам и хмуро доложил, что на каждого приходится не более тридцати выстрелов. Стрелки, всегда бравшие в сражение больше зарядов и пуль, имели более шестидесяти на каждого, а всего в форте было менее девяти тысяч зарядов. Батальон может выпустить столько за пять минут сражения, но Фредриксон, произведя штыком на стене батальона некие вычисления, только хмыкнул.

— Я считаю, что у нас довольно патронов для восемнадцати минут драки. А потом придется швыряться ваксой.

— У нас в рожках есть порох, — Шарп имел ввиду прекрасного качества порох, который каждый стрелок носил в рожке. Этот порох хранили для особых случаев, порох в обычных зарядах не годился для снайперской стрельбы, но Шарп знал, что даже если отыщутся запасные пули, то этого дополнительного пороха из рожков хватит на шесть-семь сотен выстрелов.

Так что на поиски пороха было послано много людей. У некоторых крестьян были ружья, поэтому должен был найтись и порох, и Шарп дал людям разрешение в поисках тайников хоть рушить стены. Им повезет, думал он, если удастся удвоить количество боеприпасов, или же придется изыскивать иные средства убийства французов.

Лейтенант Фитч усадил дюжину солдат обстругивать сосновые колья, которые вбили в ров. Эти колья, остро заточенные ножами и байонетами, хитро спрятали под водой в тех местах, которые Шарп считал наиболее вероятными для прорыва французов. Над кольями сложили кучи булыжников, которые везде валялись благодаря взрывам. Булыжник, сброшенный с амбразуры, убьет человека столь же верно, как и пуля, хотя камни и были жалким оружием против тех, кто полезет с востока.