Вселенная Ехо. Том 2 - Макс Фрай

– У меня такое впечатление, что ты работаешь не на ндана-акусу Анабана, а на гильдию Мэсэнов, – фыркнул я. – Вот кто на этом деле заработает!

– Не очень-то они заработают, – усмехнулся Хэхэльф. – Мэсэны – ребята богатые и падкие на все новое, да и по ярмаркам шляются чаще, чем кто бы то ни было. К тому времени каждый из них хоть раз, да попробует мою пряность. А этого вполне достаточно. Так что любой дерьмоед, прошедший через его руки, долго не проживет.

– Понял, – фыркнул я. – И что будет?

– Ой, что будет! – он покачал головой. – Гражданская война – это как минимум. Ребята будут отбивать друг у друга последних дерьмоедов, чудом оставшихся в живых. Некоторые знатные господа попытаются заставить своих слуг жрать дерьмо, те станут убегать в леса, а там – ловить одиноких путников, чтобы сделать из них своих дерьмоедов. Одним словом, полный бардак. Рано или поздно население Земли Нао станет гадить где попало. И вот тогда начнется самое интересное. Каста Сох ни за что не допустит, чтобы приказ Ургов содержать землю в чистоте был нарушен. Повсюду будут слоняться свирепые Хинфа и убивать всех, кто под руку подвернется… В общем, через пару лет от нынешней Земли Нао мало что останется, сам понимаешь.

– Ничего себе, – изумленно сказал я. – Поверить невозможно. Чтобы из-за такой ерунды, как дерьмоеды, всему пришел конец… Вот это, я понимаю, Армагеддон!

– Обитатели Земли Нао существуют лишь потому, что не слишком докучают Ургам, – пожал плечами Хэхэльф. – А не гадить на землю – основное требование Ургов. На все остальное они готовы закрывать глаза. Им нет никакого дела до того, что творится на поверхности земли, лишь бы дерьмо там не валялось.

– А почему, собственно? – с запоздалым любопытством спросил я.

– А кто их знает. Все Мараха со своими причудами. Может быть, у них от чужого дерьма голова болит. А может быть, просто так, из вредности. Можно позволить себе покапризничать, если ты такой могущественный.

– Да уж, – растерянно согласился я. – Ну и дела. Бедная Альвианта!

– Это кто такая? – нахмурился Хэхэльф.

– Альвианта Дюэльвайнмакт, – вздохнул я. – Моя хорошая подружка. Мне кажется, что она заслуживает лучшей доли, чем геройская гибель в битве за последнего дерьмоеда.

– Если действительно не заслуживает, значит, с ней этого не случится, – пожал плечами Хэхэльф.

– Не переживай, дружище, я не буду тебе мешать, – улыбнулся я. – Кто я такой, чтобы вмешиваться в дела Мира, откуда собираюсь сделать ноги чем скорее, тем лучше? Если эти идиоты действительно не могут обойтись без тех, кто жрет их дерьмо, – тем хуже для них! Но слушай, чего я так и не понял: зачем ты ехал в Землю Нао инкогнито, на чужом корабле? Какая уж тут торговля?

– Несколько мешочков с пряностями всегда можно спрятать за пазухой. Для начала этого вполне достаточно: кому надо, тот попробует, а там начнутся заказы. Понимаешь, Ронхул, все-таки я – человек довольно известный, к сожалению. В юности никогда не задумываешься, что надо поменьше бузить – просто для того, чтобы твоя рожа не слишком четко отпечатывалась в памяти случайных знакомцев. И о том, что я вырос среди бунаба, тоже всем известно. Поэтому я подумал: будет лучше, если бунабская пряность впервые попадет в Землю Нао на корабле моего кузена Бэгли. Люди ведь просто устроены, они любят мыслить логически: если всем будет известно, что я приехал вместе с Бэгли, они тут же решат, что и товар его, а я просто помогаю ему в торговле. У меня уже была готова сказка для старых знакомцев в порту: дескать, я разорился и пошел в помощники к своему кузену… Но все повернулось иначе.

– И как ты теперь будешь выкручиваться? – заинтересованно спросил я.

– А теперь и выкручиваться не надо, – он легкомысленно махнул рукой. – Пусть идет, как идет. В случае чего, если какой-нибудь альганский колдун все-таки докопается, что я продаю им отраву, все можно будет свалить на тебя: дескать, демон разгневался на Таонкрахта и хорошую вещь испортил.

– Правильно, – согласился я.

– Ну что, теперь тебе все ясно? – спросил Хэхэльф.

– Ага.

– И что скажешь?

– Ничего. – Я пожал плечами. – Не могу сказать, что я в большом восторге от этой затеи, но… Знаешь, я отлично представляю себя на твоем месте. В другое время, в другом Мире, в конце концов.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился он.

– Просто я лишний раз убедился, что мы очень похожи, – улыбнулся я. – Какая разница, чем заниматься, лишь бы получать удовольствие от игры, верно? И иметь шанс пересесть за другой стол, когда почувствуешь, что заигрался.

– Да, – серьезно согласился он. – Шанс отойти в сторону – это самое главное. На других условиях я стараюсь не играть.

– Думаю, мы с тобой отлично проведем время в Земле Нао. – Я решил, что все сказано, и мечтательно уставился на небо.

– И с пользой, – усмехнулся Хэхэльф. – Ладно, пошли обедать… Смотри-ка, и эта маленькая злодейка наконец-то угомонилась!

Теперь оба щенка чару сладко спали, разомлев в лучах трех теплых солнышек. Воинственная девочка даже во сне крепко впилась крошечными острыми зубками в сапог Хэхэльфа, так что мне пришлось отдирать ее силой.

– Как ты назовешь этих безобразников? – спросил я.

– А разве их надо как-то называть? – удивился Хэхэльф. – Бунаба никогда не дают имена своим чару.

– Лучше, чтобы у зверя было какое-то имя, – рассудительно сказал я. – Это поможет вам подружиться. Когда даешь кому-то имя, между вами возникает связь.

– Я-то полагал, это касается только кораблей. Тогда имя должно быть не первое попавшееся, – серьезно кивнул Хэхэльф. – Буду думать!

Он отнес чару в шатер, заменявший на «Чинки» капитанскую каюту, и уложил их на свое одеяло. Я понял, что парень решил последовать моему совету и начал баловать своих зубастых питомцев. Человека, который укладывает своих собачек в собственную постель, нельзя назвать строгим хозяином.

Этой ночью я закутался в тонкое одеяло Ургов и уселся на палубе. У меня было назначено свидание, и я не собирался его откладывать.

Тихо, чтобы не потревожить загорелого здоровяка, несущего вахту возле кормового весла «Чинки», я прошептал: «Хугайда», – и волшебный ветер тут же ласково растрепал мои волосы. Я сделал вдох, осторожный, как первый поцелуй. Воздух был горячим и ароматным. Он пах не влагой и свежестью, как положено морскому ветру, это был незнакомый запах, сладковатый и терпкий, удивительная смесь аромата сандалового дерева и степной травы. На этот раз ветер не собирался демонстрировать мне свою веселую силу, он был нежным и умиротворяющим, таким умиротворяющим, что я сам не заметил, как задремал.

А когда меня разбудили первые лучи белобрысого солнышка, я открыл глаза и обнаружил, что, пока я спал, мир стал настолько прекрасен – у меня дыхание перехватило! Впрочем, в окружающем мире не произошло никаких разительных перемен. Изменился я сам.

Человек, который проснулся этим утром на палубе «Чинки», был именно таким парнем, каким я всегда мечтал стать: мужественным, веселым и абсолютно равнодушным к собственной участи – не на словах, а на самом деле. Это чудо произошло со мной не впервые. И раньше случались в моей жизни такие минуты, мощные и опасные, как вспышки на солнце, но куда менее продолжительные, чем хотелось бы. А сейчас я чувствовал, что у меня есть шанс растянуть это изумительное мгновение, удержать его при себе, балансируя с отчаянным бесстрашием канатоходца, который работает без страховки.

Я решил, что надо бы умыться, но вместо того чтобы идти к бочке с водой и поливать себя из кувшина, я просто снял одежду и сиганул в темную зеленую воду, не задумываясь о последствиях: как я буду догонять парусник после того, как искупаюсь, как вскарабкаюсь на палубу – кажется, я вообще утратил способность задумываться о последствиях своих поступков. Опасно для жизни, конечно, но руки развязывает.

Я с удовольствием поплавал в теплой морской воде, а потом несколькими мощным гребками догнал шустрого «Чинки». Теоретически это было совершенно невозможно, но меня подгонял мой волшебный ветер, так что понятие «невозможно» вычеркивалось из моего личного словаря – по крайней мере до поры до времени.

Я взял такой разгон, что взобраться на палубу без вспомогательных средств оказалось плевым делом. Я и сам не заметил, как там очутился. Прежний Макс (или Ронхул, какая, к черту, разница) ни за что не справился бы с таким трюком, но я и бровью не повел: зачем тратить время и силы на такое бесполезное занятие, как удивление?

Через минуту я уже насухо вытерся, оделся и снова уселся на гладкой поверхности палубы. Матросы Хэхэльфа косились на меня с суеверным ужасом: мое купание произвело на них неизгладимое впечатление. Я открыл было рот, чтобы сказать им: «Ерунда, ребята, не обращайте внимания!» – но понял, что эта фраза прозвучит фальшиво и напыщенно, так что лучше просто промолчать.