Она исчезла - Анна и Сергей Литвиновы

— Кажется, его.

— Есть хочется, — капризно проворковала Римма, как делала, когда они с Синичкиным жили вместе.

Испугалась: сейчас пошлет. Но он не послал, стал искать в Интернете круглосуточный заказ пиццы.

Георгий Степанович.

Наши дни

Возможно, с этим самым Синичкиным и его помощницей Риммой Парсуновой следовало поговорить.

Все-таки коллеги. Есть шанс, что поймут друг друга и до чего-нибудь договорятся.

Но что, если они у него информацию каким-то образом выцыганят? А взамен ничего не дадут?

Но это — его выбор. И профессионализм. Он не затем учился в школе милиции, потом служил в органах и больше двадцати лет трудился частным сыщиком, чтобы какие-то «мааасквичи» его на хромой козе объехали.

Они ведь его пытать не будут. Непохоже, чтобы такие могли. Да и вряд ли с бандосами связаны. Иначе вся эта история решилась бы втихаря, на ином уровне.

Короче, он задумал с тем самым Синичкиным связаться.

Телефоны у него и помощницы наверняка отключены — в условиях преследования оба, скорей всего, перешли на нелегальное положение.

Но электронный адрес в пресловутой фирме «Павел» наверняка есть и действует.

Надо им туда написать. Только очень тщательно подобрать выражения.

И назначить встречу.

Римма

Почивали они, разумеется, по разным постелям и разным комнатам. Под защитой и опекой старого друга и старшего товарища спалось хорошо, покойно. Но все равно подумалось: «Опять ей приходится ночевать в чужих постелях, ездить в чужой машине, ходить в чужих одежках. Может, это по большому счету случилось потому, что ее изначальная ставка на Пашу была неверна? Ей следует поискать свое счастье в другом месте?»

Но наутро Синичкин — боже мой, как давно она его таким не видела! — пока она спала, спустился в кафе «Север», принес ей (и себе) капучино и коробочку с пироженками.

— Боже мой! Как мило. Вот спасибо! — растрогалась она.

— Сейчас пойдем на дело, — пообещал он.

Новоизмайловский проспект оказался в шаговой доступности, и они оставили одинцовскую машину во дворе дома на Варшавской, отправились туда пешком.

На всякий случай Синичкин позвонил в домофон квартиры Мишеньки. И вот удивление — ему ответили! Женский нелюбезный голос:

— Кто?

Частный сыщик ни на секунду не растерялся, гаркнул:

— Гражданин Маруздин здесь проживает?

— Да. — Голос явно сбавил тон, струхнул.

— Открывайте. Мы из Федеральной службы контрразведки.

По ту сторону домофона ощутилась легкая паника, перешептывания, чуть не обмороки.

Даже взятые по отдельности все три слова: «федеральная», «служба» и особенно «контрразведка» вызывают в наших соотечественниках оторопь, восходящую к Ежову — Берии, а то и к Малюте Скуратову. Гневать вышеупомянутое заведение никому и никогда не хочется. Стальная дверь подъезда щелкнула и отворилась.

Квартира Миши размещалась на втором этаже — Римма это помнила. Поднялись пешком. По пути Паша ее проинструктировал: «Обращайся ко мне Павел Сергеевич, по фамилии не называй, по должности я майор из райотдела. Ты старший лейтенант Наталья Романовская».

«Надо же, — подумалось ей, — узнал и запомнил, как меня звали в прошлой жизни».

В квартире их встретила напряженная парочка: женщина лет тридцати пяти и мужик примерно того же возраста. Социальный статус — пока не люмпены, но на пути к сей славной прослойке. От обоих исходил запах алкоголя, да и в воздухе квартиры он чувствовался. Лица собутыльников выглядели не слишком свежими.

— Что вы делаете на жилплощади убитого? — с ходу наехал на хозяев Павел.

— Я его девушка! — с вызовом прокричала дама.

— Вы зарегистрированы с гражданином Маруздиным в загсе в качестве супруги?

— Нет, но мы собирались!

— Вы прописаны в данном помещении?

— Нет, но у меня есть ключи!

— Вы не имеете права здесь находиться, тем более пока продолжаются следственные действия! — продолжал наезжать Синичкин. — А вы, — он обернулся к мужику, — кем приходитесь погибшему?

— Это мой брат, — встряла дамочка. — Двоюродный.

— Понятно, — угрожающе констатировал сыщик и бросил: — Предъявите ваши документы.

У обоих при себе оказались паспорта, и детектив перекинул их Римме:

— Наташа, пробей.

Они прошли в большую комнату. Здесь все было как десять с лишним лет назад во время их романа. Старая полированная мебель советских времен. Большая карта мира на стене. Морские сувениры: гигантские раковины с тропических островов, образцы завязанных узлов под стеклом, парусник в бутылке. Из нового только ноутбук появился на обеденном столе.

Римме вспомнилось несколько прекрасных вечеров и утр, которые она провела в этой квартире — там, за дверью, помещалась спальня, которую занимала одна гигантская кровать. Никогда не думала, что вернется сюда, да еще при подобных обстоятельствах…

Новая любовница Мишки звалась Ветой Гуцаровой — именно так, что за идиотское имя! Лет ей оказалось тридцать семь, и проживала она на улице Кубинской в доме номер четырнадцать — тут, неподалеку, насколько помнила Римма карту, что они рассматривали с Пашей. Значит, с Миней соседи-дружбаны-собутыльники.

В том же доме оказался прописан и ее спутник, сорокалетний Владимир Подолин.

«Значит, — с неудовольствием подумала Римма, хотя ей, казалось бы, и дела не должно быть, — с этим типом Вета изменяла моему Мишеньке. А не успело тело остыть, как они явились сюда, в его квартиру, — зачем? Территорию застолбить? Ценные вещи вынести? Попировать на просторе? Мародеры хреновы».

Синичкин, изрядно напугавший своими наездами Вету и Подолина, проговорил:

— Гражданин Маруздин был убит при невыясненных обстоятельствах, поэтому мы должны получить у вас объяснения, а также осмотреть данное жилье. Подчеркиваю, это НЕ официальный обыск и допрос, мы просто здесь оглядимся, а с вами поговорим… Наташа, начните с кухни, — обратился он к Римме, и она сразу поняла, что ее коллега имеет в виду.

На крохотной пятиметровой кухне остались следы пиршества: засохшие сыр с колбасою и грязные рюмки с бокалами. Спиртные напитки то ли выпиты до капли, то ли предусмотрительно поставлены в холодильник.

В шкафчике и впрямь нашлись банки с молотым кофе. Не так