Мы выбираем звезды - Пол Андерсон

– Понятно. – Кира посмотрела на Валенсию, словно изучая его профиль в золотистых лучах заката на фоне темной массы деревьев. – Ты разговариваешь иначе, чем я ожидала.

– Неужели? – Он усмехнулся.

– Образованный человек… Что заставило тебя взяться за эту работу?

– То же, что и большинство других. – Валенсия пожал плечами. – Случай.

– Лично я всегда знала, кем хочу стать.

– И в конце концов стали. Вам повезло. Но у вас был «Файербол», а у «Файербола» – Энсон Гатри. – Валенсия понизил голос. – Наемник – не робот, он достаточно свободен и использует все, что попадается под руку. Пожалуй, прибавлю-ка я оборотов, – неожиданно бросил бандит. – Рог favor, пилот Дэвис, не отвлекайте меня.

Кира вновь откинулась на спинку сиденья. Гатри… Интересно, что он сейчас чувствует, запертый в потайном отделении автомобиля? Bueno, в прошлом ему приходилось выносить и не такое. Например, смерть.

Когда они добрались до Нойо, огромное оранжевое солнце, лучи которого образовывали нечто вроде моста над ослепительно сверкающим морем, спустилось к самому горизонту. Поселок располагался на скалах над бухтой, внизу, на побережье, виднелись рыбацкие лодки и какие-то строения. Немногочисленные дома, на вид весьма древние, некоторые уже покинутые людьми, потихоньку разваливались. Валенсия остановил машину перед домом, что стоял в стороне от остальных, окруженный шишковатыми, серебристо-серыми кипарисами.

Кира выбралась наружу и с наслаждением потянулась. Океанский бриз растрепал ей волосы, остудил разгоряченное тело. Пахло чем-то непривычным, совсем не так, как пахнет у воды на Гавайях. Шелест ветра был единственным звуком, который нарушал тишину, если не считать хруста песка под башмаками Валенсии и ее собственными каблуками. Наемник тем временем подошел к дому – большому, в том же старинном стиле, что и большинство зданий Бейкера; правда, тут краска, похоже, выцветала гораздо быстрее, – и постучал в дверь. Ему открыл мужчина, широкоплечий, с обветренным лицом и пышной бородой с проседью; на голове седых волос не было и в помине. Значит, лет сорок, вряд ли больше.

– Saludos, amigo, – поздоровался Валенсия. – Пустите переночевать? Эта дама в бегах.

– Заходите, – проворчал Фарнем.

– Сначала я поставлю в гараж машину, хорошо?

– Уж больно яркая, – заметил Фарнем. – Сейчас открою ворота. А вы, сеньорита, ступайте в дом. Насчет соседей можете не беспокоиться, в наших краях нос в чужие дела не суют.

Киру встретила пухленькая женщина, которая поздоровалась с таким видом, будто они были давно знакомы. Ни хозяин, ни его жена не напоминали героических борцов Сопротивления. Да и дом – обветшалая мебель, весьма непритязательные картины на обитых тканями стенах – не походил на приют заговорщиков. Разумеется, так и должно быть. С кухни доносились запахи, от которых у Киры потекли слюнки; она мельком заглянула туда и успела заметить плиту, которой было наверняка лет пятьдесят, если не больше.

Вскоре все четверо сели за стол. Перед ужином Фарнем налил гостям замечательного домашнего пива. В ответ на похвалу Киры он пробурчал:

– Мы тут стараемся не отставать от жизни.

– И хотите, чтобы другие от нее тоже не отставали, верно?

– Давайте не будем говорить о политике, – вмешалась жена Фарнема, а сам хозяин нахмурился, но промолчал.

– И перейдем прямо к делу, – заявил Валенсия. – Возможно, вам известно то, чего не знаем мы, или же вы можете что-то предложить…

– Валяй, – произнес Фарнем, словно объявляя очередную ставку при игре в покер.

– Многого я сказать не могу, но вы, должно быть, знаете, что власти упорно разыскивают нечто, всячески избегая описывать предмет поисков.

– Конечно, знаем. – Энн Фарнем состроила гримасу. – Вранье насчет фанатиков… Почему? Что они ищут?

– А если за их словами отчасти кроется истина? – пробормотал Валенсия.

– Ничего подобного! – воскликнул Фарнем, стукнув кулаком по подлокотнику кресла.

Он отрицает то, во что не хочет верить, подумала Кира. Вряд ли подпольщики или хотя бы те из них, кого готовят для вооруженной борьбы, – вряд ли они чудовища. Однако маловероятно, что среди хаотиков царит полное единодушие. Но революционные движения, у которых нет надежды на победу, быстро погибают. А чтобы возникла надежда, необходима поддержка из-за границы, от изгнанников и от других государств, которые даже преследуют собственные цели…

– Прошу прощения, – извинился Валенсия, улыбнувшись своей обворожительной улыбкой. – Я чувствовал, что нужно спросить, хотя, признаться, заранее знал ответ. Надеюсь, вы ни в чем нас не подозреваете? Muy bien, мы везем – скажем так – один из тех предметов, за которыми охотится Сепо. Нам необходимо как можно скорее покинуть страну. Времени в обрез, поэтому я сумел договориться только насчет яхты, которая является собственностью джентльменов удачи. Вы знаете, они нам не отказывают, поскольку братство Салли Северин кое в чем им помогло; мое начальство решило, что пришла пора получать долги.

Кира сделала большой глоток. Как ловко Валенсия ведет разговор, ухитряясь не сказать ни слова о том, что действительно важно! Интересно, почему его «начальство» пошло на такой шаг? Они ведь не идеалисты, следовательно, прекрасно понимают, что, помогая Гатри в беде, получат награду – не только наличные, но и дружбу «Файербола». Однако… Выходит, им известно истинное положение вещей? Неужели Эстер Блум рассказала бандитам все, потому что у нее самой не нашлось средств, чтобы организовать бегство Гатри? Или Валенсия разузнал, что к чему, по приказу того же «начальства»? Да, время у него было, причем он мог сделать это и раньше, сразу после беседы с Эстер.

Слишком много «или». В принципе, подобные сведения распространяются сами собой; и бог бы с ними, если бы они не увеличивали риск. Валенсия не предаст… Насчет его шефов тоже можно не волноваться. Можно ли? Сепо наверняка известно о бандитских братствах больше, чем оно признается. Если копы нападут на след, они, скорее всего, наплюют на собственные усилия, которых потребовало устройство той или иной западни, арестуют всех, кого смогут, и допросят с пристрастием.

Значит, и впрямь необходимо поскорее сматывать удочки.

– По дороге нас проверяли, – сквозь звон в ушах расслышала Кира голос Валенсии, – все вроде обошлось, но я решил, что не стоит рисковать. Поначалу мы думали добраться до Сан-Франциско. Вы можете связать меня с джентльменами? И как по-вашему, согласятся ли они выйти завтра в море и можно ли договориться с кем-нибудь из рыбаков, чтобы нас отвезли на лодке к месту встречи?

Фарнемы переглянулись, призадумались.

– Если у них будет разрешение, датированное сегодняшним днем, то, мне кажется, все получится. Капитан скажет в порту, что его задержали семейные неприятности, – проговорила Энн после паузы. – А ты, Джим, позвонишь на работу и объяснишь, что не сможешь прийти. Причину мы подберем.

– Надо определить место встречи, – отозвался хозяин, дергая себя за бороду. – Обычно побережье охраняют не слишком тщательно, но раз власти окончательно спятили, не стоит подвергать себя опасности. Ведь ни к чему, чтобы нас остановил катер или амфифлайер. Я проверю маршруты патрулей.

Обыкновенный рыбак? Неужели в подполье все такие – обычные люди, каждый из которых делает свое дело? Кире почему-то представилась свернувшаяся кольцами змея. Если знать, куда наступать, можно каблуком раздавить ей голову, но если шагать наугад, она обязательно укусит, а выжидая удобного момента, будет шевелить своим раздвоенным языком.

– Bueno, все решено? – спросила Энн. – Тогда давайте есть, ужин давным-давно на плите.

За едой они говорили о погоде, обсуждали спортивные новости и местные происшествия. Кира поняла: знать нужно только то, что необходимо. Вскоре после ужина она улеглась в постель, которую приготовила Энн. Валенсия и фарнемы засиделись допоздна. Встав на рассвете, девушка догадалась, что они, вероятнее всего, не ложились вообще.

20

Вспыхнул и угас над морем еще один закат. Наступили вечерние сумерки, а когда Кира после ужина поднялась в смотровую кабину, оказалось, что на это полушарие Земли опустилась ночь.

На борту корабля, способного преодолеть расстояние от материка до Гавайев за какие-то тридцать с хвостиком часов, пассажиры на палубе не болтаются. Впрочем, смотровая кабина ничуть не хуже. Обтекаемая, как и весь корпус «Каравеллы», что прыгала по волнам на своих поплавках (Кира едва замечала движение, скорее ощущала, что сроднилась с машиной и стихией); козырек, который защищает от брызг…

Кроме нее, в кабине никого не было, поэтому девушка выключила свет и подождала некоторое время, давая глазам привыкнуть к темноте. Ходовых огней и радара она отсюда не видела, различала лишь мостик – белое пятно, которое то возникало из мрака, то пропадало вновь. Океан сверкал и переливался множеством оттенков, напоминая стаю мчащихся куда-то леопардов. Глухо рокотал двигатель, ему вторили волны, посвистывал ветер. Над океаном раскинулся небосвод, усыпанный звездами; правда, светили они гораздо слабее обычного – Млечный Путь, к примеру, больше всего смахивал на собственный призрак.