Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига вторая - Константин Колчигин

Поравнявшись с апельсиновой рощей, мы углубились в чащу – теперь оставалось пройти не более сотни метров, хотя и двигаться здесь стало намного труднее. Через несколько минут где-то позади и в стороне послышались громкие крики людей, треск сучьев и какие-то странные квакающие звуки… Несколько раз я спотыкался о корни и поваленные стволы, а дважды чуть не провалился в небольшие ямы, заполненные водой, и едва удержался на ногах. Мы вышли к реке метров на десять выше того места, где оставили лодку, и я решительно ступил в воду – здесь чаща уже не так препятствовала передвижению. Лодка была на месте, и я сразу поднес нашего юнгу к корме и попытался поставить его на крышки кормового отсека. Володя вскрикнул и чуть не упал, схватившись за поручень рубки.

– Помогите ему сесть на место! – сказал я Наташе, подсаживая ее на корму.

Позади вновь раздались неприятные квакающие звуки, и кто-то торопливо зашлепал по воде. Глянув через плечо и, различив сквозь листву две неясных быстрых тени, я выхватил из-за голенища сапога тяжелый боевой нож – стрелять и тем самым выдавать свое положение было слишком опасно… Справа, раздвинув густую листву нависших над рекой ветвей, высунулась противная бурая морда ящера. Его голова находилась на уровне моего плеча, и на длинной бугристой шее я совершенно отчетливо разглядел широкий кожаный ошейник с вшитым в него металлическим кольцом… Ящер глянул вправо-влево, дожидаясь, вероятно, партнера, и призывно квакнул. Тотчас на пару метров левее из листвы высунулась точно такая же мерзкая морда. Должно быть, здесь небольшие хищные динозавры использовались в качестве охотничьих собак и были обучены особым образом преследовать и загонять добычу. Скользнув в сторону правого ящера, я прыгнул влево и полоснул по толстой бугристой коже чуть ниже ошейника (острое, словно бритва, лезвие легко рассекло горло и хищник сразу издал неприятный булькающий звук), а мгновением после ударом ноги отбросил прыгнувшего на меня второго ящера справа – весил он ничуть не меньше меня самого – тем не менее, сразу опрокинулся и забился в воде, стараясь подняться. Впрочем, это ему не удалось – я сразу прикончил его двумя ударами ножа и только тогда услышал, медвежий рык Адмирала, рвавшегося в бой. Сунув нож в ножны, я прошел к носу лодки и взялся за носовой рым, чтобы оттолкнуть ее от берега. Позади и почти сразу справа и слева затрещали кусты, со всех сторон послышались голоса – наши преследователи были уже буквально повсюду. С трудом сдвинув вдруг заметно потяжелевшую лодку (видимо, киль глубоко погрузился в топкий берег), я провел ее пару метров, а потом обернулся, услышав шорох больших листьев кустарника уже совсем близко и сразу прыгнул в сторону. Из чащи показались трое из наших преследователей (все, как на подбор верзилы – один здоровее другого), держа наперевес короткие копья с тяжелыми обоюдоострыми наконечниками. Увидев моторную лодку, они замерли от неожиданности и разинули рты. Впрочем, долго любоваться необычным для них зрелищем я не дал – ближайший ко мне, получив удар сапогом в живот, со стоном перегнулся пополам, выронил копье и, нетвердо ступая и качаясь, пошел мимо меня куда-то берегом; второй, от удара ноги в голову коротко вскрикнул и свалился в мелкую воду; третий успел отскочить и выставил перед собой копье. С техникой владения этим оружием он был, похоже, знаком – сделал весьма убедительную имитацию укола в верхний уровень и сразу провел глубокий тычок, целясь мне в бедро. Я мгновенно ушел с поворотом вперед и чуть в сторону, сразу оказавшись рядом с противником, и двинул его ребром ладони чуть ниже уха. Он также выронил копье, схватился сразу двумя руками за голову и молчком осел в береговую грязь.

С силой оттолкнув лодку, я вскочил на нос, буквально пробежал на корму и сразу рванул пусковой шнур мотора. «Вихрь» завелся с первого рывка, и лодка тут же тронулась с места – был включен передний ход.

– Наташа, закройте окна! – крикнул я, подправляя курс. Лодка вышла на середину реки, набирая ход, и я, придерживая румпель, глянул вперед и по сторонам – ничего угрожающего, а потом забрался в рубку и прикрыл за собой дверь: дюраль обшивки и стекла из плексигласа не могут служить защитой от пуль, но арбалетную стрелу они, тем не менее, скорее всего, остановят. Адмирал, как обычно, занял и свое место и узкий проход, а наш юнга сидел, вытянув раненую ногу, так что я с большим трудом пробрался на свое кресло (моя помощница в это время подправляла ход лодки штурвалом). Усаживаясь на водительское сидение, я вдруг заметил под ногами у себя и своей помощницы десятка два крупных продолговатых желтых плодов, здоровенную гроздь бананов и полное (даже горкой) большое ведро с апельсинами.

– Что это за чертовщина? – строго спросил я, оглянувшись на Володю. – Твоя работа?

– Хотел, как лучше… – морщась от боли, отозвался наш юнга. – Там такие горы всего этого были сложены… Думал, не заметят … На четвертый раз попался…

Я помолчал несколько минут, постепенно увеличивая обороты – лодка получила дополнительно, наверное, добрую сотню килограммов и гребной винт стал «тяжел» для такой нагрузки, поэтому мы с трудом набирали ход. Возможно, у наших преследователей имелись и какие-нибудь легкие лодки, но они, конечно, не смогли бы разогнаться на них до двадцати пяти километров в час – такую скорость, так и не развив оптимальные обороты, все же смог обеспечить нам мотор.

– Любого другого на твоем месте, Володя, за это я бы немедленно вышвырнул за борт вместе с трофеями! – жестко сказал я, оглянувшись на паренька.

– Извините меня, Николай Александрович! – с явным сожалением проговорил наш юнга. – Больше такого не повторится…

– Наташа! – окликнул я помощницу. – Выньте из маленькой аптечки резиновый жгут и помогите брату затянуть его чуть ниже колена!

Управляя лодкой, я поглядывал на их действия: справились они довольно быстро – ничего сложного в этом не было. Минут через десять мы вышли в залив, и я сразу положил штурвал на левый борт, направляя лодку на запад – следовало прежде всего отплыть как можно дальше от наших недоброжелателей и только потом, в сравнительно безопасном месте, оказать первую помощь раненному.

VIII

Приближаясь к западной оконечности залива, я поглядывал на широкий песчаный пляж – здесь уже можно было остановиться на непродолжительное время, но хотелось, как можно дальше уйти от возможных преследователей. К мотору еще «вчера» была подключена полупустая канистра, на которой мы успели пройти уже более двадцати километров, и очень скоро ее требовалось заменить. Миновав еще около двух километров, я решительно повернул к берегу – нашему юнге требовалась срочная перевязка, а отсюда хорошо просматривался весь залив и ширина пляжа превышала полсотни метров – ни зверь, ни человек не сумеют подобраться незамеченными… Нос лодки с привычным шорохом выполз на влажный песок, и корма плавно закачалась на легкой прибойной волне. Я быстро выбрался на берег, схватился за носовой рым и быстро вытянул нос как можно дальше, а потом сразу прошел к корме, откинул крышки моторного отсека, вынул почти пустую канистру и подключил к двигателю следующую – шестую. Помедлив немного, я решил опять не откидывать мотор – глубина позволяла и не терять при срочном отплытии ни одной лишней секунды времени.

– Володя, давай на берег! – распорядился я. – А вы Наташа достаньте полиэтиленовую пленку, обе аптечки и остаток питьевой воды!

Через несколько минут мы уложили нашего юнгу лицом вниз на расстеленный прямо на песке полиэтилен. Бегло осмотрев торчавшую из средины задней части голени короткую стрелу, я невольно покачал головой – похоже, что здесь было не обойтись одной перевязкой. Вынув из ножен на поясе более легкий нож, я осторожно разрезал голенище и стянул сапог.

– Зря вы так с сапогом, Николай Александрович! – пробормотал Володя, дергаясь от боли.

– Ничего! Зашьешь на досуге! – отозвался я, разрезая и пропитанную кровью штанину.

Растворив в кружке с водой «марганцовку», я осторожно обмыл кровь тампоном из стерильного бинта вокруг наконечника стрелы и теперь уже внимательно осмотрел его положение, оценивая глубину раны и характер повреждения. Потом чуть пошевелил древко (раненый вздрогнул, но промолчал) и решил, что кости голени не задеты и повреждены лишь мышцы. Вынув разовый шприц, я нашел среди прочих медикаментов упаковку ледокаина (двухпроцентного, в ампулах по 2мл.), а потом ввел по два кубика выше и ниже раны. Подождал пару минут (следовало больше, но время сейчас было дорого) и, осторожно отгибая края раны пинцетом, аккуратно вынул наконечник. Наташа, до того терпеливо сидевшая рядом, глубоко вздохнула, вскочила и отошла к лодке… Жгут был не слишком тугой из ранки сразу пошла кровь – ее и без того вытекло достаточно, поэтому я рассудил, что особого инфицирования быть не должно, и можно сразу зашивать этот треугольной формы разрез. Нашел в хирургической аптечке стерильные иглы и шовный материал, а потом тщательно наложил три шва – больше и не требовалось. Ледокаин уже действовал, и Володя не мешал мне, когда я делал проколы, продергивал нити и связывал их морскими узлами. Вновь отерев кожу вокруг ранки тампоном, смоченным в «марганцовке», я сделал из стерильного бинта аккуратный маленький тампон и закрепил его на шве с помощью лейкопластыря, а потом, наконец, убрал и жгут.