Джоуи - Сэди Кинкейд

«Наверное», — признаюсь я, нахмурившись.

Лоренцо считывает цифры из файла на своем телефоне, а Данте вводит их в свой компьютер. Закончив, он откидывается на спинку стула и складывает руки у рта.

"Что происходит?"

«Мы ждем, когда локатор начнет передачу», — говорит он, как будто я понимаю, что это значит.

"Хм?"

«Он не передает постоянно, потому что у него нет батареи, чтобы поддерживать такую активность, как у сотового телефона. Он активируется удаленно, и теперь мы ждем, чтобы поймать его сигнал».

«Ух ты. Это какая-то крутая фигня. Есть ли у меня еще какие-то устройства слежения, о которых мне нужно знать?»

Они оба качают головами.

«Вы уверены?»

Лоренцо кладет руку мне на плечо. «Мы не лгали тебе, потому что хотели обмануть тебя, Джоуи. Мы только хотели защитить тебя».

«Я знаю, но ты должен прекратить лгать. Я больше не ребенок».

«Ты сейчас здесь, не так ли?» — говорит Данте. «Не в столовой с Кристин. Мы знаем, что ты не ребенок, Джоуи, но ты наша младшая сестра, и нравится тебе это или нет, наша работа — защищать тебя. Так же, как мы защищаем друг друга».

«Он активен». Лоренцо кивает на карту, которая только что появилась на его экране. Мигающая фиолетовая точка заставляет меня наклониться ближе.

«Где это?» Я вглядываюсь в экран, надеясь, что это не пентхаус Макса или его хижина.

«Сидар-Рапидс», — говорит Данте, нахмурившись.

«Что за фигня?» — Лоренцо смотрит на нашего брата.

Данте закрывает ноутбук. «Пойдем за нашим мальчиком».

Они тут же переходят в тактический режим, словно генералы армии, обсуждая гранаты и оружие.

«Я тоже хочу пойти», — говорю я, прерывая их планирование битвы.

«Нет», — отвечают они хором.

Я скрещиваю руки на груди и хмуро смотрю на них обоих. «Вы буквально только что сказали, что перестанете обращаться со мной как с ребенком».

Данте хватает меня за руки. «Это серьезно, Джоуи. Мы не знаем, во что ввязываемся. Речь идет не о твоей защите, а о том, чтобы вступить в чертову битву с нашими лучшими солдатами. Я люблю тебя, малыш, но в этой ситуации ты нас замедлишь».

Лоренцо вмешивается прежде, чем я успеваю что-либо сказать. «Часть взрослой жизни — это умение отойти в сторону и позволить кому-то более способному сделать эту работу, Джоуи. Мы не можем сосредоточиться на спасении Макса, если беспокоимся о твоей защите. И не потому, что ты девочка или наша сестра, а потому, что ты просто еще не готова к чему-то подобному».

Пока? Это хороший знак. И он прав. Я бы их замедлила, и мне нужно, чтобы вся их энергия была сосредоточена на том, чтобы вернуть Макса сюда — хотя бы для того, чтобы я могла убить его сама. «Ладно. Я останусь здесь».

«Я знаю, это нелегко, но оставайся с Кристин». Данте открывает свой сейф и начинает доставать из него разное оружие. «Она что-то скрывает».

«Ты так думаешь?» — спрашиваю я.

«Да». Он хмурится. «Может быть, она просто напугана, но что-то в ее истории не так. Так что присматривай за ней, ладно?»

"Конечно."

Лоренцо сжимает мое плечо, выходя за дверь. «Мы должны вернуться завтра первым делом. Позаботься об Ане тоже для меня?»

"Всегда."

ГЛАВА 29

Макс

«Где, черт возьми, твой босс?» — плюю я в Понитейла. «Потому что он явно не торопится, если так отчаянно хочет поговорить со мной о своей девушке».

Пони-хвост пожимает плечами. «Он будет здесь, когда посчитает нужным».

«Ебаные придурки», — бормочу я, сплевывая кровь на пол. Они еще несколько раз пробовали свой трюк с пластиковым пакетом и использовали меня как боксерскую грушу, но ничего такого, с чем я не смог бы справиться, они не выдали. Ожидание и незнание того, что, черт возьми, происходит, — это худшая часть. Вот это настоящая пытка. Понитейл не очень-то охотно делится информацией, сколько бы разных способов я ни испробовал пытаясь выяснить, на кого он работает, а другой парень может вообще молчать. Кажется, он может общаться только хрюканием.

Кровь струится мне в глаза, и я моргаю, чтобы смахнуть ее. Выкручивая запястья, я пытаюсь стянуть железные наручники, но они слишком тугие. Мои лодыжки в таких же кандалах, прикрепленных к цепям, замурованным в бетонный пол. Очевидно, этим ублюдкам я нужен живым для чего-то. Если я смогу подпустить их обоих достаточно близко…

Никто из нас не готов к оглушительному взрыву, который сотрясает комнату. В ушах звенит, и я трясу головой, чтобы прочистить ее. Мне нужно сосредоточиться. Я понятия не имею, кто стоял за этим взрывом, союзник это или другой враг, но это мой шанс. Сила взрыва заставляет Понихвоста пошатнуться на ногах. Он разворачивается, уставившись на дверной проем и крича что-то по-русски, в то время как немой вытаскивает свое оружие и направляет его на вход. Я пинаю Понихвоста. Они оставили слишком много сводной цепи на моих лодыжках, достаточно, чтобы я мог пнуть Понихвоста сзади под колено. Тошнотворный хруст костей — сладкая музыка для моих ушей, и он падает на пол, как гигантский мешок с дерьмом, ругаясь и крича что-то немому, который идет за мной.

Я обматываю цепь вокруг шеи Понитейла, скрещиваю лодыжки и затягиваю ее так, что его лицо становится фиолетовым. Он царапает мои ноги, ногтями тянет цепь, но это не дает эффекта. Я сжимаю сильнее, когда немой подходит ко мне сзади и обхватывает мою шею рукой, пытаясь задушить меня, чтобы я освободил его приятеля. Но мое горло скользкое от крови, и я достаточно извиваюсь, чтобы попасть ртом на мясистую часть его большого пальца. Я кусаю, сквозь плоть, хрящи и кровь, тряся головой, как бешеная гребаная собака, и отказываясь отпускать.

Он кричит и ругается, роняя пистолет на пол. Думаю, он все-таки не немой. Он бьет меня по голове, но я только сильнее кусаю. Конский хвост слабеет, его тело становится дряблым, а глаза вылезают из орбит.

Свет отблескивает от лезвия в свободной руке немого, и я ничего не могу сделать, чтобы помешать ему вонзить его мне в живот. Жгучая агония заставляет меня видеть звезды, но я блокирую ее и сосредотачиваюсь на обретении свободы. Он, вероятно, думал, что это заставит меня закричать и отпустить его руку, но это только заставляет меня направить всю боль на то, чтобы раздавить его руку своей челюстью.

Он кричит громче, и дверь распахивается. Облако дыма заполняет комнату, скрывая лица входящих мужчин. Я отпускаю мертвый