Три билета в кино - Яна Эдгаровна Ткачёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь же меня будто отбросило назад во времени: все вечера он проводил дома, разводил бурную деятельность по планированию моего будущего, а также настаивал, чтобы ужины проходили в прежнем режиме, то есть совместно. Маме приходилось выбираться из комнаты, вновь наряжаться в домашнее платье и фартук, завивать волосы и изображать радушную хозяйку, но я видел, что ей это в тягость, все ее движения были замедленными, апатичными, она вымученно улыбалась и за столом ничего не ела. Поэтому со своей тяжелой артиллерией я пошел прямиком к ней в надежде, что смогу порадовать и удивить.
– Мам, – начал я, когда пробрался в ее темную спальню, как только пришел из школы. Она устало подняла глаза. – Я хочу завтра приготовить ужин для всей семьи, как тебе идея?
– Не знаю, милый, – она слабо улыбнулась. – Спасибо за предложение, но я справляюсь. Тебе сейчас стоит беспокоиться о поступлении.
– Нет, мам, ты не поняла, – я постарался звучать убедительно. – Собираюсь приготовить шикарный ужин, чтобы отец понял, почему я не хочу в военное училище, а хочу быть поваром. Он меня не слышит.
– О… – мама вдруг приподнялась на локте и посмотрела на меня чуть внимательнее. – Ты хочешь учиться на повара?
– Для начала да, – сказал я, поскольку не желал сейчас пускаться в длинный разговор о планах на будущее.
– Не думаю, что отец одобрит, – поникла мама.
– Я знаю, что не одобрит, мам, – ответил я. – Потому и хочу показать ему, насколько хорош в этом деле. А я хорош.
– Милый, – мама подозвала меня жестом, и я присел на край кровати рядом с ней. – Не думаю, что отец правильно воспримет твою идею, – она погладила меня по щеке. – Он не считает, что мужчина должен заниматься такими делами.
– Но одни из лучших поваров в мире как раз мужчины, – возразил я.
– Хм-м-м… – мама пожала плечами и снова опустилась на кровать.
– Я мог бы полностью взять готовку на себя, тебе было бы полегче, – выдвинул я следующий аргумент.
– Все-таки не думаю, что из этого получится что-то хорошее, – утомленно подытожила мать, и я не понял, имеет она в виду мою готовку или затею.
– Я все равно попробую, – упрямо заявил я, и она промолчала, словно устав от нашего разговора.
На следующий день по пути из школы я затащил Василису в супермаркет, где мы купили всё необходимое по списку, а потом вместе направились в сторону дома и перебрасывались по пути идеями по поводу предстоящего в моей семье. Василиса немного беспокоилась: она уже знала все милые способы моего отца показать, как он недоволен, но в то же самое время подбадривала меня и полностью поддерживала в идее приготовить ужин, достойный лучшего из ресторанов. К моему удивлению, дома я застал маму при полном параде, она ждала меня на кухне и нервно заламывала руки.
– Составлю тебе компанию, – осторожно сказала она. – Вдруг что-то не получится, помогу немного.
Я лишь усмехнулся: планировал по-настоящему ее удивить, и, забегая вперед, скажу, что мне это удалось. Мама наблюдала со всё возрастающим интересом, и если вначале порывалась помочь с чем-то, то через полчаса смирилась, присев за стол, и мне показалось даже, что в ее голосе проскользнули живые нотки, когда она спрашивала меня о грибном сливочном соусе и об индейке, которую я собирался запечь до хрустящей корочки, но внутри оставить мягкой и сочной. Когда соус был готов, мама принялась накрывать на стол и оформила его более празднично, чем обычно, а я занялся картофельным пюре, а когда раскрыл маме секрет его тягучести, который почерпнул из одной кулинарной передачи, заметил в ее глазах искорки гордости. Улыбка, которую она адресовала мне, была искренней и теплой, и мне показалось, что впервые за долгое время мамино лицо разгладилось: она не хмурилась и выглядела по-настоящему спокойной. Мы увлеклись, а блендер шумел настолько надрывно, что звук открывшейся входной двери прошел совершенно мимо нас, поэтому, когда отец перешагнул порог кухни, мама испуганно подпрыгнула, а я едва не упустил работающий блендер и брызнул картофельным пюре прямо на кафельную плитку.
– Ты почему в фартук вырядился, как баба? – от тихого яростного голоса отца меня пробрала дрожь.
Он застыл в дверях, переводя взгляд с меня на маму, потом на стол и на блендер в моих руках, и при виде жилки, которая билась на его виске, меня прошиб холодный пот.
– Дорогой, я готовила, а Женечка просто немного помог, – тихо прошептала мама, приподнимаясь с места.
– Женечка?! – лицо отца начало краснеть, он повернулся к матери и смерил ее презрительным взглядом. – Что ты сюсюкаешь с ним до сих пор, дура ты безмозглая…
– Я готовил ужин, – резко прервал я его оскорбления, пока мама сползала по стенке на табуретку, с которой встала секунду назад, не до конца понимая, откуда у меня взялись силы и наглость: никогда не решался перебивать его прежде. – Хотел показать тебе, что гожусь не только в военные.
– Что ты сказал? – он прищурился, сделал шаг ко мне, и мама тихо и сдавленно зарыдала.
– Пойду учиться кулинарии, чтобы потом открыть свой ресторан! – твердо припечатал я и, хотя внутри все дрожало и живот противно сводило, распрямил плечи и упрямо посмотрел на отца.
– То есть будешь, как баба, прислуживать в фартуке и прогибаться под начальство в какой-нибудь столовке? – теперь презрительный взгляд достался мне, а потом отец выплюнул мне в лицо: – Может, еще под мужика какого ляжешь, чтобы он тебе ресторан прикупил?
– При чем тут это! – рявкнул я и понял, что от злости вышел из себя. – Почему у тебя все сводится к одному?!
– У меня все сводится к одному?! – проревел отец и схватил меня за грудки.
Удар, который последовал после, был такой силы, что лямки фартука порвались, а меня практически выбило из захвата отца, и я повалился ничком, миска с пюре, которую я задел, опрокинулась с грохотом и утянула за собой блендер. Когда я открыл глаза, первым делом увидел как раз его, как он висит на спиральном проводе и качается туда-сюда,
