Хозяин вечности. Дочь наемника - Олег Костенко

Кавай ставила щиты, но их разносило в клочья. Изменение частоты сознания тоже не помогало. Ещё мгновение, и её разум должна была затопить тьма. И тогда Инори сделала то, чего не делала с детских лет: она завопила от ужаса.

Услышав как закричала Инори, Горд вздрогнул, а после рванулся в палату. Женщина содрогалась так, словно сквозь неё проходили электрические разряды. Действуя на половину инстинктивно, наполовину осознанно, он рванул её в сторону, разрывая физический контакт со странным пациентом больницы, подхватив Кавай, удержал её от падения.

Конвульсии Инори исчезли, и она обмякла в руках космогатора. Она всё ещё вздрагивала, но теперь это была уже обычная дрожь насмерть перепуганного человека. Сейчас Инори походила на совсем маленькую девочку. Господи, – мысленно удивился Зимин, – никогда не думал, что она способна так кричать.

Зимин бросил мгновенный взгляд на лежащего. Да что же такого ужасного она нашла в его мозге? Что могло довести её да такого состояния. И это Инори, которая всегда довольно охотно играла с опасностью. Зимин покачал головой. Приходилось признать, что они повели себя крайне не осмотрительно и из истории с Груздиным серьёзных выводов всё же не сделали.

Инори постепенно приходила в себя: дрожь прекратилась, в глазах появилась осмысленность. Однако она по-прежнему крепко держалась за Горда. Зимин осторожно погладил её волосы.

– С вами всё в порядке? – вокруг суетился врач, про которого Зимин совершенно забыл.

– Вроде бы.

От космогатора не укрылось, что Инори отвечала чуть не уверенно. Потом она надолго замолчала, словно прислушиваясь к своему разуму и что-то выверяя в себе. И, наконец, сказала уже более уверенно:

– Я в порядке.

В словах её звучала такая неподдельная радость, что Горд сразу понял, всё могло завершиться гораздо хуже.

– Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросил он.

– Как будто выкупалась в нечистотах, – ответила та с полной серьёзностью.

Горд сразу понял, что она не шутила.

Инори повернулась к врачу.

– Сознание вашего пациента мертво, – сообщила она, – полностью и необратимо. Но это не самое худшее. Его тело стремится взять под контроль какая-то внешняя сила, которая использует его мозг как некое подобие ретранслятора.

– Но, – растерялся врач, – другие псионики…

– Она слишком глубоко, её так просто не обнаружить. Контролирует самые глубинные структуры. На самом деле у меня восьмой уровень.

Врач явно был изумлён.

– Кстати, – добавила для него Инори Киви, – никто из псиоников не должен больше с ним контактировать. Воспользовавшись резонансом сознаний, сила попыталась взять под контроль и меня. Сама б я не справилась, даже контакт разорвать не могла, но по счастью мне помогли.

Она нежно погладила по руке Горда, при чём сделано это было так, что даже самый наивный наблюдатель понял бы, в каких они состоят отношениях. Но если врач и был удивлён, то виду не подал. Наконец Инори отпустила руку своего мужчины.

– На что это было похоже, – спросил у неё кимерит.

– В начале я словно продиралась сквозь пустоту, но потом увидела.

Кавай на мгновение замолчала, подбирая слова.

– То же пустоту, но другую. Она была как будто живой, – холодная и кипящая одновременно. Гневная. Ненавидящая всё что существует, существовало или хотя бы может существовать. Предупреждаю, это чисто субъективное восприятие через пси-контакт.

– Силы? – быстро спросил детектив.

Сказано это было таким тоном, что не оставляло сомнения, о каких именно силах он говорит.

– Энергосущности – ты имеешь в виду. Возможно, конечно, но что-то я сильно сомневаюсь. Эти действуют, по крайней мере, рационально. А тут такая ненависть, что просто до костей пробирает. Похоже, Зимин был прав во всём.

– О чём вы? – не выдержал её соплеменник.

Кавай задумалась, как бы половчее соврать и стоит ли врать вообще. Но тут послышался низкий утробный вой. Его издавал пациент, тело которого дугой выгибалось на койке. Потом оно буквально слетело оттуда, с глухим ударом обрушившись на пол.

– Какого… – произнес, было, врач, но пациент уже поднимался, шатаясь из стороны в сторону. Зрачки его были безумно расширены, а глаза дико вращались в разные стороны. Казалось, контакт с Инори сдвинул внутри него какое-то хрупкое равновесие.

Повторяется история с Груздиным, с абсолютной ясностью осознал Горд. Он и Олдрин мгновенно шагнули, вперёд заслоняя собою Инори. И как ни странно та против ожидания не воспротивилась.

Врач потянулся, было, к наручному коммуникатору. Пациент вскинул руку, хватая медика за запястье. Врач заорал, послышался треске ломающейся кости. Потом живая машина отбросила медика прочь, перестав больше им интересоваться. На руке врача виднелся раздавленный коммуникатор. Что ж по сравнению с коллегой, лечившим Груздина, этому врачу повезло.

Насмерть перепуганный медик корчился от боли в углу.

– Позовите кого-нибудь! – выкрикнул он.

Олдрин сделал было шаг к одной из медицинских панелей, желая нажать тревожную кнопку.

– Нет! – быстро сказал Инори, – он немедленно атакует. Даже мне опасно пользоваться псионикой.

Теперь кимерит здорово пожалел, что при входе в больницу пришлось сдать оружие.

Мозг стоящего перед ними существа чем-то походил на компьютер, но информация обрабатывалась по принципу неизвестному ни одному живому существу в трёх галактиках. С невероятной точностью фиксировались все вероятностные поля. Участки отвечающие за обработку зрительной информации были преобразованы и не действовали. Не важно, данные стекались в мозг по совершенно другим каналам, немыслимым даже для любого псионика. Все собранные сведения анализировались с помощью логики чуждой любой цивилизации во вселенной.

Существо завершило самотестирование. Плохо. Пробуждение произошло слишком рано, и важные связи с нервной системой ещё не были установлены. К тому же кругом существовало слишком много внешних помех. Вероятность достижения цели ничтожна. Однако разочарованно существо не было: это чувство было бы для него чересчур человеческим. Анализ внешней ситуации продолжался.

Четыре пси-спектра рядом. Вероятностные поля вокруг двух из них носили отпечаток возможного основного объекта. Мгновение спустя, были распределены приоритеты целей. Прямое движение к цели один оказалось для него заблокировано. Существо немного сместило вектор начального перемещения и попыталось атаковать.

Оно бросилось под ноги второй цели, стараясь повалить её. Одновременно существо выбросило перед собой волну максимального упрощения, стремясь поразить цель один. Отдача ударила по его собственной оболочке: в кровеносной системе рвались микрососуды, кровь пошла носом, нарушилась ритмика сердца. Но существо это абсолютно не беспокоило. Сейчас оно было только носителем некой программы, без всяких признаков самосознания, по крайней мере, в человеческом смысле этого слова.

Гораздо хуже было то, что цель один сумела среагировать, поставив перед его воздействием щит: она излучила противофазную вероятностную волну, полностью нейтрализовавшую первую. А произвести второй выброс существо не могло: требовалось время для «перезарядки». К тому же его собственные повреждения оказались куда более серьезными, чем ожидалось. Существо чувствовало, как в его организме выходили из строя внутренние системы. А ресурсов, что бы хоть как-то изменить ситуацию у него не было.

Цель номер два между тем активно сопротивлялась, стремясь перейти в контратаку. Они покатились по полу. Приходилось вытягивать из оболочки резервы. Мускулы не были настроены, барахлили нервные связи. Сейчас существо держалось на голой силе. Стоило бы цели разорвать хватку и отделиться от него, и оно бы уже не смогло скоординировать свои действия.

Существо ощутило изменение вероятностных полей, но ничего предпринять уже не могло. На него обрушилось чисто механическое воздействие. Орган, отвечавший за обработку поступающих данных, отключился от перегрузки.

Горд выбрался из под тела. Он чувствовал себя сильно помятым, был ошеломлён, но постепенно приходил в себя. Казалось, он побывал в железных тисках.

Сам бы не справился, – подумал он. Зимин отвесил поклон стоящему рядом кимериту.

– Спасибо за помощь, достойный Олдрин – сказал он, как это было принято у волкообразных.

Кимерит ответно склонил голову.

– Благодарить не за что. Зная историю Груздина, мы были обязаны предусмотреть подобную возможность. Ужасно не профессионально с моей стороны.

В палату, наконец, вбежали разумные.

Герда быстро уставала копать: сказывалось отсутствие навыков. С непривычки вновь болела спина, и девочка держалась на чистом упрямстве, с завистью поглядывая на равномерно копающих археологов. Раскоп медленно углублялся.