Дневник, 2006 год - Сергей Есин

И последнее. В институт пришло письмишко из министерства культуры России. С чувством глубокого удовлетворения я его привожу.

Уважаемый Сергей Николаевич,

Министерство культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации сообщает Вам, что Вы являетесь членом коллегии Министерства и Экспертного совета по государственным наградам и почетным званиям при Минкультуры России. Необходимые поправки, связанные с изменением вашей должности, внесены в соответствующие документы.

Директор Административно-правового департамента А.С.Локтионов.

Что это означает? Ну, в свое время я как нормальный человек послал в министерство письмо о том, что у меня изменился статус: если вам нужен известный писатель, вы можете меня в коллегии оставить, а если лишь ректор — вы можете ввести другого (хотя до меня писателя в коллегии министерства не было). Ответ Минкультуры мне показался достаточно благородным. Спасибо и Саше Локтионову и министру Соколову.

17 марта, пятница. Сначала возьмусь за газеты, вернее за вырезки, которые давно у меня хранятся. Во-первых, «Новые известия», которые поместили большое интервью с Соней Рома. Конечно, хорошо иметь таких родителей, которые готовы помочь тебе с твоим имиджем, но надо сказать, что и дети часто у таких родителей оказываются много и точно понимающими. В своем интервью Соня не только говорила о себе и своей поэзии, но и говорила интересно. В частности, о том, что, оказавшись девочкой в Америке среди не самых тактичных детей, дразнящих ее за ошибки в языке «русской свиньей», она для себя решила, что уж этот-то язык, на котором они и дразнятся и плохо говорят, она станет знать лучше их. «Пришлось полюбить английский». Ее американские премии в этом смысле о многом говорят. Но я ведь к тому, как эта девочка умеет не «тянуть на себя» одеяло. Впрочем, и о себе любимом, тоже. Фрагмент интервью.

«А как вы оцениваете работу переводчика Сергея Арутюнова?

— Я считаю, что он хороший. Переводчику ведь очень трудно попасть в настроение автора. У моих стихов определенная рифма, звук, тон. И мне кажется, Сергей поймал это. Мне бы очень хотелось, чтобы мои пьесы тоже были переведены на русский. Пока никто не предлагает. Этот сборник стихов предложил издать Есин (до недавнего времени — ректор Литературного института. — «НН»).

И из всех аспирантур вы выбрали аспирантуру Литературного института, где сейчас учитесь. Почему? — Потому что Сергей Николаевич Есин — человек, который взял и поймал меня. Я такой человек, если меня не схватить в какой-то момент, то буду писать себе, и только в стол. Очень уважаю Литературный институт, и очень благодарна ему за то, что мне дали шанс. Ведь я американка и не все так просто. Сергей Николаевич не стесняется, например, давать призы нерусскому человеку, и это очень здорово. Мне очень важно, что меня здесь, в России, поддерживают. Когда меня поддерживают, я готова плыть, бежать, но быть там, где меня приветствуют. Мне это очень нужно, как и любому художнику».

Сюда же, дабы создать ощущение парности, впечатываю другую цитату, уже из вчерашнего «Труда». Это небольшая статья Толи Стародубца, который описывает ситуацию на Национальной выставке-ярмарке «Книги России». Вот она: «Веселую церемонию вручения антипремии «Абзац» устроители вынесли на главную сцену ярмарки. В номинации «Худшая редактура» «победила» книга Юлии Латыниной «Джаханнам, или До встречи в аду», где встречаются такие, например, перлы: «Из самолета вывалился трап, как язык из задницы собаки». Три соображения посетили меня, когда я увидел этот пассаж в газете: во-первых, Юлия Латынина выпускница Литинститута, во-вторых, наверное, нельзя быть одинаково успешной во всем, а младшая Латынина очень умная молодая дама и прекрасный аналитик нашей экономики, в-третьих, я всегда чувствовал, что ко мне плохо относилась ее мать. Достаточно вспомнить статью в старой «Литгазете» о моей повести «Стоящая в дверях».

Худшей, по мнению экспертов, книгой ярмарки оказалась книга старшего Безрукова, по которой был снят ужасный сериал про Есенина.

Пришлось рано ехать на работу. Отослал через Евгению Александровну несколько экземпляров реферата: Н.Н. Скатову, С.Н. Филюшкиной, Л.В. Павловой, В.К. Харченко, Лене Быкову в Екатеринбург, весь день по мелочам суетился, а в пятом часу начал семинар с приставкинской молодежью. У него очень милые и не без таланта девочки, обидно, что плохо ориентированные и без ощущения первичности языка. Разбирали два очень разных рассказа Аллы Дубинской из Обнинска. Один — «Предсказание», в котором киты выбрасываются на берега Балтийского моря, а другой — «Разговор», о молодом человеке и девушке, ведущих бесконечные телефонные разговоры. Он, не любя ее, никак не может «отпустить» свою партнершу. Все, что можно, я объяснил, показал небрежности и неточности языка. Моя теория состоит в следующем: студент должен всему научиться сам, обязанность мастера в меру собственных сил показать студенту его ошибки.

Вечером в честь сорокалетия творческой деятельности Владислава Пьявко в центре Павла Слободкина, в моем любимейшем московском зале, состоялся концерт. В.П. пел под аккомпанемент Аркадия Севидова. Сама по себе встреча этих двух выдающихся мастеров знаменательна. Голос, конечно, не тот, что на «молодых» дисках певца, но тонкое наслаждение доставляли фразировка, акценты, наполненность содержания. Мне очень нравится и отвага мастера — любые ноты хватает дерзко и отчаянно. В программе были Чайковский, Рахманинов и Свиридов. Когда слушал романсы Чайковского, особенно на слова Апухтина, отчетливо представлял, кому и по какому случаю романсы были написаны, по крайней мере, какого сорта переживания легли в их основу. Переживания все равны. Как обычно, в концерт Фонда Ирины Архиповой включена инструментальная музыка. Севидов играет очень не сентиментально, более мужественно и отважнее, чем Петров. Меня всегда поражает то, что вся диалектика заключена в одном человеческом сердце. Невероятно сильное впечатление произвели Элегия и скерцо из Трио ля минор. Три замечательные молодые девушки. Мне кажется, музыка Свиридова только начинает восхождение, захват вершин, сердце самой широкой публики.

Во время концерта была опасность, что крышка рояля может обломиться от массы букетов, которые Владислав Пьявко изобретательно укладывал рядочками.

На обратном пути у метро закусил в «Макональдсе» жареной картошкой. На концерт умышленно не поехал на своей машине. В.Е. — ах, уж эти сомнительные Ефимычи — сказал шоферам, чтобы они не возились с моей машиной, ну вот я и ответил ему некоторым неудобством: теперь машину вызываю.