Золушка поневоле или туфельки моей ба(СИ) - Вероника Трифоненко

— Эх, иди уже!

— Еще раз спасибо, и Бри кто?

— Думала, уже не спросишь, — подруга состроила обиженную моську, но долго скрывать радостную новость не смогла:

— Феечка, Лана, светлая и добрая, носик как у папочки.

— Они и на изображение расщедрились!? — удивилась, обычно родителям просто называли пол их будущих чад, очень редко предсказатели были столь добры, что тратили магию на показ будущего в картинках, тем более, в четких. Все же феи — это феи, мы изначально существа ехидные и склонные к пакостям. Собственно ради хоть какого-то исправления данной национальной особенности и было придумано лишать фей исконных сил до совершеннолетия.

Впрочем, практически сразу же после введения запрета появились волшебные палочки, которые настолько прижились, что многие феи пользуются ими, уже вернув себе возможность колдовать и без них, просто по привычке. Да и удобно это, потому что с палочкой не нужно продумывать заклинание, которое ты уже как-то произносил, достаточно, чего-то захотеть и взмахнуть палочкой. А вот без нее ты должен самостоятельно менять мир, что феям дается не так просто, как кажется. Опять отвлеклась, Бри заметила, но не обиделась, она меня знает, поэтому просто дождалась, когда выражения моего лица станет осмысленным, и ответила:

— Забыла, чем занимается Раен, он им такие пожертвования ради нее устроил!

Слыша искреннюю гордость мужем подруги, невозможно было не вернуться в беседу:

— Неужели дал денег!? Это же запрещено.

— Нет, скидку, но большую, плюс еда, и благовония из разных миров.

— Щедро.

— Еще бы. А как он обрадовался, когда ее увидел, кажется, даже больше меня, — говоря это, Бри так светилась счастьем, что на секунды мне тоже захотелось немедленно стать мамой, а потом меня отпустило. Потом, после совершеннолетия, после свадьбы в фейском храме, поле того, как у меня появиться дом, где малыш сможет вырасти счастливым. Слишком рано. Но это мне, а вот Бри… ей уже можно и правильно. И скоро я увижу эту маленькую феечку, которая мне нравиться хотя бы оттого, что ее мама так счастлива ее скорому приходу в наш мир.

Но счастливое состояние феи не помешало, ей заговорить о другом, снова напоминая мне о важном:

— Феи любят один раз и рождаются только в любви, поэтому нас так мало… Ты должна быть счастливой, не упусти свой шанс, ведь люди постоянно меняются, они могут влюбляться, разочаровываться и снова влюбляться десятки раз за одну короткую жизнь. Каждый день они меняются, их чувства меняются, их лица меняются, все в них меняется. Ты можешь просто не успеть. И тогда, тебе придется сожалеть каждую секунду, каждый день… Ты когда-нибудь спрашивала у Эсми, почему она больше не улыбается!?

— Эсми когда-то улыбалась!? — удивление, нет скорее шок. И не то чтобы тетя была мрачной, просто и веселой хохотушкой ее не назвать, скорее она всегда была серьезной. А еще постоянно сажала меня за любую мелочь… ладно, последнее, это уже просто претензии. Да и улыбается Эсми, если задуматься, наговариваю я на нее. Губами, еле заметно, но улыбается, а когда я была поменьше, как-то даже, кажется, расхохоталась. По-моему это было, когда я впервые признавалась князю в любви, тогда многие смеялись из-за страха и тоски в глазах князя, а тетя хохотала, как ненормальная, так что у нее из глаз потекли слезы, а феи начали оборачиваться.

— Она тоже полюбила человека, но до последнего не хотела верить, что его любит. А когда смерилась и стала просить у старейших разрешение на ритуал, ей было не к кому возвращаться.

— Он что умер!? — подумалось, это ж сколько лет фея не верила.

Бри замахала на меня рукой, мол, зачем каркаешь:

Нет, не умер. Он уже был женат, имел симпатичного сына и давно позабыл свою детскую влюбленность в прекрасную незнакомку. Ей возвращаться было некуда. И знаешь, что было больнее всего?

Мотнула головой, и Бри ответила:

— Она ни разу не сказала, что любит. Она просто не успела.

Тяжкое молчание прерывает, как обычно, мой в меру неуместный вопрос:

— Погоди, а откуда ты это знаешь!?

— От твоей тети от кого же еще. Почему она мне рассказала!? Потому что должна была предупредить. Когда я в первый раз отправилась в другой мир, я еще не любила Раена и могла влюбиться в человека. Знаешь, что она мне сказала: 'Нет ничего страшного и неправильного в любви к смертному. Страшно и неправильно отрицать ее. Это непоправимо'. Потом я вернулась, поняла, что люблю одного невозможного банкира, но с тех пор, ловлю себя на мысли, что не могу также презирать людей, как другие феи. А теперь, я повторю и для тебя, борись за него, борись за свое счастье. И если ты все еще не веришь своему сердцу, поверь мне, оно уже определилось. Сейчас тебя не волнует человек он или фея, тебя волнует любит ли он, любит ли он Лору (произнося выдуманное имя, подруга улыбнулась), а значит, ты точно его любишь, осталось выяснить, как сильно он любит тебя и, наконец, позволить себе побыть счастливой. Справишься!?

Кивнула, и вышла из кухни, закрыв за собой дверь, казалось, кощунственным снова озвучивать сомнения, которые крутятся в моей голове. Тетя, Бри, что же вы сделали, почему сейчас так нестерпимо хочется его увидеть и, кажется, таким неважным, кого я увидела в его покоях!?

Я сжала в пальцах магический кристалл и шагнула в покои Гаррета, думая о том, что сейчас… СЕЙЧАС все решится. Мы поговорим, и я буду очень счастлива или очень несчастна, но все изменится безвозвратно и я, наконец, перестану жить между стекол и снова смогу взлететь.

В покоях Гарра не было, что было не странно, если вспомнить про время. Обеденное. Хотела переместиться в залу, но почувствовала острую боль.

Осколки. На полу были рассыпаны цветные осколки, а еще стояли целые бутылки.

— Блин, не только бабник, но и алкаш. Вот за что мне это счастье!? — ну не умею я молчать, не умею. Впрочем, сейчас меня хотя бы никто не слышит, и то хлеб.

В любом случае, решила переместиться к баронессе, найти какую-нибудь обувь и забинтовать ногу, да и переодеться нужно, банный халат — это, конечно, здорово, но местное общество до него еще не доросло, хотя может здешний дизайнер подобную смелость и оценит, потому что большего психа, чем он (сужу по творениям) я никогда не встречу. Это просто невозможно! И это не комплимент, это жесть и факт.

Надела первое попавшееся платье, которое не убивало мои глаза своим цветом, а сознание — формой, и совершенно не подходящие к нему туфли. Можно было, конечно, что-то и подыскать под ядовито зеленые лодочки, но было влом копаться, подбирая другой наряд (почему не наоборот!? Туфли были одни, платьев много, так что, к сожалению, все логично). М-да, наверное, шкаф просто еще не в курсе, что обувь снова разрешена.