Девушка с проблемами - Татьяна Алюшина

«Всего минуточку», — пообещала она себе и уснула крепким сном.

— Спит, — тихо сказал Николай, когда они вернулись в дом. — Измучилась, видать. Давай отнесу ее в кровать.

— Сам отнесу, — возразил Иван.

– Даже так! – хмыкнул понимающе Коля.

Александра проснулась, открыла глаза и резко подскочила, перепугавшись.

«Господи, где я?!»

И вспомнив, сообразив, плюхнулась на край дивана, на котором спала, от облегчения.

— Я становлюсь истеричкой! — поругала она себя.

Повздыхав, посидела пару минут и пошла искать мужчин. Они были за домом, на летней кухне, столь же справной, как и все Колино хозяйство. Под навесом находилась печь, рядом с которой радовали глаз добротностью деревянный стол и скамейки, врытые в землю. На столе красовались на расстеленном белоснежном полотенце чистые тарелки стопкой, рюмки, вилки, рядом дополнял сельский натюрморт таз, с верхом наполненный только что сорванными с грядок овощами, зеленью, луком, распластавшим по деревянной поверхности длинные зеленые стрелы. В мангале, установленном у печи, полыхали угли прогоревших дров, мужчины нанизывали мясо на шампуры, тихо разговаривая.

Санька остановилась, не замеченная ими, и загляделась.

День плавно переходил в сумерки, завершая свою суматошность, мирно текла река, далеко просматривавшаяся с пригорка, на котором стоял дом, на том берегу резко поднимался вверх косогор, поросший соснами от самой воды, за ним виднелась часть поля, упиравшегося в кромку темнеющего леса. В небе кружили ласточки, переговариваясь резким, высоким стрекотом, им аккомпанировал негромкий лягушачий хор. Жизнь текла в тягучем чистом воздухе, наполненном ароматами трав, сосновой смолы, свежестью близкой воды реки.

Красотища сказочная!!

Саша сделала несколько глубоких вздохов, впуская в себя умиротворенность вечерней природы вместе с красотой.

Чудо. Тихое, спокойное, неспешное чудо.

— Саш! — позвал Иван, заметив ее. — Иди к нам.

— Красота такая, с ума можно сойти! — поделилась она впечатлениями, подходя к мужчинам.

— Да. У нас хорошо, — согласился Коля.

— Здесь не просто хорошо, здесь замечательно! — восторгалась Сашка.

— Спасибо, — поблагодарил хозяин. — Выспались?

— Да. Извините, я не заметила, как заснула.

— Умаялись. А мы с Иваном напарились уже. Скоро шашлык будет. Вы в баньку-то пойдете?

— Да, с удовольствием! — обрадовалась она.

— Тебя попарить? — предложил свои услуги Иван.

Буднично так, как будто чай предлагал, восьмую чашку, не без намека и заранее зная, что откажутся, — наказать неудобством вопроса.

Нет, дорогой, это к другим своим барышням, она в твои игры не играет, слабо тебе, Ванечка, с ней тягаться!

— Попарить, конечно! — подивилась барыня холопьей недогадливости.

Иван слегка опешил, поднял удивленно бровь — не удержался, Николай никак не отреагировал, продолжая заниматься мясом.

Вот так-то, мистер Гуров!

Холодно, отстраненно Сашка разделась на глазах у Гурова и прошествовала в парилку.

Ее «немама» многому научила, в частности, умению так выражать мимикой, жестами, всем телом надменное превосходство и вынужденное терпение, отсекающее любые разговоры, вопросы, контакты.

Иван свои мысли держал при себе, прикрыв, правда, их возможное проявление банным полотенчиком вокруг бедер, и охаживал ее дубовым веничком от души, вкладывая свое раздражение в удары.

Санька потерпела-потерпела и остудила надменным тоном, словно водицей холодной из ушата окатила:

— Тебе кажется, что у меня недостаточно синяков на теле?

— Прости, — буркнул Иван, поубавив пыла.

Сашка не снизошла до послаблений, она парилась долго, с удовольствием, с небольшими перерывами в предбаннике и дубово-веничными продолжениями на полатях.

Он терпел. А куда деваться — сам напросился! Терпел, сжав зубы, и дурел от созерцания ее распаренного, розового, словно светящегося, соблазнительного тела, которое он знал теперь во всех подробностях, кончиками пальцев, губами, руками… и такого недоступного теперь.

Договор — ничего не было!

«А не хер было выпендриваться! Подлавливать ее на слабо, язвить! Терпи теперь, придурок!» — ругал он себя почем зря.

Они вышли из баньки, она распаренная, расслабленная, разомлевшая, даже синюшно-зеленоватый окрас синяков затушевался, а он…

Николай, присмотревшись к ним, еле заметно улыбнулся, ничем иным не выказывая своих мыслей. Пока Сашка спала, Иван посвятил его в некоторые детали дела и странного, неожиданного появления в нем Александры.

Коле можно было рассказать все.

Николай был не просто друг, нечто гораздо большее. Они дружили с детства, с одного московского старого двора, вместе ходили в школу, в один класс, вместе поступили в Академию, правда, на разные факультеты. Все вместе — драки спина к спине, влипали во всякое дерьмо в бесшабашной молодости, прикрывая друг друга, доверяли, как самому себе, а то и побольше! Да чего только… взаимный тыл и последняя инстанция перед Богом. А потом у Николая, работавшего военным атташе в одной далеко не благополучной стране, убили жену и двоих пацанов в глупой и жестокой в своей обыденной тупости перестрелке на улице. Они просто попали под перекрестный огонь, когда выходили из магазина.

Колька выл от горя и не мог себе простить, что вытащил их из Москвы в посольство, хотя выбора у него не было. Иван не отходил от него полгода, перебрался к нему жить. Жил, приглядывал, не делая попыток вытянуть из нескончаемой водки, заливающей рану.

И плакал вместе с ним, потому что Катюху, жену его, знал и любил, как родную, как и обоих его мальчишек, своих крестников.

И это горе было, есть и теперь будет всегда непереживаемым и неизлечимым.

А Коля вынырнул из горячего отчаяния, ушел в отставку, продал все в Москве, купил участок у черта на куличках, знатный внедорожник, снегоход, обозначил себя в районе егерем, оставив там, за бортом, родителей в столице и его, Ивана.

И все бы ничего, но вот только здоровый тридцатидевятилетний мужик живет на выселках один без бабы, без любви, наказывая себя, что ли?

А при таком раскладе жизни нет, только боль и обвинения нескончаемые. Иван не сдавался и так просто отпускать Николая в его тоску беспросветную не собирался. Он периодически заваливался к Коле с боевым комплектом в количестве не менее двух девиц, якобы в баньку и для отдыха от работы. Они охотились, рыбачили вдвоем, и Иван норовил подсунуть другу кралю. Колян брал с удовольствием и благодарностью, если дама не возражала и сама проявляла инициативу, и… провожал.