Чудовище должно умереть - Николас Блейк

— Но он наконец сдался?

— Да. Когда мы развернулись и я попросил его взять на себя управление, он просто взорвался. Сказал, что ему известно, что я задумал, что он направил мой дневник поверенным, чтобы они огласили его в случае его смерти, а потом попытался шантажом вынудить меня купить у него дневник. Это был самый тяжелый для меня момент. Понимаете, я был почти уверен в том, что он убил Марти, иначе он не зашел бы так далеко, прежде чем остановить меня. Но у меня не было неоспоримых доказательств. И когда я указал ему, что дневник так же опасен для него, как и для меня, - поскольку в нем рассказывалось о смерти Марти, - он мог просто сблефовать - мог притвориться, что и понятия не имеет о Марти. Но случилось так, что он сдался. Он признал, что положение было опасным, и тем самым признал свою ответственность за смерть Марти. Этим он, как говорится, подписал себе смертный приговор.

Найджел встал и приблизился к окну. У него кружилась голова и побаливало сердце. На нем сказывалось столь жестоко подавляемое эмоциональное напряжение этого разговора. Он сказал:

— С моей точки зрения, версия о том, что план расправы с Джорджем на реке был фальшивым и не должен был быть приведен в исполнение, была только версией, которая могла объяснить другой сложный момент.

— И что это было?

— Боюсь, мне снова придется упомянуть Лену. Понимаете, если бы "несчастный случай" на реке действительно должен был произойти - если бы он был вашим реальным и единственным планом убийства Рэттери, - вам неизбежно пришлось бы раскрыть свое инкогнито во время расследования. Тогда Лена узнала бы, что вы - отец Мартина Кернса, и сразу же заподозрила бы, что несчастный случай вовсе не является таковым. Конечно, она могла бы вас не выдать, но я не мог понять, зачем вам таким образом отдавать себя в ее руки.

— Боюсь, я намеренно старался не замечать, насколько сильна ее любовь ко мне, - серьезно сказал Феликс. - Я начал с того, что обманул ее, и не мог по-настоящему верить, что она меня не обманывает - заигрывая со мной из-за моих денег. Это показывает, насколько я ничтожный человек. Моя смерть не станет потерей ни для мира, ни для меня.

— С другой стороны, если вы убили Рэттери и знали, что дневник станет доказательством, вы должны были примириться с мыслью, что раскроется вся история Фрэнка Кернса. Вы полагались на то, что никто не станет сомневаться в том, что истинным был ваш план утопить Джорджа. Поскольку вы намеревались расправиться с ним на реке в тот день и вам помешало только то, что он неожиданно узнал о ваших планах, невозможно и подумать, что вы заранее подготовили все, чтобы отравить его в тот же самый вечер, - вы полагали, что полиция будет рассуждать именно так, верно?

— Да.

— Идея была блестящая. Я попался на нее. Но для Блаунта она была слишком утонченной. Икс признает, что планировал убийство Игрека; Игрек убит; следовательно, все шансы за то, что это совершил Икс. Вот как он рассуждал. Всегда представляет опасность переоценка тонкости полицейского и недооценка его здравого смысла. И еще одно: вы дали полиции слишком небольшую возможность подозревать в убийстве кого-то другого.

Феликс покраснел:

— Слушайте, не такой уж я подлец. Не думаете же вы, что я на самом деле способен свалить дело на невиновного!

— Нет, конечно, не намеренно. Уверен, что вы на это не способны. Но ваш дневник содержит материал, который на какое-то время заставил меня думать, что убийцей была старая миссис Рэттери; и Блаунт в основном базировался на вашем дневнике, когда выстраивал версию, что Джорджа убил Фил.

— Признаюсь, я ничего не имел бы против, если бы Этель Рэттери повесили - она изуродовала жизнь Фила. Но мне и в голову не приходило, что я бросаю на нее тень подозрения. Что касается Фила - знаете, я скорее умер бы, чем причинил ему какое-то зло. По существу, - продолжал Феликс глухим голосом, - в некотором роде именно Фил и убил Джорджа Рэттери. Я мог бы раздумать или испугаться и отказаться от мысли убить Джорджа, если бы каждый день не видел, как этот негодяй мучает Фила. Для меня это было равносильно издевательствам над моим Марти. О господи! Неужели я совершил это напрасно! Что, если Фил и в самом деле…

— Нет, с Филом все в порядке. Я уверен, что он не совершил никакой глупости, - сказал Найджел, стараясь говорить как можно убедительнее, хотя сам ни в чем не был уверен. - Но тогда как же, по-вашему, должна была выглядеть смерть Рэттери?

— Самоубийством, конечно! Но Лена убрала бутылку и передала Филу, чтобы он ее спрятал. Случайность, в которой воплотилась высшая справедливость.

— Но какой же мог быть у Джорджа мотив для самоубийства?

— Я понимал, что в тот вечер он вернется с реки крайне взволнованным. Люди это заметили бы. Этот вопрос всегда задает следователь - был ли покойный в своем обычном настроении? Я представлял, что полиция подумает, будто он совершил самоубийство в состоянии душевного потрясения - боялся, что факты о смерти Марти выйдут наружу. Что-то в этом роде. Кроме того, я думал, что он позвонит в гараж, чтобы на обратном пути взять там свою машину, так что он легко мог взять там яд. Хотя на самом деле меня не очень-то беспокоили причины его возможного самоубийства. Я хотел только убрать Рэттери с дороги, пока он не причинил Филу еще большего зла. - Феликс помолчал. - Странно. Я весь извелся за эту неделю, но сейчас, когда я знаю, что попался, кажется, меня это не волнует.

— Мне чертовски жалко, что все так обернулось.

— Это не ваша вина. Вы и так со мной намучились. Теперь Блаунт заберет меня с собой?

— Блаунт еще ничего не знает, - медленно сказал Найджел. - Он все еще думает, что это сделал Фил. Что только к лучшему - это заставляет его более ревностно искать Фила: ему нужно поддержать свою репутацию.

— Так Блаунт не знает?- Феликс стоял у бюро спиной к Найджелу. - Что ж, пожалуй, в конце концов, вы еще не все для меня сделали.

Он выдвинул ящик и резко обернулся. Его глаза лихорадочно сверкали, в руке был зажат пистолет.

Найджел не двинулся: он ничего не мог сделать, их разделяла целая комната.

— Когда сегодня утром Фил исчез, я отправился искать его. Его я не нашел, зато обнаружил вот этот пистолет. Это пистолет Джорджа. Я подумал, что он может оказаться нелишним.

Найджел, прищурившись, смотрел на Феликса с интересом и легким нетерпением.

— Вы же не думаете выстрелить в меня? В самом деле, нет смысла в…

— Дорогой мой Найджел!- воскликнул Феликс, грустно улыбаясь. - Не думаю, что я этого заслуживаю. Нет. Я думал о своих удобствах: однажды я присутствовал на суде над убийцей и не очень-то мечтаю присутстовать на нем еще раз. Вы не будете возражать, если я откажусь от приглашения и использую это?- Он привередливо осмотрел пистолет.

Найджел думал, что он все это делает с невероятным усилием воли, он ужасно горд, гордость и художническое чутье кульминационного момента дают ему возможность подняться над ситуацией, подчинить себе дрожащую от страха плоть. Под влиянием непереносимого напряжения мы все склонны драматизировать ситуацию - это наш способ смягчить жестокую действительность, сделать выносимой невероятную боль. Через несколько мгновений он сказал:

— Послушайте, Феликс. Я не хочу передавать вас Блаунту, потому что считаю смерть Джорджа Рэттери небольшой потерей для человечества. Однако я не могу умолчать о другом: нужно думать о Филе, и, кроме того, в прошлом Блаунт мне доверял. Если вы напишете признание - лучше я продиктую его вам, чтобы были освещены все важнейшие моменты, - и направите его Блаунту, бросив его в почтовый ящик гостиницы, я пойду и лягу спать на все оставшееся время до вечера. Мне нужно поспать, у меня голова раскалывается.

— Великий британский гений компромиссов, - сказал Феликс, насмешливо глядя на него. - Я должен вас благо дарить за это. Но благодарен ли я? Да, пожалуй. Это лучше, чем пистолет - грязное, подлое дело. Сдаться без борьбы - это в моей стихии.

Глаза Феликса снова зажглись возбуждением. Найджел вопросительно посмотрел на него.

— Если бы я мог добраться до Лим-Регис - там стоит моя яхта. Они не ожидают, что я могу попытаться сбежать этим путем.

— Но, Феликс, у вас нет ни шанса достичь…

— Не думаю, чтобы на самом деле я надеялся на это. Моя жизнь кончилась вместе с жизнью Марти. Теперь я это понимаю. Просто я на несколько недель вернулся к жизни, чтобы спасти Фила. Мне нравится идея умереть в море, для разнообразия сражаясь с честным противником - ветром и волнами. Но позволят ли мне до него добраться?

— Момент для вас благоприятный. Блаунт и полиция ищут Фила. Если он и следил за вами, то сейчас наверняка снял своего человека. Ваша машина здесь и…

— И я могу сбрить бороду! Господи! Я могу выбраться. Я говорил, что сбрею бороду и выскользну отсюда сквозь кордон - в тот вечер в саду, помните!

Феликс сунул пистолет в комод, нашел ножницы и бритву и принялся за работу. Затем под диктовку Найджела написал свое признание. Найджел подошел с ним к лестничной площадке и проследил, как он опустил конверт в щель почтового ящика. С минуту они постояли в комнате.