Ради тебя 1. Если бы не ты - Татия Суботина

Брагин не был уверен, что ему хватит сил сдержать порыв и не размозжить парню нос. Подумать только, его Влад убийца! Влад, которого он нянчил с пеленок, приносил гостинцы, учил играть в футбол… Когда наступил тот момент, в котором он упустил милого мальчика и получил в итоге вот это? Непонятную, нечеткую, гниющую изнутри субстанцию.

Брагин почти не разбирал дороги, хорошо движение на трассе не было оживленным и тех автоматических действий, что совершало его тело, хватало, чтобы не разбиться. Ему пришлось почти силком выволочь племянника из машины, когда они подъехали к дому. Влад был бледен, ноги его подкашивались, тело била крупная дрожь. Если бы злость позволила Брагину посмотреть на ситуацию под другим углом, возможно, он бы даже пожалел племянника. Выглядел тот паршиво.

Гостиная показалась Брагину раем. Темно, тепло, тихо и пахнет апельсинами. Видимо, Раиса Григорьевна, домработница, когда днем убирала квартиру, принесла с собой цитрусовые. Знала, как Брагин их любит. За столько лет работы у него изучила все привычки и пристрастия.

– Садись, – кивнул он племяннику, указывая на глубокое кресло у правой стены.

Влад, пошатываясь, дошел до кресла и просто рухнул в него, будто силы его тут же покинули.

Прежде чем начать разговор, Брагин включил маленький светильник, который наполнил гостиную приятным неярким светом и окинул взглядом комнату. Все здесь ему было привычным. Гладкие стены цвета горчичного зерна, темно-коричневый мягкий диван с множеством маленьких подушек, глубокое, такое удобное для просмотра плазмы кресло. Брагин не слишком задумывался над устройством своей квартиры. В свое время всем этим занималась Нонна, бывшая девушка и по совместительству продвинутый дизайнер интерьера. Именно она здесь устроила все так, как Брагин любил: максимум комфорта, минимум помпезности. Для Нонны этот ремонт был сродни эпопеи в их отношениях, новым значительным витком, поэтому старалась она, как для себя. Брагин же позволял ей командовать и оставался безучастным, его мало беспокоила материальная сторона вещей. Единственное, что поразило его воображение, и за что он был искренне благодарен Нонне – окно. Оно занимало всю восточную стену. Брагин любил наблюдать, как просыпается солнце, кидая лучи на сонный город. Только в такие минуты, минуты заветной внутренней тишины, он позволял себе вспомнить моменты из прошлого, которые столько лет держал под запретом от всех. Даже от себя.

– Ты не понимаешь! Я не могу его оставить! – Марина размазывала слезы по раскрасневшимся щекам и кричала.

Кричала так, словно он не мог ее услышать. Он и, правда, не хотел ее слышать. Она говорила ужасные вещи.

– Но так нельзя поступать! – не отступал Федор. – Неужели ты сможешь стать убийцей?

Марина задрожала, ноги ее подогнулись, и она со стоном сползла по стенке на пол. Сжав голову руками, она уткнулась лицом в колени и завыла. Громко, надрывно, жутко. Брагина передернуло. Он не знал, как нужно поступать в таких ситуациях. Да, что скрывать, он никогда и не был в таких ситуациях!

Брагин медленно приблизился к сестре и опустился рядом с ней на колени, протянул руку и провел по спутавшимся русым волосам. Марина подняла заплаканное лицо и уцепилась взглядом за Брагина. В ее глазах застыла мольба, она словно просила его, своего младшего брата, принять за себя решение. Она словно просила дать ей надежду, заслонить от боли так, как прежде делала сама, заботясь о нем.

И Брагин дал ей то, чего она жаждала в тот момент больше всего. Он принял решение.

– Я тебе не позволю этого сделать, – твердо сказал он, тыльной стороной ладони собрал мокрые дорожки с ее щек. – И мне плевать, что скажет Демьян. Он не имел права брать то, что ему не принадлежит!

Марина горько всхлипнула. Ее нижняя губа задрожала и Федор понял, еще чуть-чуть и из глаз сестры вновь польются слезы, еще большим потоком. А как их остановить в следующий раз, он не имел и малейшего понятия. Брагин сжал кулаки.

– Ты знаешь, Федя, что таков обычай, – скривилась она. – Демьян взял то, что хотел. То, что является его – по праву властителя рода.

– Марина, пожалуйста! – Брагину было неловко.

Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что все девушки клана, достигшие совершеннолетия, должны были становиться женщинами в постели Верховного жнеца. Демьян упивался своей властью. Он давно мог отменить этот варварский древний обычай, но нет… Федор понял одно: Верховному жнецу нравилось! И от этого Федору ставало противно до тошноты.

«Жаль, родители не смогут подсказать, как лучше поступить!» – подумал Брагин, нервно приглаживая волосы.

– Я должна убить его, Федя, – выдохнула сестра.

Ее страх медленно плавал в воздухе, Брагин ощущал его, даже не прикасаясь к сестре.

– Не смей так говорить! Я не позволю убить ребенка! К тому же это и мой племянник, разве я не имею право голоса?

Марина тяжело вздохнула. Брагину показалось, что она в секунду стала старше лет на десять.

– Какой же ты еще ребенок, Федя, – ласково произнесла она, поглаживая его по щеке. – Ты ничего не сможешь сделать. Я уже все решила.

– Но почему?! – взвился Брагин.

Он, как ужаленный, вскочил на ноги и принялся нервно выхаживать по комнате. Утренний свет проникал сквозь плотно задвинутые шторы, смешивался с пылью, что плавала в воздухе, и бликами оседал в волосах сестры.

Марина упрямо поджала губы, и они превратились в сплошную тонкую линию. Это выражение лица означало одно – спорить бесполезно. Он ненавидел ее за это упрямство. Но на этот раз Брагин не собирался сдаваться без боя. Если он отступится в этом, то точно знал, совершит самую большую ошибку в своей жизни. Брагин был уверен, сестра не сможет нормально жить под гнетом от вины детоубийства, а он никогда не простит себе ее страданий.

– Объясни мне, пожалуйста, – выдохнул он, стараясь прийти в себя и придать голосу ложного спокойствия. – Почему ты должна убить ребенка?

Марина посмотрела на плотно задвинутые шторы и сухо произнесла:

– Тебе еще рано об этом знать, Федя. Просто поверь мне – так надо.

Он густо покраснел и воскликнул:

– Я уже не ребенок! Я имею право знать!

– Я все сказала! – вспыхнула она. – Тебе всего четырнадцать! Ты совсем еще мальчик! Это я за тебя в ответе, а не наоборот!

Брагин потерял контроль, подскочил к сестре и рывком поднял ее на ноги. Встряхнул так, что у Марины клацнули зубы.

Он хоть и был на четыре года младше сестры, но уже сейчас возвышался над ней на две головы.

– Объясни мне! – потребовал он.

Глаза Марины расширились от удивления и страха, она попыталась извернуться, а потом жалобно заскулила: