Тени войны - Алекс Орлов

Буферная зона жила своей жизнью, неумолимо губя любые проявления разумного. Это был мир, не подвластный каким бы то ни было законам. Когда-то один необдуманный шаг породил на этой планете людей, города, языки в искусственной попытке за короткие мгновения пройти тот путь, который требовал миллионов лет. И чем больше этот чуждый здесь разум пытался подчинить все своей воле, тем быстрее разрасталась опухоль буферной зоны. Природа протестовала против непонятной ей логики и упрямо уравновешивала несовершенство, доводя его до полного абсурда.

На берегу небольшого озера, потрескивая смолистыми сучьями, горел костер. Возле костра сидел человек и пристально смотрел на синеватое пламя. Этот несчастный был изуродован огромным горбом, из которого росла единственная рука. Она свешивалась перед лицом человека, делая его похожим на скорпиона.

От воды подул ветер. Кроны деревьев зашумели листьями и заскрипели трущимися друг о друга ветками. Живущие в кронах зверьки, не удержавшись, стали со стуком падать на землю, точно переспевшие яблоки. Человек у костра прислушался и, поднявшись на ноги, пошел к ближайшему дереву. Заслышав его тяжелые шаги, зверюшки закопались в грунт и затаились. Тогда охотник пригнулся к самой земле, и его подвижный нос зашуршал по сухой листве. Мышцы горба напряглись, мощная рука легко вспорола толщу дерна.

Поймав добычу, человек-скорпион аппетитно захрустел нежными косточками, не замечая темного силуэта, застывшего позади него. Силуэт сделал шаг, и, словно почувствовав его движение, человек повернулся.

С дерева сорвался плод. От удара о землю он раскололся, и во все стороны брызнула сочная мякоть.

Человек потянул носом воздух, но, не заметив опасности, отвернулся и продолжил ужин, а безликий силуэт за его спиной сделал еще один шаг и взмахнул острой конечностью. Удар едва не снес человеку-скорпиону голову, и тот безмолвно повалился на траву. Его убийца еще какое-то время постоял возле остывающего тела, а затем снова растворился в темноте.

Обдирая руки и ноги об острые камни, Морис лез все выше, стараясь не думать о том, какая под ним высота. Один раз он все же посмотрел вниз, где, задрав головы, стояли его преследователи. «Должно быть, оттуда я кажусь беспомощной букашкой…» — не к месту подумал Морис и снова посмотрел вниз.

Его преследователи что-то кричали, размахивали руками, но лезть на стену не хотели. И не решались пускать в ход пращи. Морис на это и надеялся — ведь он был нужен Аххе живым. Посовещавшись, отряд спешно двинулся в обход, надеясь перехватить беглеца на самой вершине.

Сердце Мориса колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Пот заливал глаза, однако Морис упрямо карабкался все выше и выше. Последние двое суток он почти не спал, и теперь, на скале, на него накатывала волна апатии. Усилием воли Морис преодолевал желание разжать пальцы и полететь вниз, чтобы прекратить эту нелепую изматывающую борьбу. Однако сантиметр за сантиметром вершина медленно приближалась. Морис заметил, куда помчались его преследователи, но был уверен, что им не успеть, ведь вершина вот она — рукой подать. Уступы и выемки стали отчетливее, и Морис зашагал по ним, как по ступеням. Наконец, хрипло дыша, он упал на небольшую площадку и минуту валялся на спине, глядя в высокое небо.

Уже за полдень Морис увидел высокий шест с болтающейся на нем тряпкой и понял, что дошел.

Вход в пещеру оказался закрыт разросшимся плющом. В нескольких шагах от входа потрескивал огонь, обложенный черными закопченными камнями. На камнях стоял грубый глиняный горшок, в котором кипела мутная вода.

Морис сел ногами к костру и привалился ноющей спиной к освежающей зелени плюща. Хозяин еще не появлялся, и Морис решил его не звать, рассудив, что, раз горшок стоит на огне, тот сам скоро вернется…

— Опять ты спишь, Морис? Проснись, пора идти на вахту.

Морис открыл глаза, ничего не понимая. Он лежал в постели, в своей каюте, а над ним склонилась большая фигура Тима.

— Тим, ты жив?! А я думал…

— Не кушай на ночь, — наставительно произнес Тимотеус, — а то можно обделаться от страха в момент просмотра очередного кошмара.

— Вот это сон… — все еще не мог прийти в себя Морис.

— Между прочим, — изучая содержимое холодильного шкафа, добавил Тим, — Юдит желает с тобой увидеться еще раз — ты ей понравился.

— Но она же робот, и ты ее убил… — удивился Морис.

— Да что за кошмары ты во сне смотришь? — Тим включил в каюте основное освещение.

Морис зажмурился, а когда снова открыл глаза, увидел перед собой сморщенное лицо с хитрыми глазами. Старик смотрел на Мориса, а тот — на его длинную бороду.

— Сейчас будем кушать, сынок… — сказал хозяин, помешивая в горшке воду.

Морис ущипнул себя, пытаясь определить, в какой из реальностей он сейчас находится. Словно угадав его затруднения, старик сказал:

— Это ветер дует с Поля Мертвых, вот они к тебе и возвращаются, твои мертвецы. А пойдешь дальше — и вовсе худо станет. Не дойдешь ты, парень, нет. Защекочут тебя жмурики.

Старик говорил тоном пророка, и это Морису совсем не нравилось. А отшельник вдруг сказал:

— Не буду я тебе показывать дорогу, живи здесь. Вон там у меня шалаш — места много.

— А пещера зачем же, дед? — спросил гость.

— Из пещеры я пропитание добываю.

С этими словами старик запустил руку в заросли плюща и выхватил оттуда жирную черную змею. Змея оплела руку старика и, грозно шипя, попыталась укусить его. Но змеелов с удивительной для его возраста быстротой оторвал гадине голову и отбросил в сторону. Затем выдавил внутренности, а остальное, свивая кольцо за кольцом, уложил в горшок и облизал с пальцев кровь.

— Лучше змеиного мяса ничего нет. Сейчас сам оценишь.

После сцены потрошения змеи Мориса стало подташнивать. Однако вскоре это прошло, и он даже почувствовал, что голоден, тем более что стал доноситься довольно приятный запах.

— Ну что, очнулся? — улыбнулся старик, демонстрируя крепкие белые зубы. — Сейчас поедим, потом отдохнешь — и в дорогу.

— Послушай, дед, а что-то ты не очень похож на местного. Ты вообще кто?

— А ты кто? — вопросом на вопрос ответил старик.

— Просто человек, — пожал плечами гость.

— Просто человек, — усмехнулся старик. — А что у тебя в голове, человек?

— Что и у всех, — удивился Морис такому вопросу.

— А зачем тебе знать, кто я? Дорогу я тебе и так покажу. — Отшельник глиняной плошкой зачерпнул из горшка и, попробовав, кивнул. — Готово. Можно есть…

Он сходил в шалаш и принес такие же грубые, как и горшок, тарелки. Острой палочкой наколол на дне горшка куски мяса, вынул их из кипятка и выложил на тарелки. Сначала осторожно, а потом все увереннее гость съел свою порцию мяса, и старик положил ему добавки.

— Вот видишь, не змея, а сплошная польза для здоровья. Теперь иди в шалаш и ложись спать. А я приготовлю тебе в дорогу кое-что покрепче. — Старик поднял вверх указательный палец и добавил: — Принимать будешь всякий раз, когда «они» появятся.

Холодный лунный свет проник сквозь широкое отверстие в пещеру, упал на лицо спящего человека. Дрогнули чуткие веки, и сон человека перешел в последнюю перед пробуждением стадию. С потолка и стен монотонно падали капли — целые столетия они точили камень.

Морис очнулся ото сна и почти не удивился, обнаружив в своей памяти очередной провал. Что с ним произошло и как он попал в эту пещеру, было неясно, зато он четко знал, что ему следует делать дальше.

Морис вышел из пещеры и начал спускаться в долину, стараясь не сбиться с едва заметной, неизвестно кем протоптанной тропинки. Вокруг висела абсолютная ночная тишина, Морис не слышал даже собственных шагов. Лунный свет создавал резкие контрасты, краем глаза Морис уловил какие-то неясные тени. Спуск становился все круче. Морис уже почти бежал, скользя подошвами на особенно гладких участках, и мелкие камешки, потревоженные человеком, устремлялись вниз, беззвучно прыгая по черной безжизненной лаве.

Едва не упав в очередной раз, Морис ощутил легкое прикосновение к своему плечу. Ему захотелось обернуться, но интуиция подсказывала, что делать этого не стоит. А между тем тропа изогнулась, как змея, и повела Мориса в ущелье, которое пересекало границы Поля Мертвых. Флюиды ужаса набирали силу, желая загнать рассудок Мориса в колодец безумия.

От камня метнулась какая-то тень, но Морис не замедлил свой бег. Страх накрыл его жаркой волной, выжимая капли холодного пота. Сердце сбилось с ритма. И тут он споткнулся о невидимое препятствие и упал на тропу. Боли Морис не почувствовал, но, вскочив на ноги, неожиданно увидел собственного двойника. Того самого, с побережья океана. Двойник улыбался. Морис попятился и ощутил, как на его плечо легла чья-то рука. Обернувшись, он узнал командора Валевского. Командор был ужасен и безмолвен. Именно таким Морис видел его в последний раз. «Спокойно, — сказал себе Морис, — это мои собственные страхи. Я их все прекрасно помню…» Однако жуткое онемение рождалось где-то в ногах и поднималось по позвоночнику до самого затылка, отзываясь в голове жужжащими вибрациями.