Путь. - Владимир Волев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, я постараюсь. Очень постараюсь, к сожалению, записать не получится… А как я попаду в мир Последней ступени? Так же, как и всегда? Нужно просто ждать, или что-то будет по-другому?
— В последний мир Пути Учитель лично отправляет Путешественника, когда сочтет, что тот готов. Всему, чему мог, я научил тебя, но основную часть ты освоил самостоятельно, так и должно быть: человек сам должен познавать то, что ему действительно интересно. Это, похоже, и была моя ошибка в прошлых обучениях. Я рассказывал всё, что знал и умел, а мой ученик воспринял всё это на веру и попал в ловушку. Каким же я был глупцом!.. — Линь схватился обеими руками за голову и начал исступленно бормотать что-то себе под нос.
Арсению стало интересно, о чём же так сокрушается Учитель, и он инстинктивно приблизился, чтобы слышать четче. Тут же старец резко поднял голову и взглянул Путешественнику прямо в глаза, он бормотал что-то на непонятном языке, и со стороны это было похоже на то, что он произносит заклинание. Тон его повышался, и чем дальше продвигалось действие, тем более это походило на песнопение в палате сумасшедшего. Затем китаец судорожно поднял руки вверх и стал активно размахивать тростью в воздухе. Проделав это, он резко швырнул трость в угол комнаты и схватил Арсения за голову. Это было так неожиданно, что тот замер словно загипнотизированный, не шевелясь и вслушиваясь в то, что сейчас бормотал Учитель. Тем временем тот оторвал одну руку от головы ученика и занес ее как меч с выставленным вперед указательным пальцем. Немного помедлив и сказав еще несколько слов, видимо, завершающих тираду, он резким движением ткнул пальцем прямо в лоб нашего героя.
Казалось, что палец пронзил голову Арсения насквозь и вышел с другой стороны. Проверить этого он никак не мог, поскольку голова была надежно зафиксирована — и всё, что Путешественник видел, это рука Учителя, которая входила прямо ему в лоб. Не было того ощущения, при котором он ранее покидал реальность и переносился в другой мир, теперь он чувствовал, что сознание просто угасает, Арсений всё глубже и глубже погружался в себя. Потом его вдруг охватила дикая паника, уж очень это было похоже на падение в никуда, которое изредка испытываешь перед сном. Он судорожно замахал руками и даже что-то пытался кричать, но ни его тело, ни голосовые связки не хотели подчиняться.
— Успокойся, — только и сказал Учитель, и черная волна накрыла Арсения с головой.
* * *
Серый вечер неспешно спускался на провинциальный город, один из многих в этой стране, в этом мире. Всем давно было известно, что города здесь одинаковые, и нет особой разницы, где жить, нет разницы, где пролегает твой путь и куда идешь. Где-то посередине малоэтажной застройки сейчас находился дом, на несколько этажей возвышающийся над всеми остальными. Именно на этом, особо не выделяющемся строении, и обнаружил себя Арсений, когда открыл глаза. Он был на крыше, обычной плоской крыше, которые раньше так любили крыть рубероидом, и сидел он в удобном кресле, а рядом стояло точно такое же, но сейчас оно пустовало. Никого не было вокруг, и, что еще более странно, на крышу не было входа, соответственно, с нее не было выхода.
Немного помедлив, Путешественник встал со своего временного пристанища и направился к облупленному краю, увенчанному нелепой ржавой оградой, которая никак не могла защитить от падения. Подойдя к ней вплотную и перегнувшись, он наконец увидел, что же происходит внизу. Там шли люди.
Мириады людей разного возраста брели в никуда, сосредоточенно глядя себе под ноги. Многие из них были опутаны проводами электронных устройств для прослушивания музыки, кто-то брел с беспроводной гарнитурой в ухе, а кто-то — и вовсе без ничего, как притулившаяся в этом безмолвном шествии облезлая овечка. По ходу этого беспорядочного движения были установлены знаки, указывающие, куда нужно идти. И расставлены они были таким образом, что человек двигался по странно изогнутому кругу. Люди были одеты в невнятные серые одежды, и — хотя предметы гардероба чем-то отличались друг от друга — в целом всё это выглядело как однородная серая масса, перетекающая из одного состояния в другое, ничуть при этом не изменяясь.
— Так что, именно это и есть у меня в голове? — задал вопрос в никуда Арсений.
Было немного странно, но из ниоткуда, а точнее — сзади слева он услышал ответ:
— Да, так оно и есть, а что ты думал? Что у тебя в голове растут цветочки, и прыгают кролики? Это еще не самый плохой вариант, поверь мне, — убеждал его всё тот же знакомый спокойный голос.
Арсений резко повернулся, неизвестно откуда на этой плоской крыше без входа и выхода появился Вязьман, и в руках он держал хорька по имени Бо, спокойно поглаживая его по шерстке. Животное умиротворенно посапывало, а тот, кто его держал, продолжал свой монолог.
— У каждого из нас свои тараканы в голове, и каждый же из нас борется с ними, кто как может. У кого-то получается лучше, у кого-то хуже. Одни выбирают мирное сосуществование со своими внутренними противоречиями, другие всю жизнь пытаются перебороть и заглушить их. Доказать всем остальным, да и себе самому, что они выше всех этих предрассудков. Вот так и рождается личность — пытаясь избавиться от этого гнетущего чувства страха внутри, ты всё больше и больше теряешь свое «Я», будто начинаешь ходить по кругу, не правда ли? Теряя свое истинное «Я», ты приобретаешь некоторое подобие оболочки — маску, которую показываешь на публике, а вернувшись домой, и вовсе не знаешь, кто ты. У тебя никогда не было таких ощущений?
Арсений только сейчас начал понимать, что и раньше задумывался об этом, но не придавал особого значения. Гнал эти мысли прочь и бежал дальше, надеясь, что разгадка ждет его за следующим поворотом, у знака, который он сам для себя поставил. Немного помедлив, он сказал:
— Возможно, это и так, не стану отрицать, но здесь, на крыше, таится ни одна загадка, я ведь прав? Почему ты в моей голове? Как это возможно? Мне нужно знать. Я хочу знать!
— Да тут всё взаимосвязано, мой друг, — Вязьман отошел от самого края, где они стояли до этого,
