Каирская трилогия - Нагиб Махфуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это произошло в то время, когда он шёл на факультет искусств через сад Урман незадолго до пяти вечера. Внезапно он заметил Будур и ещё трёх девушек, которые сидели на скамейке и смотрели на него, поджидая начала урока. Их глаза встретились в том же незабываемом взгляде, что и на уроке. Ему захотелось поприветствовать их, когда он приблизится к их скамейке, но тропинка, по которой он шёл, сворачивала в другую сторону, словно не желая участвовать в этом импровизированном романтическом сговоре. Когда он немного удалился от того места, обернулся и увидел, что улыбающиеся девушки что-то шепчут ей на ухо, а она положила ладонь на лицо, словно прикрывая его от смущения! До чего изумительное зрелище! Если бы Рияд был сейчас рядом с ним, то смог бы в совершенстве описать и проанализировать его, однако Камалю не требовалось искусство Рияда в таком деле. Несомненно, они шептались с ней о нём, так что она даже закрыла лицо от стыда! Могло ли это иметь другое значение? Наверное, его любовь выдали глаза, или он перешёл границы, сам не зная того, и стал объектом сплетен. Что бы он стал делать, если бы шептания превратили его в предмет шуточек со стороны шалунов-студентов?!..
Он стал серьёзно задумываться над тем, чтобы перестать посещать факультет искусств, но в тот же вечер обнаружил, что сидит рядом с ней в трамвае, направляясь в Аббасийю, как и в первый день, когда он следил за ней! Подождал, пока она сама обернётся в его сторону, чтобы поприветствовать её, а дальше уж будь что будет! Но когда ожидание его несколько затянулось, он повернулся к ней и сделал вид, что удивлён такой неожиданности — она сидит так близко от него — и вежливо прошептал:
— Добрый вечер…
Она с удивлением поглядела на него — насколько он помнил, Аида никогда не пускала в ход свои женские чары, — и прошептала:
— Добрый вечер…
Они обменялись приветствием как коллеги, и в том не было ничего предосудительного. С её сестрой он никогда не был настолько смелым. Но Аида была старше, а эта малышка была ещё наивной.
— Полагаю, вы из Аббасийи?
— Да…
«Она не хочет сама завести разговор со мной!»
— К сожалению, я только в последнее время стал посещать лекции…
— Да…
— Надеюсь наверстать в будущем всё то, что пропустил…
Она улыбнулась, не сказав ни слова.
«Дай же мне послушать твой голосок — это единственный аккорд прошлого, который не изменило время…»
— Что вы планируете делать после получения диплома? Поступить в педагогический колледж для повышения квалификации?
Она впервые с интересом заметила:
— Мне это не нужно, так как Министерству образования требуются учителя и учительницы в условиях военного времени и расширения системы образования…
Он желал услышать всего один аккорд, а услышал целую мелодию!
— Значит, вы будете учительницей!
— Да, а почему бы нет?
— Это тяжёлая профессия. Можете спросить у меня.
— Насколько я слышала, вы учитель?
— Да. О! Я забыл представиться: Камаль ибн Ахмад Абд Аль-Джавад.
— Почтена…
Он с улыбкой сказал:
— Но я пока не имел чести узнать ваше имя.
— Будур Абдульхамид Шаддад!
— Почтён, мадемуазель…
Затем он добавил, словно человек, удивлённый чем-то весьма необычным:
— Абдульхамид Шаддад? Из Аббасийи? Вы сестра Хусейна Шаддада?
Её глаза с интересом заблестели:
— Да.
Камаль рассмеялся, будто поражённый столь странным совпадением, и сказал:
— Боже мой! Он был моим самым дорогим другом. Мы провели вместе очень счастливые дни. Бог ты мой! Вы его маленькая сестрёнка, которая играла в саду?
Она пытливо поглядела на него.
«Вряд ли ты вспомнишь! В то время ты была так же влюблена в меня, как и я — в твою сестру».
— Естественно, я ничего такого не помню…
— Разумеется. Это относится к 1923 году и после того, вплоть до 1926, когда Хусейн уехал в Европу. Что он делает сейчас?
— Он находится на юге Франции, куда переехало правительство после германской оккупации…
— И как он поживает? Давно я не получал от него никаких весточек и писем…
— Хорошо…
Она произнесла это таким тоном, который говорил о желании не распространяться больше на эту тему, и когда трамвай проезжал мимо места, где когда-то стоял их особняк, Камаль спросил себя: «Не ошибся ли он, рассуждая о своей старинной дружбе с е братом? Не ограничивает ли это его свободу продолжать то, что он начал?»
Когда они доехали до остановки, следующей за полицейским участком Аль-Вайли, она попрощалась с ним и вышла. Он же оставался сидеть на своём месте, словно забыв о себе. Всю дорогу он рассматривал её при каждом удобном случае в надежде отыскать ту тайну, что когда-то давно околдовала его. Но так и не нашёл её, и чувствовал горечь, хотя и был так близко к ней. Будур казалась милой, кроткой и такой достижимой. Теперь он чувствовал смутное разочарование и беспричинную грусть. Если бы он хотел жениться на этой девушке, у него не было бы серьёзных препятствий для того. Да, она казалась ему отзывчивой, несмотря на ощутимую разницу в возрасте, или как раз из-за разницы в возрасте?! Опыт научил его, что внешность не помеха женитьбе, если он только того захочет. Если он на ней женится, то по воле судьбы породнится с семьёй Аиды. Какова же суть этой нелепой фантазии? И кто теперь для него Аида?.. На самом деле он больше не хотел её, но по-прежнему стремился узнать её тайну — может быть,
